Развитие беспилотных систем и робототехнических комплексов во всех средах принимает внушительный оборот. В воздухе беспилотные летательные аппараты, в море морские робототехнические комплексы и системы, на земле тоже не отстают. Редко слышим о гражданских технологиях и чаще о военных достижениях в этой области, но такова реальность современного бытия.

Ранее «Ридус» уже писал о барражирующих боеприпасах и безэкипажных катерах-брандерах. С ними всё понятно. Они применяются на поле боя в ходе военных операций или для совершения диверсий и подлежат уничтожению. А что делать с теми, которые ведут разведку или выполняют другие миссии, не входя в воздушное пространство или территориальные воды суверенного государства? Сбивать / топить нельзя оставить — где поставить запятую?

Иранский инцидент

В июне 2019 года Иран сбил американский RQ-4А Global Hawk над Ормузским проливом. По заявлению Корпуса стражей Исламской революции, БПЛА вошёл в воздушное пространство Ирана. Центральное командование США подтвердило время и общее место атаки, но настаивало на том, что БПЛА находился в международном воздушном пространстве. Каждая из сторон пыталась доказать свою правоту, вплоть до угроз со стороны США об адекватном применении военной силы, но инцидент закончился ничем и является хорошим примером для анализа ситуации.

Известно, что правила использования воздушного пространства были кодифицированы в Чикаго Конвенцией о международной гражданской авиации 1944 года, в которой БПЛА определены под термином «беспилотное воздушное судно» (ст. 8). Согласно Конвенции, эти же суда военного назначения, как и военные самолёты, относятся к государственным воздушным судам (ст. 3) и не могут «совершать полеты над территорией другого государства или совершать посадку на ней без разрешения». Также Чикагской конвенцией трактуется понятие территории государства, под которой понимаются «сухопутные территории и прилегающие к ним территориальные воды», и даётся определение того, что каждое государство имеет полный и исключительный суверенитет на воздушное пространство над своей территорией. Ширина территориальных вод Ирана (с 1959 года) и Омана (с 1972 года) составляет 12 морских миль. Поэтому поражение RQ-4А Global Hawk над акваторией территориальных вод Ирана, по версии КСИР, соответствовало статье 51 Устава ООН. А что же с версией Пентагона?

По версии США, RQ-4А был сбит в международном воздушном пространстве над акваторией открытого моря или над исключительной экономической зоной Ирана. Смысл упоминания двух акваторий заключается в том, что определение первой закреплено в Женевской Конвенции об открытом море 1958 года, а определение второй появилось в Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Но США отказались от подписания Конвенции 1982 года, а Иран подписал, но не ратифицировал. Тем не менее, согласно обеим конвенциям, в воздушном пространстве над этими акваториями для всех без исключения государств действует право свободы полётов авиации.

Почему США в таком случае не предприняли ответных мер военного характера, сказать трудно. По сведениям издания Wired Magazine, научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям и специалист по беспилотным аппаратам У. Франке, отмечая преимущества БПЛА Global Hawk, заявлял, что «они летают высоко и их трудно сбить... не то чтобы это совсем невозможно, но для этого нужна политическая решимость». Тогда же высказал своё мнение и Дональд Трамп: «Иран допустил очень большую ошибку!» Но позднее он смягчился, заявив: «Мне трудно поверить, что это было сделано намеренно». Получается, что прецедент был создан.

Согласно международному праву, ответ очевиден: в международном воздушном пространстве «сбивать нельзя, оставить». Однако мы знаем, что «если очень хочется, то можно». Как писали новостные интернет-каналы в том же 2019 году, иранские военные уже неоднократно перехватывали американские БПЛА MQ-9 Reaper и RQ-170 Sentinel с помощью российской системы радиотехнической разведки 1Л222 «Автобаза-М».

«Неопределённое оборудование»

Иначе обстоит дело с необитаемыми подводными аппаратами (НПА) и морскими автономными надводными судами (МАНС по классификации Международной морской организации 2017 года). В 2016 году военно-морские силы (ВМС) Китая пресекли деятельность НПА Slocum G2 с вспомогательного судна ВМС США Bowditch в Южно-Китайском море. В 2022-м ВМС Ирана пытались захватить американские МАНС Saildrone Explorer в Персидском заливе и Красном море.

Возможность таких инцидентов объясняется довольно просто: ни НПА, ни МАНС не кодифицированы международным правом в качестве гражданского судна или военного корабля. В соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года они могут считаться таковыми, если возглавляются офицером (капитаном, командиром) и имеют экипаж (ст. 29 и подпункт «b» п. 4 ст. 94). Поэтому, когда американцы в ответ на захват своего НПА заявляли о его суверенном иммунитете, китайская сторона отвечала, что захваченный аппарат представлял собой «неопределенное оборудование».

Вполне очевидно, что использование такого «неопределённого оборудования» его обладателем в территориальных водах своего государства регламентируется исключительно национальным законодательством. Однако многие устремляют свои намерения на более обширные пространства Мирового океана. Стоит отметить, что в приведённых примерах НПА и МАНС не имели вооружения и американская сторона заявляла, что они проводят океанографические исследования и сбор данных в коммерческих целях в международных водах.

В то же время аппараты применялись в исключительных экономических зонах других государств с кораблей ВМС США, что говорит об их двойном назначении. Морские научные исследования проводятся с разрешения прибрежного государства и должны носить исключительно мирный и открытый характер. Что касается разрешений, возможно, они и были, при условии объявления навигационных предупреждений (НАВАРЕА / НАВИП) в Извещениях мореплавателям, но то, что они проводились в военных целях, сомнений не вызывает.

Помимо автономных систем двойного назначения компании США, Великобритании, Канады, Франции, Израиля, Швеции, Польши, Турции, Китая и других стран создают безэкипажные корабли и катера (БЭК, по российской классификации) чисто в военных целях.

Существующие и перспективные БЭК предназначены для патрулирования речных и морских акваторий, охраны военно-морских баз, выполнения противоминных (ПМО), противолодочных (ПЛО) задач и действий в интересах сил специальных операций (ССО). Сравнительно малые габариты (от 3 до 17 метров) позволяют обеспечить их базирование в портах и на мобильных носителях, включая боевые корабли и суда обеспечения ВМС.

Закон есть закон

Считается, что в случае такого базирования БЭК и НПА становятся неотъемлемой частью носителя, к чему и апеллировали американцы в Персидском заливе, Южно-Китайском и Красном морях. Такое положение вещей не установлено международными, но может быть предусмотрено национальными правилами. Например, в соответствии с Корабельным уставом ВМФ (утверждён президентом России 31 июля 2022 года) базирующиеся на кораблях морские робототехнические средства (подводные, надводные и летательные) являются федеральной собственностью, а любая попытка насильственного завладения вооружением и военной техникой должна быть пресечена немедленно, вплоть до применения оружия в соответствии с законодательством Российской Федерации, если их защита иными способами и средствами невозможна (ст. 1, 2). То есть, если мы хотим, чтобы уважали наши правила, мы должны уважать и чужие, если они не противоречат общепринятым нормам.

Из этой категории выделяются программы по созданию БЭК большого водоизмещения Sea Hunter и АНПА Orca для ВМС США. По информации ряда изданий, Sea Hunter имеет водоизмещение 145 тонн, длину до 42 метров, ширину 12,2 метра, скорость до 27 узлов, дальность хода до 23 тысяч миль. АНПА Orca имеет общую длину 26 метров, диаметр около трех метров, водоизмещение 80 тонн, дальность хода до 6500 миль с автономностью несколько месяцев. Оба «неопределённых оборудования» в качестве полезной нагрузки могут нести вооружение для выполнения широкого круга задач.

Необходимо отметить, что Конвенция ООН по морскому праву 1982 года содержит исчерпывающее определение понятия «военный корабль». Даже если учитывать, что США не подписали эту конвенцию, то можно напомнить — впервые это определение было установлено в 1907 году положениями VII Гаагской конвенции об обращении торговых судов в суда военные и подтверждено Конвенцией об открытом море 1958 года (ст. 8), участниками которых они являются.

Следовательно, отсутствие экипажа в соответствии с положениями указанных международных конвенций не позволяет отнести ни БЭК, ни АНПА (по аналогии с подводной лодкой) к категории «военный корабль». Аналогичные требования касаются и государственных судов, эксплуатируемых в некоммерческих целях. Это означает, что они не пользуются в открытом море полным иммунитетом от юрисдикции какого бы то ни было государства, как это пытались утверждать американцы, видимо, по своим, никому не известным правилам.

Любой военный корабль в зависимости от ситуации как минимум имеет право на осмотр, преследование и задержание БЭК и АНПА с целью проведения расследования по их действиям компетентными властями. 

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.