«Русские евреи. Фильм первый. До революции»

Россия, реж. Сергей Нурмамед, документальный, автор и рассказчик — Леонид Парфёнов.

Страница фильма

Долгое время Россия была страной с самым большим числом проживающих в ней евреев, но отношение к ним мало когда было приветливым. В евреях пугало то, что у них всё — резко другое, отличное от других народов: одежда, еда, причёски. И, конечно, религия — что было важнее всего, так как власть интересовало вероисповедание, а не национальность по крови или по культуре. Когда-то евреям было запрещено селиться в центре страны, но постепенно они стали уходить из своих местечек — и на рубеже XIX—XX вв.еков оказались среди самых пламенных и радикально настроенных сторонников революции. Что всё равно не отменило вопроса: «Считать ли уже евреев такими же людьми, как и русские?..»

Трейлер документального фильма «Русские евреи»

Фильмы Леонида Парфёнова известны, пожалуй, всей стране — но до сих они были рассчитаны в первую очередь на телевизионную аудиторию. Вернее, дело не в расчёте, а в правде жизни: в ситуации, когда достойный кинопрокат получает даже не всякая игровая картина, речи о полноценной росписи документальной ленты не идёт вовсе.

С «Русскими евреями» всё несколько иначе. Во-первых и в главных, серий будет три: если первый фильм затрагивает период царского антисемитизма вплоть по 1917-й год, то второй охватит следующие три десятилетия («время советской юдофилии»), а третий начнётся с убийства Михоэлса (давшего старт «официальной юдофобии») и дотянется до великого исхода начала 90-х годов, когда, по Парфёнову, «еврейский вопрос в том виде, в каком он нам достался, перестал существовать». Но если первая серия уже готова, то следующие две — ещё в работе, которая продлится по меньшей мере до декабря. И что ж ленте лежать? Кинотеатральный прокат не принесёт, конечно, колоссальных сборов, но естественным образом удобрит почву — заставив о фильме говорить, дав повод для дискуссии (которая, несомненно, возникнет, благо тема такова, что всем захочется высказаться).

Кадр из фильма «Русские евреи»

Во-вторых, телевизионная судьба новой картины отнюдь не предопределена — и, опять же, в виду неоднозначности темы. Евреи всё-таки — это вам не Пушкин, не Гоголь, не Ефремов, не Зворыкин; достоин ли национальный вопрос прайм-тайма Первого канала?..

Совокупность этих двух факторов позволяет со всей определённостью говорить, что уж в ближайший год ждать телевизионной премьеры не придётся. Не факт также, что картина попадёт в прокат цифровой. Так что хотите посмотреть — требуйте в ваших кинотеатрах.

Тем более что здесь и правда есть, на что посмотреть. Традиционная черта всех, пожалуй, парфёновских работ — бездна исторического материала, увлекательность и простота подачи, богатая фантазия по части картинки, визуализации сказанного; всё это, разумеется, на своём месте.

Кадр из фильма «Русские евреи»

Понятно, что автор — не энциклопедист в прямом смысле этого слова, а потому всегда и непременно находятся те, кто знают вопрос куда лучше его — и считают, что это достойный повод для критики. Но заслуга Парфёнова не в том, что он рассказал решительно всё — а в том, что сделал отменную выжимку, выбрал наиболее яркое да характерное и преподнёс это, разжевав свою мысль так, чтобы она влезла в голову каждой домохозяйке. Это необыкновенный дар — рассказывать о сложном просто; за четверть века своей медийной славы Парфёнов отполировал его до безукоризненного блеска.

Налицо все приметы фирменного стиля. Вкусные и ёмкие формулировки: «Не евреи пришли в Россию, а Россия пришла к евреям». Понятные объяснения: «местечко» — от польского «городок», скотину держат, но земли не пашут. Доходчивые примеры: в коммерческую гимназию еврею необходимо было привести «своего русского» — дабы приходом своим не нарушить установленной пропорции в 50%. Максимально говорящие факты: русское слово «погром» вошло в иностранные языки без перевода.

Кадр из фильма «Русские евреи»

Географический разброс — отдельная статья расходов, и тут команда Парфёнова не привыкла скупиться. Киев начинается с Золотых ворот, Одесса — с Потёмкинской лестницы. Кишинёв — там в 1903-м случились страшные погромы; Нью-Йорк («Одесса без царя и казаков») — туда многие уехали, спасая свои жизни. Потом — Израиль (есть повод развеять миф, что там все — «из наших»: на деле выходцев из СССР в стране менее пятнадцати процентов). Российской столицы, такое впечатление, немного; заглянув в неё, Парфёнов спешит в Плёс вслед за дважды изгнанным из Москвы Левитаном, евреем, а при этом — лучшим пейзажистом русской природы. Питера больше — не обойтись в этой истории без Смольного и шалаша Ленина в Разливе: ведь это Троцкий было главой революционного штаба, пока Ильич отсиживался в подполье.

Кадр из фильма «Русские евреи»

Фамилии евреи брали по местам обитания, и раз Бродский — это вариация многочисленных Бродов, то рассказчик обувает резиновые сапоги и вброд переходит речушку. А Утёсов — это уже псевдоним, и такой звучный, что высится над прибрежными волнами подобному знаменитому «Голливуду». Визуализация включает в себя массу и других спецэффектов — подчас любопытных, иногда забавных. Конечно, нет ничего этакого ни в говорящем портрете, ни в оживших фотографиях — ну, а как прикажете говорить о том времени, когда не изобрели ещё кинохронику? Да и позже — о тех событиях, что не остались зафиксированными для вечности на плёнке? Поэтому в рассказе об Иде Рубинштейн её серовский портрет оживает кукольным мультфильмом, а танец Саломеи воспроизводится с использованием детально воссозданного костюма.

Кадр из фильма «Русские евреи»

Реконструкция вообще получилась на редкость удачная: про неё понимаешь, что она игровая, но забываешь об этом почти моментально. Экранизируя исторический анекдот или занимаясь постановкой погрома, режиссёр ни на секунду не допускает фальши, отчего всё выглядит предельно естественным и правдоподобным.

К слову, мы привыкли говорить про «фильмы Парфёнова», забывая при этом, что в кино автором считается всё-таки режиссёр. Но Парфёнов никогда не ставит сам, он выступает автором идеи и сценария, он — ведущий и почти всё время находится в кадре. Собственно постановкой занимается другой человек — и здесь, как и в ряде других, уже известных проектов, это Сергей Нурмамед. Условно их функции можно разделить так: Парфёнов отвечает за Слово, Нурмамед — за Изображение. К первому — все возможные претензии по Смыслу, ко второму — все восторженные похвалы насчёт качества Воплощения (хотя тут и можно поспорить о том, уместны ли в данном контексте тарантиновские цитаты: брызжущая кровь да отражающийся взгляд на ноже).

Кадр из фильма «Русские евреи»

Быть может, где-то автор перескакивает с одного на второе, где-то — компонует сведения уж больно плотно, без требуемого роздыха. Порой он нарушает стройность и даже цельность повествования, ставя особые акценты на безусловно важных и требующих детальной расшифровки событиях. Нашумевшему на весь мир делу Бейлиса — когда мальчика убили воры, но обставлено всё было так, будто это ритуальное убийство, совершённое пьющими кровь христианских детей евреями («Убили евреи, потому что кто ещё?») — Парфёнов и вовсе посвящает огромную главу, так как именно здесь столкнулись все главные направления его новой работы. Но даже отвлекаясь и уходя кое-где в сторону, он не позволяет распасться своему рассказу на раздробленные кусочки — и вполне вероятно, что выйдя из зала, вы будете ощущать себя настоящим специалистом по столь подробно разобранному вопросу.

Наверняка (о чём было уже сказано) найдутся те, кто предъявит автору возражения по существу. Но с точки зрения познавательности и того, как здорово это сделано, обвинить создателей фильма, кажется, не в чем. Короче, картина маслом, как говорят в той же Одессе.

Кадр из фильма «Русские евреи»

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.