Вижу множество суждений о последней записи Земфиры. В связи с этим ее последний альбом стал первым, который я прослушал полностью. И впечатлен. Ибо он — отчаяние. В звуке, в тексте схваченный моментальный снимок отчаяния как сути человеческого существования.

Христос входит в самый центр катастрофы человеческого бытия. Он принимает не только страдание, но, что страшнее всего и без чего нет Его вочеловечения, отчаяние. «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» — Его вопль на кресте.

Кьеркегор пишет: «Превосходство человека над животным состоит в том, что мы подвержены отчаянию; превосходство христианина над естественным человеком — в том, что он это сознает…»

Есть что-то не то, не Христово в любой попытке уйти от отчаяния. Но ведь скажут, что цель наша — обрести благодать, обрести мир Божий. Христос говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается». Значит, Его мир — это ни в малейшей степени не довольство, не успокоение, то есть ничто из того, что может в великой своей щедрости дать нам мир сей, чтобы скрыть от нас отчаяние, чтобы помочь нам обрести шкуру носорога, чтобы мы научились «объяснять» и «принимать» боль, страдание, смерть.

Его мир — это дарованная нам готовность встретить страдание и пройти сквозь отчаяние, взирая на Распятого, который есть единственный ответ на все вопросы. Ответ, отвергающий анестезию. Ответ, беспощадно утверждающий, что только через боль мы можем прийти к Нему.

Есть нечто опасное в монашеской практике в связи с этим. Да, в ней (в нормальном случае) есть принятие на себя повышенного объема лишений, есть возможность, не отвлекаясь и не увлекаясь мирским, сконцентрироваться на стяжании Духа Святого. Но есть и уклонение от невыносимого трагизма мирского бытия…

Путь Христа противоположен пути Будды. Иисус погружается в страдание и принимает его в себя. Сиддхартха бежит от него. Он хочет освободиться от него. Но это человеческое, слишком человеческое. Каждый смертный жаждет того же. Но большинству хватает разных примитивных «наркотиков», чтобы просто забыться. А Будда обретает тотальное «угасание» Нирваны…

Трагедия рождается из сочетания банальной будничности с ужасом. Вернее, из будничности ужаса. И любой эскапизм — не Христов путь. Он «прослезился», услышав о смерти друга своего Лазаря, когда Марфа буднично говорит Ему: «Уже смердит». Прослезился, хотя через минуту воскресит его. Но Он принял этот неизбывный трагизм и ужас человеческого бытия в Свое сердце. И христианин не может видеть этот мир иначе. Он не может банализировать ужас…

Кьеркегор утверждает: «Блаженство христианина — в возможности исцеления от отчаяния». Но продолжает: «Нет никого, в ком глубоко внутри не пребывало бы беспокойство, тревога, дисгармония, страх перед чем-то неизвестным или перед чем-то, о чем он даже не осмеливается узнать, — страх перед чем-то внешним или же страх перед самим собой. И как говорят врачи о болезнях, человек носит в себе, как инфекцию, некое зло, чье внутреннее присутствие временами краткими вспышками обнаруживается для него в необъяснимом страхе. И во всех случаях никто никогда не жил и не живет вне христианства без того, чтобы быть отчаявшимся (да и в христианстве никто, если только он истинный христианин, не живет без этого), ибо, по крайней мере, если он и не пребывает в отчаянии целиком, в нем всегда остается зерно этого отчаяния».

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.