Зачем Литве Калининград и зачем нам Литва? Немного истории

- 12 января 2025 19:20
- Егор Холмогоров, Публицист
Заявления президента Литвы Гитанаса Науседы, что Калининград (Кенигсберг) — это часть Литвы, некая «Малая Литва», имеют понятный агрессивный политический смысл, но исторически они совершенно смехотворны.
Кенигсберг не только не был Литвой. Он был анти-Литвой. Одним из тех опорных пунктов, с помощью которых немецкий Тевтонский орден вел борьбу против литовских язычников, а затем против Великого княжества Литовского.
Замок Кенигсберг (королевская гора, в честь чешского короля Пржемысла Оттокара, помогавшего тевтонцам) был основан на реке Прегель, возможно, на месте поселения пруссов.

Балтское племя пруссов стало первой жертвой северных крестоносцев, будучи в конечном счете полностью уничтожено или ассимилировано. Однако абсолютно никакого отношения к литовцам оно не имело. Родство между западнобалтскими племенами (пруссами) и восточнобалтскими племенами (аукштайтами, и жемайтами-жмудью) находилось примерно на уровне родства двух групп славян — поляков или чехов и русских. Называть прусские земли «литовскими» можно только в приступе предельной наглости и исторической фальсификации.
И уж тем более не имели никакого отношения к Литве немецкий замок Кенигсберг и возникший рядом с ним город. Напротив, они были цитаделью тевтонцев при борьбе сперва с литовскими язычниками, а затем с Литвой, находившейся в унии с Польшей. Никогда ни одной секунды Кенигсберг не принадлежал Великому княжеству Литовскому. Литовское войско ни разу не осаждало Кенигсберг. Ни до 1466 года, ни после, когда тевтонская столица была перенесена из Мариенбурга в Кенигсберг, Литва на этот город не претендовала.

В русской историографии сложилось традиционное отрицательное отношение к Тевтонскому ордену. Во многом оно стало результатом проекции отношений русских земель с его младшим собратом, Ливонским орденом, рыцари которого были разгромлены Александром Невским на Чудском озере. Однако даже с ливонцами у русских периоды войны чередовались с периодами мира и союза, направленного именно против Литвы.
Тем более объективной положительной оценки должен заслуживать в русской историографии Тевтонский орден. Хотели они того или нет, но тевтонские рыцари, по сути, спасли Русь от литовского завоевания.
Советская историография создала миф, что в XIII веке было нашествие на нас двух страшных врагов — немецких псов-рыцарей с Запада и татаро-монгол с Востока. Модификацией этого воззрения были воззрения евразийцев — на Русь было страшное нашествие с Запада, а татаро-монголы оказались союзниками, которые нас от западного пленения защитили.

При этом и в той, и в другой схеме никак не находилось места Литве. А между тем, в каждом учебнике, каждом атласе помещалась схема литовского «Потопа», заливающего русские земли, причем именно там, где позднее окажутся отчужденные в той или иной степени от русскости и Православия Украина и Белоруссия. Очевидно было, что по влиянию на долгосрочную эррозию русского мира именно литовское завоевание намного превосходило и немцев, которые топтались у наглухо закрытых перед ними ворот, и ордынцев, которых удалось прогнать и их пространство в итоге захватить.
Однако видеть в Литве врага не полагалось. В псевдослдавянофильском духе требовалось видеть в литовцах, как и в поляках, «наших», «братушек». Особенно ярко это отразилось на памятнике Тысячелетия России, где ухитрились випсать в русские герои Гедемина, Ольгерда, Кейстута и даже Витовта.

Ну а Грюнвальдская битва, в соответствии с польским историческим мифом рассматривалась как позитивное событие, к которому русских всячески пытались примазить. Иными словами, русская историография оказалась в плену у польской историографии.
А в ХХ веке к этому еще и добавились советские нотки. «Народы нашей страны» отражали немецкую агрессию. Литовская ССР — это «народы нашей страны», а значит братушки-литовцы — герои и наши молодцы, в отличие от тевтонов.
На самом деле Литва уже с конца XII века, еще до появления тевтонского ордена на землях Пруссии, начала превращаться в опасное приграничное сообщество с набеговой экономикой. Литовские набеги на Русь шли один за другим. Но они не приобрели бы характера катастрофы, если бы не ордынский разгром Руси, после которого Литва начала превращаться в настоящего стервятника.

Этот грабительский дух прекрасно передал Адам Мицкевич, чье стихотворение перевел А. С. Пушкин:
Три у Будрыса сына, как и он, три литвина.
Он пришел толковать с молодцами.
«Дети! седла чините, лошадей проводите,
Да точите мечи с бердышами…Будет всем по награде: пусть один в Новеграде
Поживится от русских добычей.
Жены их, как в окладах, в драгоценных нарядах;
Домы полны; богат их обычай.
С конца XIII века Литва от набегов перешла к захвату земель ослабленной Ордой Руси. По сути, литовцы выступали в роли стервятников, выклевывающих глаза у раненого. Именно литовские завоевания оторвали от единого массива русских земель западнорусские территории и превратили их в «Украину» и Белоруссию.
Немецкая угроза была зафиксирована на псковском рубеже св. Александром Невским на Чудском озере. После этого опасность системного проникновения немцев вглубь Руси была нулевой. А вот литовская угроза на протяжении XIII–XIV века разрасталась и стала постепенно неодолима.
Особенно опасный характер придавало ей то, что завоеватели были почти свои — охотно принимали православие, роднились с русской знатью. Были замечательные люди, такие как св. Довмонт Псковский, или Андрей и Димитрий Ольгердовичи.

Но по сути Литва вцепилась в Русь как хищник и твердов вознамерилась распорядиться ею как своим активом для покупки места в западной системе. К этому стремились Миндовг, Гедемин, Ольгерд и наконец-то это смог Ягайло. Витовт попытался превзойти результаты Ягайло создав самостоятельную от Польши литовскую империю, но по счастью Бог не судил.
При этом ничего общего с действительностью не имеет популярный в нашей либеральной историографии миф, что Литва «спасала» русские земли от Орды, была «альтернативным центром собирания русских земель» и могла стать «Другой Русью». На самом деле захваченные литовцами русские земли продолжали платить ордынскую дань.
Особенно смешны отсылки к тому, что ВКЛ именовалось «Великим княжеством Литовским и Русским». Английский король именовал себя долго королем Франции. Значит ли это что Англия была альтернативным центром объединения франузских земель?
Никаким альтернативным центром сборки Руси Литва стать не могла, так как не в её интересах было поддерживать общерусскую историческую идентичность, наоборот, она всегда добивалась раскола, например создания сепаратной митрополии. Литва, возможно, могла бы стать самостоятельной державой, а не придатком Польши, но никак не Русью.
А главное, с первого литовского короля Миндовга Литва стремилась к евроинтеграции, к получению королевской короны от Римского Папы. Просто евроинтегрироваться литовцы хотели непосредственно, а не под контролем тевтонских рыцарей. Русские земли Литва воспринимала как активы, повышавшие ее ценность в глазах Запада.

Когда в 1385 году между Литвой и Польшей была заключена Кревская уния, закрепленная браком между литовским князем Ягайлой, отрекшимся от православия, и польской католической королевой Ядвигой, то потребовалось дать отступного бывшему жениху Ядвиги Вильгельму Габсбургу. И все это отступное Ягайло собирал исключительно со своих русских владений, наглядно показав, что для него русские — подданные второго сорта.
Битва при Грюнвальде была выиграна во многом смоленскими стрелками. Как за это Ягайло и Витовт отблагодарили русских? Решениями Городельского съезда: «Соединение земель Великого княжества Литовского с Польским вместе с уступкою со стороны королевства литовцам гербов и прочих известных вольностей, уступленных литовской (за исключением русских) знати».
Ситуации, которая сложилась между Литвой и Русью к моменту Кревской унии, было больше чем достаточно, чтобы признать Литву самым эффективным и самым разрушительным врагом русских за всю нашу долгую историю. До конца результаты литовского нашествия мы, видимо, никогда уже не исправим, мы можем лишь их частично скорректировать.
Литва к началу XV века захватила половину Руси. И трудно сказать, как бы развивались события, если бы она не была вынуждена вести непрерывную войну с немецким Тевтонским орденом, оттягивавшую большую часть ее сил. Без тевтонского «второго фронта» и Московскую Русь, и Новгород, скорее всего, полностью поработила бы Литва, а затем им пришлось бы принять религиозную унию с католиками.

Нет никаких оснований превозносить Тевтонский орден. Это была западная бандитская завоевательная организация. Но получилось так, что его появление на литовских рубежах оказалось для русских удачей. На тевтонов ушла большая часть нерастраченной литовской силушки, которая иначе со всей дури обрушилась бы на Русь и ни Москва, ни, тем более, Новгород уже не могли бы ей ничего противопоставить.
Именно Литва была главным историческим врагом средневековой Руси. И этого врага продолжает превозносить либеральная историография — «Другая Русь», «альтернативный центр собирания русских земель». И с ним продолжает сюсюкать историография постсоветская: «Ах, борьба с крестоносцами!»,"Ах, Грюнвальд!»…
Розовое сюсюканье по поводу Литвы возникло в нашей историографии тогда, когда она была включена в состав Российской Империи (хотя в нем она вместе с Польшей гадила и гадила, вспомним всевозможных Чарторыйских). В этот момент казалось, что сделанные литовцами гадости в прошлом, а вот тевтонская сила темная есть главный враг.

Тевтоны были врагами, не спорим (хотя конкретно остзейское дворянство проявило себя достойнейше даже в войне с Германией, именно Ренненкампф разбил кайзера). Но вот потенциал яда, внесенного в русскую историю Литвой, оказался сильно недооценен. Не с немецким, а именно с литовским наследием нам сегодня приходится в крови и грязи сражаться на Украине.
В современных реалиях концепция «Литвы — объединительницы русских земель» исключительно вредна. Именно в результате этого «объединения» мы в итоге получили сепаратную Украину. Не менее важно то, что «литвинизм» является важной составной частью сепаратистской идеологии в Белоруссии, проникая не только в риторику оппозиции, но и в дискурс официальных властей. При этом литвинизм противопоставляется общерусскому наследию.
Сама Литва является сегодня центром непримиримой проукраинской и пронатовской оппозиции, «Другой России», в свете чего образ «Другой Руси» приобретает совсем опасный характер.
Глядя на события прошлого с точки зрения национальных интересов России, а не через призму мифической антинемецкой солидарности Руси, Литвы и Польши, нельзя не признать, что именно тевтонцы, а не литовцы, были историческими союзниками России.

Наиболее наглядно это проявилось в начале XVI века, когда русский великий князь Василий III и великий магистр Тевтонского ордена, а затем первый прусский герцог Альбрехт вели обширную дипломатическую переписку, договариваясь о союзе против Польско-Литовского государства.
Альбрехт приказал своим рыцарям отбить у литовцев взятых ими в несчастливой битве под Оршей русских пленников, которых везли на потеху Римскому Папе. Через немецкий Любек их переправили в Москву.
10 марта 1517 года в Москве был заключён русско-тевтонский союзный договор. Василий III обязался передать Альбрехту денежные средства для найма 10 000 пехотинцев и 2 000 всадников, после чего они должны совместно атаковать Польшу и Великое княжество. Великий князь московский брал Тевтонский орден под свою защиту.

В 1519 началась польско-тевтонская война, существенно осложнившая положение Польско-Литовского государства и вынудившая его в 1521 искать пееремирия с Москвой, по которому в руках России остался Смоленск.
Кенигсберг стал той точкой, через которую проезжали московские послы, вербовались на службу московскому князю немецкие наемники. Пруссия получала от Москвы значительные субсидии. А самый большой зал Кенигсбергского замка был назван «Московским залом».
При поддержке Москвы в 1523 году Альбрехт порвал с католичеством и преобразовал Пруссию в светское протестантское герцогство. Пруссия, а потом Пруссия-Бранденбург, долгие столетия оставалась одним из наиболее надежных союзников России в Западной Европе, и на острие этого союза неизменно оказывалось Польско-Литовское государство — Речь Посполитая.

Без преувеличения можно сказать, что Кенигсберг столетиями был не «Малой Литвой», а занозой на пути литовского исторического проекта. Он стал одним из факторов, которые привели этот проект к заслуженному историческому краху.
В новейшей же истории «независимая Литва» и не могла помышлять о Кенигсберге. Даже Вильно («Вильнюс») ей удалось получить только как подарок Сталина по результатам реализации пакта Молотова-Риббентропа.
Ну, а «оккупированная Россией» советская Литва свой шанс захватить Калининград упустила в 1954 году. Тогда Хрущев, наряду с подарком Крыма Украине, готов был отдать Калининград Литовской СССР, но глава республики Снечкус отказался, увидев подвох в том, что вместе с Калининградской областью в состав вошли бы полмиллиона этнически русских. Многонациональной Литвы эстонские этнорасисты, конечно, не хотели, а потому от хрущевского подарка отказались.
На основе публикации в издании Readovka и размышлений в телеграм-блоге автора
- Телеграм
- Дзен
- Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
Войти через социальные сети: