+101
Сохранить Сохранено 7
×

Как взвод добровольцев не дал ВСУ отрезать Донбасс от России


Как взвод добровольцев не дал ВСУ отрезать Донбасс от России

© Игорь Ставцев / Коллаж / Ridus.ru

Ровно семь лет назад, 27—29 июля 2014 года, произошло одно из легендарных боестолкновений войны в Донбассе — оборона взводом батальона «Восток» под командованием Олега Медведя Гришина высоты Саур-Могила.

В ходе обороны Олег Гришин погиб, а затем бойцы, командование которыми принял Олег Сом Сотников, несколько раз вызывали огонь «градов» на «горку», фактически на собственные позиции.

Корреспондент «Ридуса» встретилась с тремя участниками этой обороны, которые в свое время вместе пришли в ополчение, вместе и воевали.

За окнами маршрутного автобуса проносится всхолмленная степь — окрестности высоты Саур-Могила. Как говорили мне военные, стратегическое значение этой высоты в современных условиях не так уж велико, куда существеннее значение символическое. Саур-Могила с монументом Великой Отечественной войны — главная воинская святыня Донбасса. В ходе ВОВ за высоту шли ожесточенные бои. В нашем столетии история повторилась.

Летом четырнадцатого года подразделения батальона «Восток» осуществляли здесь боевое дежурство и наблюдение за окрестностями, регулярно ротируясь. Несмотря на обстрелы в июне — начале июля, именно 26-го, когда сюда зашел взвод Олега Гришина, обстановка вроде бы не предвещала масштабного обострения. По воспоминаниям Юрия Семы Коломийцева, бывшего летом четырнадцатого бойцом «медведевского» взвода, они даже привезли с собой раков и вечером того дня устроили небольшие посиделки. А Олег Сом Сотников в ходе встречи скажет, что командировка эта вообще воспринималась как передышка после боев на направлении Авдеевки. Сейчас я как раз еду к Сотникову в городок Снежное — ближайший к Саур-Могиле крупный населенный пункт.

Олег Михайлович встречает меня на остановке. Перепутать его с кем-то сложно: крепкий немолодой мужчина в камуфляже, загорелый, во время разговора почему-то поворачивает голову вбок. Мы присаживаемся за столик под деревьями, я настраиваю камеру, пытаясь поймать взгляд собеседника. «После контузии одним ухом не слышу», — объясняет Сотников, наблюдая мои трудности.

Олег Сотников
Олег Сом Сотников.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Олег Михайлович — горный инженер по образованию, срочную службу (еще в Советской армии) прошел в учебном центре «Десна», где командовал противотанковым расчетом. Этот факт и стал определяющим в ситуации, когда после гибели командира взвода кто-то должен был взять на себя его функции: «У нас ребята были… кто монтажник, кто таксист, кто механизатор, Бумер (позывной) вообще экскурсии водил», — объясняет Сотников. В донецком политехе на том же факультете горного дела учились и Коломийцев, и третий их товарищ, Андрей Рева Ревенко.

После окончания вуза Сотников недолго проработал по специальности на шахте в Снежном, затем занялся бизнесом. В разные годы жил в Киеве, в Москве и, судя по всему, человеком был небедным.

Многие обеспеченные люди в четырнадцатом, как говорят иной раз в Донбассе, «встали на тапки» — то есть уехали. Сотников вместе с Ревой и Семой с момента переворота в Киеве искали скорее не куда уехать, а к кому примкнуть. Тут и сказалось знакомство Юрия Коломийцева с Олегом Гришиным, который был заметным и уважаемым человеком в среде ветеранов-«афганцев» — Сема в свое время тоже успел исполнить интернациональный долг в Афганистане. Гришин и привел Коломийцева и его товарищей в «Восток».

Групповое фото афганцев. Олег Гришин крайний левый-в-верхнем-ряду,-через-одного-человека-от-него-Юрий-Коломийцев
Групповое фото «афганцев». Олег Гришин — крайний левый в верхнем ряду, через одного человека от него Юрий Коломийцев.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

«Почему именно „Восток“?» — спрошу я позже у Коломийцева. Он скажет, что не знает, почему Олег так решил. «Но нам понравилось, что, когда зашла речь о принесении воинской присяги, Скиф (командир „Востока“ Александр Ходаковский. — Прим. „Ридуса“) сказал, что тем, кто приносил Присягу в Советской Армии, присягать больше не нужно».

Вспоминая о Гришине, Олег Михайлович Сотников говорит, что рад тому, что встретил в своей жизни этого человека, хоть и был знаком с ним не более полугода. «Олег Гришин был, не побоюсь этого слова, человеком с большой буквы. Огромный, очень спокойный, добрый, и при этом задевать его не следовало. Именно что Медведь… А в бою — грамотный и отважный командир».

Олег Гришин с дочерьми
Олег Гришин с дочерьми.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

После захода взвода на Саур-Могилу и тихого дня 26 июля поступила информация, что к «горке» идет украинская боевая техника. Собственно, бойцы, осуществлявшие наблюдение с вершины стелы — монумента участникам ВОВ, и сами видели передвижение колонн с танками и БМП. Танки стреляли вперед по ходу следования, создавая огневую и пылевую завесу. Задачей ВСУ, как вскоре стало ясно, было рассечь силы ополчения, выйти на границу с РФ и отрезать Донбасс от России. Таким образом, миссия взвода «медведевцев» по удержанию Саур-Могилы, поначалу скорее символическая, приобрела стратегическое значение — высота стояла на пути колонн ВСУ.

27 июля началась артподготовка — по высоте работали как минометами, так и более крупным калибром. Грунт на Саур-Могиле каменистый, поэтому глубина отрытых этой и прошлыми сменами окопов достигала едва ли полуметра. То есть это были, скорее, не окопы, а ямки в каменистой горе. Впрочем, была возможность укрыться в кафе и в помещении под стелой — пока шел обстрел. А на следующий день началось наступление. На «горку» поползли танки. В этом бою Андрей Рева Ревенко подбил из РПГ танк с кратчайшей дистанции — около десяти метров.

Андрей «Рева» Ревенко
Андрей Рева Ревенко.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Андрей Александрович Ревенко — единственный из трех друзей, до сих пор состоящий на военной службе. Невысокий подвижный мужчина с холеной бородкой, которого, если бы не элементы форменной одежды, можно было бы принять за модного «экстремальщика» — любителя рок-музыки, байкера или джипера.

Ревенко — человек с интересной биографией. После получения специальности горного инженера чем только не занимался: торговал на бирже, получил второе высшее (прикладная математика), жил в Канаде, занимался пчеловодством в Донбассе (это с ним до сих пор), сопровождал иностранные телевизионные группы в съемочных «медвежьих» турах по Камчатке, профессионально занимался карпфишингом (carpfishing) — спортивной рыбалкой на карпа, затем вместе с товарищем организовал производство рыболовного снаряжения и бойла — приманки для этого самого карпфишинга.

Свое увлечение именно спортивной рыбалкой — когда после поимки трофей фотографируют и выпускают обратно в природу — Ревенко объясняет тем, что считает неправильным без жизненной необходимости убивать даже рыбу. Во время встречи Андрей Александрович с гордостью показывает мне фото огромного карпа, которого он вылавливал несколько раз, и с каждым годом карп становился все больше.

Андрей Ревенко с карпом-рекордсменом
Андрей Ревенко с карпом-рекордсменом.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Я задаю вопрос, каково человеку с такими принципами на войне. Ревенко ненадолго задумывается, затем говорит: «Война — это просто ситуация, когда открывается какая-то дверь, за которой… ничего. И ты, если решаешься, входишь туда „ни голым ни одетым“: с одной стороны, ты оставляешь позади благополучие и многие привычки мирной жизни, с другой — все, что ты умеешь, чему научился, чего стоишь, остается с тобой».

Ревенко вспоминает, что последними словами Олега Гришина, которые он от него услышал, были: «Андрюша, работай, работай». Это было тогда, когда он в упор подбил украинский танк.

Олег Гришин
Олег Гришин.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Командир взвода Олег Медведь Гришин погиб утром 28 июля от практически прямого попадания танкового снаряда: тот ударил в каменистый бруствер окопа, осколки поразили Гришина и уже до того раненного бойца с позывным Чех рядом с ним. Медведя перевернуло и отбросило на Чеха, тот сообщил товарищам, что лежит в окопе под телом Медведя, который «очень тяжелый, наверное, безысходно». От товарищей их отделяли всего метров пятнадцать, но бойцы не сразу смогли прийти на помощь, потому что «эти пятнадцать метров пространства были наполнены летающим металлом». Но и прорвись они к командиру сразу, это ничего бы не изменило: раны Гришина были смертельны.

Тем не менее бой 28 июля с намного превосходящими силами противника (около полусотни единиц украинской боевой техники с приданным десантом против двух десятков бойцов с легким вооружением, одним 82-миллиметровым минометом и двумя полуисправными ЗУ-шками) был, по сути, выигран.

Помимо мужества защитников, сказался рельеф высоты: поначалу пологая, к вершине Саур-Могила становится трудной для подъема. На этом отрезке штурмующие танки задирали нос и «хобот» вверх, открывали днище и оказывались слепыми, кроме того, и стрелять могли только в небо. Этим и пользовались Андрей Ревенко и другие «охотники» на боевую технику. Кроме комвзвода Гришина, в тот день погибли бойцы с позывными «Ник» и «Нигрол». Боец с позывным «Таксист» был тяжело ранен и умер на следующий день.

К концу дня 28 июля в строю оставались шестеро здоровых бойцов и двое легкораненых, остальных своих «трехсотых» — одиннадцать человек — защитники высоты перенесли в здание кафе. Медика во взводе не было, и помощь ограничивалась обезболиванием и перевязкой. Также у обороняющихся почти иссякли запасы воды, ее остатки предназначались раненым, остальные воевали на тридцати-сорокаградусной жаре, испытывая жестокую жажду.

Колокол памяти на Саур-Могиле
Колокол памяти на Саур-Могиле.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Рассказывает Олег Сом Сотников, который принял командование после смерти Олега Гришина:

— Ближе к вечеру 28 июля я увидел силуэт у обелиска, на фоне неба было его хорошо видно. Я знал, что это не мог быть кто-то из моих… И тут слышу голос: «Хто командир батальона, выходь бо застрелим».

Тут завязался уже автоматный бой на дистанции 50-70 метров. Они между кафе и обелиском заехали на «горку» на БМП и бэтээрах. Видя такое дело, я понял, что мы не выдержим — шесть человек здоровых, патроны кончаются. Я связался с Соколом (начштаба «Востока» на лето 2014 года. — Прим. «Ридуса»), говорю ему — давай огонь на «горку». Он: «В смысле „на горку“? Координаты!» Я: «Ты что, координат не знаешь? Где постамент, туда и лупи!» Потом я узнал, что он в это время связывался со Скифом, с Ходаковским, потому попросил включить связь на громкую… И вот он кричит: «Лови первый пристрелочный!» Прилетело, я его поправил немного… и вот прилетело уже сорок «градин», все в окрестностях нас. Потом я второй раз попросил, потому что увидел, что они убегают, но не сильно быстро, и в третий раз попросил.

В течение 30-40 минут три пакета «града» прилетело на наши головы, это 120 «градин», и, что удивительно, никто не погиб, никто сильно ранен не был, разве что было несколько таких, как я — с сильными контузиями, и Бумеру еще спину повредило ударной волной.

А уже в ночь с 28-го на 29-е звонит Сема и говорит: «Олег, я слышу голоса в зеленке чуть юго-западнее, давай еще пакет туда (до этого по высоте снова начался обстрел, Сема с Ревой выдвинулись, чтобы выяснить, откуда стреляют, и попытаться подавить источник угрозы, и услышали шум в той самой „зеленке“. — Прим. „Ридуса“)». И тут я услышал такое, чего в жизни не слышал: вот эта вся толпа техники, что стояла там… завелась и начала разбегаться. То есть, если бы они утром на нас пошли, они бы нас просто переехали. А так они пошли в сторону Петровского, которое тогда было под «немцами». А Юра не унимается: «Олег, они тут пока, давай еще, пока не убежали!» Звоню Соколу, а он говорит: «Всё, перезаряжаемся, сегодня больше ничего не будет». Так они и убежали.

Олег "Сом" Сотников на фоне портретов земляков-героев ВОВ
Олег Сом Сотников на фоне портретов земляков — героев ВОВ.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

— Олег, сложно было решиться вызвать огонь по своим фактически позициям?

— Сложно, но бой шел уже автоматный, поэтому я ребятам, которые рядом со мной находились, сказал: ребята, похоже, нам здесь будет конец, поэтому давайте я попробую вызвать огонь на себя, тогда будет хоть какой-то шанс остаться в живых. И все согласились, единогласно. И мы, все шестеро, остались в живых.

Зацепившись за эту безвыходную фактически ситуацию, позже я задаю Андрею Ревенко провокационный вопрос:

— Андрей, как я понимаю, при той диспозиции удар своей артиллерии по «горке» был единственным вариантом. С другой стороны, всегда вроде бы в такой ситуации есть вариант сдаться в плен. Вы, как понимаю, его вообще не рассматривали?

На Саур-Могиле в канун Дня Победы
На Саур-Могиле в канун Дня Победы.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Рева отвечает мне, перебивая:

— Это вообще не выход, вообще не вариант! Приказа отходить не было! Есть задача — выполняем! Пока живой, ты ее можешь выполнять. Когда убит или ранен, ты ее точно не сможешь выполнять, так что старайся быть живым и целым. Какой плен, я что-то вообще не понял… Когда начали прилетать «грады» по нашей просьбе… мы стали себя чувствовать если не спокойно, то уверенно. Это как если налетает снежная буря, а у тебя есть возможность укрыться теплым одеялом.

— То есть вы эти «грады» воспринимали…

— Как покрова божественные! И еще один момент: я узнал позже, что в Снежном был приход, с которого видна Саур-Могила, а 28-го же большой христианский праздник, Крещение Руси, и накануне праздника они правили вечерню. После вечерни они вышли во двор и увидели, что гора пылает, бьют и бьют ее артиллерией, и батюшка сказал: мы отслужили вечерню, завтра все равно еще утреню править, может, мы останемся на всенощную? И в непосредственном контакте стояла группа людей в храме и отправляла молитву всему нашему небесному воинству христианскому… и эти покрова над нами тоже, получается, были.

Церковь у подножия Саур-Могилы
Церковь у подножия Саур-Могилы.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Юрий Васильевич Коломийцев, позывной «Сема», был среди раненых на Саур-Могиле. Коломийцев — крупный, спокойный, рассудительный — до войны тоже сменил ряд занятий, в том числе служил в пожарной охране. Он также воевал в Афганистане, где несколько раз вылетал на операции с Олегом Гришиным, затем, уже в Донецке, они сдружились.

Из троих товарищей Коломийцев знал Медведя ближе всех: «С Олегом Григорьевичем мы знакомы с легендарного подразделения — Керкинской ДШМГ (Керкинская десантно-штурмовая маневренная группа — аэромобильное подразделение погранвойск, выполнявшее задачи на территории Афганистана в 1982—1989 годах. — Прим. „Ридуса“). А на „гражданке“ встречались на День пограничника, дружили семьями… Прекрасный человек, замечательная семья, бабушка у них боевая».

Когда началась уже война в Донбассе, Коломийцев и его товарищи по донецкому политеху вслед за Гришиным пошли в «Восток», вместе и заехали на Саур-Могилу 26 июля. О своем ранении на «горке» Юрий Васильевич рассказывает так:

Юрий "Сема" Коломийцев
Юрий Сема Коломийцев.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

— Когда пошло наступление, я был в отдыхающей смене… Тут прибежал Нигрол и сказал, что Медведь требует гранатомет. Он его схватил и стал упрекать себя, что в армии многие вещи не освоил, и с гранатометом толком обращаться не умеет. С этими словами он убежал. Потом мы уже поняли, что Нигрол погиб. А Медведь начал кричать в рацию: где гранатомет? Срочно его на «горку»! Мы с Назаром схватили гранатомет, посредине пути встретили бойца нашего с позывным «Захар» — Саша, хороший парень… И как в замедленном кино: я смотрю на Захара, мина прилетает, он подскочил, его ранило. Смотрю на Назара, он подпрыгнул. Я оглядываюсь и вижу «свою» мину. И меня кидает вперед. У Назара был осколок в позвоночнике, сказали вынимать через грудную клетку. У Захара — в шее и в руке. А у меня ноги посекло. Но мы как такие спортсмены прям, обгоняя друг друга, спустились вниз на перевязку. И уже когда пришли, ощутили боль и шок. Когда перевязались, поскольку у меня было поменьше ранение, сказал: там Медведь ждет гранатомет. Рева взял гранатомет, мы вышли и тут увидели танк (тот танк, который подбил Рева. — Прим. «Ридуса»).

Бойцы другого героического взвода - "ураловцы" - на Саур-Могиле в мае этого года
Бойцы другого героического взвода — «ураловцы» — на Саур-Могиле в мае этого года.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

— Вы были знакомы и с Гришиным, и с Сотниковым, и с Андреем Ревенко еще до войны. А тут вы вместе оказались в боевых условиях. Как это повлияло на ваши человеческие отношения?

— Там так было, что мы во взводе все были однодумцы. Каждый приводил друзей или родню… И мы все были… вот я желаю, чтобы у нас армия такая была. С полуслова понимали друг друга и, как ни тяжело было, помогали. И в тот момент, наверное, мы не убежали с «горки» потому, что если один убежит, то, значит, он оставит других. Я приведу пример, когда еще перед «Сауркой» я Олегу Гришину сказал: Олег, а не пора ли семьи вывозить… И он тогда сказал: а ты все семьи вывезешь — и мою, и свою, и Сотникова, и Ревы? Так что не надо об этом говорить. Как пойдет, так пойдет.

У могил бойцов, павших на Саур-Могиле летом четырнадцатого
У могил бойцов, павших на Саур-Могиле летом четырнадцатого.© Наталия Курчатова / Ridus.ru

Через неделю после выхода взвода «медведевцев» с Саур-Могилы — 30 июля — к ним мимо украинских постов пробралась смена. После гибели на ней еще одного востоковского комвзвода, Ивана Урала Блажко, 7 августа «горка» была на время оставлена ополчением и до последних чисел месяца перешла под контроль украинских войск. Когда я спрашиваю защитников высоты, в чем тогда был смысл столь отчаянной обороны, эти обычные герои отвечают мне будто не из две тысячи четырнадцатого, но из тысяча девятьсот сорок первого года: «Блицкрига не получилось». По их ощущению, именно в конце июля того лета произошел некий перелом в донбасской войне — «до этого с каждым днем становилось все хуже, а потом… начались известные всем „котлы“, начались наши победы».

Впрочем, до окончательной победы не над украинцами, а над той частью украинского общества, которую ополченцы привычно называют «немцами», все еще далеко.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+101

 

   

Комментарии (0)