В Белоруссии, где диктатор Лукашенко предсказуемо нарисовал себе 79%-ю поддержку, неспокойно. Народ не намерен терпеть колхозника до конца его дней, и я надеюсь, что усатый окажется в тюрьме, там, где он прямо сейчас, в эти минуты, держит тысячи журналистов, оппозиционеров, просто граждан, имеющих свое мнение. Чем я могу поддержать белорусов, будучи в 3000 километрах от них, в далеком Израиле?

Разве что тем, что расскажу, в каких ужасных условиях Лукашенко держит тех, кого без суда и следствия схватывают на улицах Минска, Бреста, Орши, Пинска и запихивают в знаменитую тюрьму «Володарка», где и мне довелось побывать.

Их держат в следственном изоляторе № 1, более известном как «Володарка», и расположен он в самом центре Минска. Есть второе место, куда возят людей на допросы и где особо упрямых могут держать месяцами: это тюрьма КГБ Беларуси буквально по соседству. Оба этих здания можно назвать историческими: там и во времена Великой Отечественной войны нацисты держали советских партизан, военнопленных, евреев и коммунистов.

Я там оказался 17 декабря 2016 года, будучи арестованным по запросу закавказского диктатора Азербайджана Ильхама Алиева. Азербайджанская генпрокуратура преследовала меня, российского блогера и журналиста, за посещение Нагорного Карабаха и статьи о разрушении азербайджанцами христианских святынь. Меня продержали в «Володарке» около двух месяцев, до 7 февраля 2017 года, когда Алиев выслал за мной свой личный самолет.

Мне эти дни не забыть никогда. Нас вначале несколько часов морозили на улице в автозаке, затем завели внутрь под грубый мат, крики, лай собак и угрозы изнасиловать. Запихнули вчетвером в «стакан» (это помещение размером метр на метр с торчащими из двери внутрь гвоздями, где вы не можете не только присесть, но даже дышать). Тут надо подчеркнуть, что ИВС — это всего лишь центр временного содержания, куда доставляют людей, чья вина не установлена, а есть всего лишь подозрения. Пока решается вопрос о том, отпустить человека или завести на него уголовное дело, его держат здесь. Предполагается, что условия должны быть достойные: ведь вы вполне можете быть и невиновны, и это выяснится в ближайшие дни или даже часы.

По факту все иначе. Крики, оскорбления, побои, лай собак. Для неподготовленного человека это тяжелый стресс, да, впрочем, и для опытного сидельца ничего приятного. Со мной это случилось в декабре 2016 года. Сегодня, в августе 2020, в этом жутком месте в Минске содержатся сотни граждан, задержанных милицией за участие в демонстрациях и пикетах на улицах столицы и других городов. Почти все они подверглись насилию, грабежу и грубейшему нарушению их прав.

Рассказываю в этом видео ниже, что было со мной всего лишь за несколько лет до этих дней, но вижу, что мало что поменялось.

Все это время, что тянулась экстрадиционная процедура и обжалования в Верховный суд Беларуси, я находился в «Володарке». До этого двое суток морили голодом в крохотной камере без окон и туалета Первомайского РОВД Минска. Кормежка в РОВД не полагается по законам Беларуси, поэтому если вы там оказались, то будьте готовы к испытаниям. Ни кроватей, ни тем более стульев там тоже нет.

Просто грязная и вонючая комната размером 3 х 3 метра. Периодически меня оттуда выводили на второй этаж РОВД, где требовали отказаться от адвоката, нанятого семьей, и убеждали, что мне лучше согласиться на немедленную экстрадицию в Баку, тем более что самолет уже ждет в аэропорту Минска. Пока меня «ломали» в РОВД, моя супруга и адвокат пытались прорваться в это самое РОВД для встречи со мной, и им говорили, что якобы я сам отказался от адвоката и не желаю с ним встречаться.

Лишь благодаря оперативно поднятой шумихе в СМИ белорусские силовики прогнулись и позволили адвокату со мной встретиться. Два дня семья и адвокат этого добивались, шокированные грубейшим нарушением прав задержанного.

Потом, в ночь на третьи сутки, как я находился без еды и без связи с внешним миром, белорусские милиционеры, грубо зацепив мои руки в наручники, запихнули меня в автозак. Кроме меня, там были еще люди, нас набили в машину как сардин в банку, отчего ни двинуться, ни дышать нормально было невозможно. Чтобы помучить и как следует заморозить, долго не ехали. И надо понимать, что обогрева внутри белорусских автозаков нет, а на улице декабрь и температуры ближе к -10 °С. И без того сдавленные наручниками кисти рук начинали неметь, и меня это здорово беспокоило.

После этого нас еще часа два или три возили по Минску, и в переполненный автозак запихивали новых узников. Частично бомжей, частично совершенно интеллигентного вида людей, которые успевали выкрикнуть «Вы нас не сломаете» и «Живе Беларусь». Последнее я где-то слышал или, может быть, читал, и позже мне было суждено услышать это еще не раз.

Шлюз Володарского следственного изолятора в центре Минска напоминал прибытие поезда с узниками в концлагерь Освенцим. Крики, лай овчарок, здоровые амбалы, поигрывающие дубинками и насмешливо покрикивающие в нашу сторону «Шнелль, руссиш швайне!», очевидно намекая на советские фильмы про Великую Отечественную, а себя видя в роли гитлеровцев. Им это казалось очень забавным.

Вперед, не задерживаться, не останавливаться! Нас гонят внутрь. Грязные и облезлые стены, запах канализации и мочи, полно белорусских милиционеров, ржущих и ругающихся матом. Потом всех раздевают догола, требуют приседать, потом открыть рот. Проверяют, как скот перед продажей на рынке. Потом запихнули в точности в такую вот камеру, как на фото внизу. Естественно, что фотография не моя: фотоаппарат был у меня изъят, но выглядит один в один, только кровати двухъярусные.

Ни постельного белья, ни каких-либо минимальных удобств. Всю ночь ходил по этой жуткой камере, чтобы не замерзнуть — отопления там тоже нет. Ближе к утру заскрипели засовы и ключи, и в камеру затолкнули какого-то помятого парня, который держался за живот и еле прошел пару шагов до железной кровати и упал на нее. Он со стоном объяснил, что ему удалили грыжу сегодня и что менты его взяли буквально из операционной со швами на животе (он поднял свитер и показал воспаленный шов с торчащими нитками, с подтекающей из него кровью). За что арестовали? Он лишь грустно сказал: «Живе Беларусь».

Через пару часов дверь опять заскрипела, и в кормушке появилась голова белорусского мента: «На выход, быстро!» Я подхватил вещи и вышел, но парень помедлил — он не мог встать и все время стонал. Три амбала-мента вошли внутрь и стали пинать ногами по железной кровати на которой он лежал, требуя немедленно встать. Но он продолжал лежать. Один грубо ткнул его дубинкой. Охрана заржала: «Сдох, что ли?» Но тот со стоном начал пониматься. Потом был повторный обыск (уже второй раз за долгую ночь), в ходе которого белорусские менты украли у меня порядка 300 евро и 60 белорусских рублей. Вот как выглядит обыск в «Володарке».

Потом вели по каким-то грязным и душным подвалам, напоминающим пыточные эпохи инквизиции. Жуткий запах мочи, текущей канализации, гулкое эхо от собственных шагов. По обе стороны камеры, откуда слышны голоса узников.

Мне повезло, попал в камеру № 22, считающуюся в «Володарке» элитной. Вся ее «элитность» заключается в том, что туалет отгорожен от собственно камеры стенкой и есть дверца, плюс имеется раковина и холодная вода в кране. То есть можно относительно нормально сходить в туалет и потом умыться. Горячей воды нет нигде в тюрьме, но в других камерах вместо умывальника просто краник в 20—30 сантиметрах над долбаном, то бишь туалетной дыркой. Чтобы умыться и почистить зубы, вам надо нагнуться так, что ваша голова почти достает до дырки, куда вы справляете нужду. Вот как выглядит туалет в обычной камере «Володарки», не «элитной».

Но главное достоинство 22 камеры — это, конечно, не ее туалет и наличие воды. Интереснее всего ее контингент, поскольку держат в ней людей культурных: журналистов, оппозиционеров, бизнесменов. Именно в ней, по всей видимости, содержатся в данный момент кандидаты на пост президента Беларуси.

Встречали хорошо, про меня уже все знали из новостей (в камере был телевизор), на всякий случай уточнили, по какой статье, чтобы не педофил какой-нибудь, что в тюрьме считается «западло». Потом, видя, что я откровенно растерян и не понимаю, куда попал, усадили за подобие стола (общак), налили чаю, дали перекусить, подарили зубную щетку, бритву, тапки. Помню, я ел как с голодного края: все же шел третий день, как белорусские менты морили меня голодом. Надо сказать, что меня сразу шепотом предупредили, что в левом дальнем углу камеры сидят стукачи — два бывших полковника милиции, ждущих решения суда по коррупционным статьям. Впрочем, мне до них не было дела: какие у меня могут быть секреты — пусть стучат.

Все мои сокамерники, как выяснилось, находятся там очень давно и ждут суда, некоторые два года, а следователи даже не появлялись. Фактически таким образом Лукашенко без суда и следствия изолирует людей и держит их годами в тюрьме. Все мои соседи выглядят плохо, у всех от плохого питания и стресса бледная нездоровая кожа, очень плохие зубы, торчащие ребра, синяки под глазами. Солнечного света в камере нет в принципе, окна наглухо закрыты тремя рядами решеток плюс «ресничками», отчего вы не можете понять, день сейчас или ночь. Камера освещается парой лампочек на потолке.

Режим? Рано утром подьем, в десять вечера отбой. Днем сидите в камере, разве что на час выводят на прогулку. Прилечь днем нельзя: бдительный белорусский мент подсмотрит в глазок, и легко можете оказаться в карцере.

Фактически сидите 16 часов в день на нижнем ярусе кроватей или вокруг стола- общака. Вот так выглядит общак.

Питание, как уже говорилось, исключительно скудное. Утром каша. Происходит это так: вначале в коридоре слышен шум от тележки с огромным бидоном с кашей, которую другие заключенные развозят по камерам. Кашу сопровождает милиционер с дубинкой, следит чтобы баландёр (развозчик еды) не разговаривал с арестованными и никто ничего не смог передать либо получить. Из камер раздаются полушутливые вопросы «Что за завтрак?» и ответ «Ка-а-аша». Распахивается и наша кормушка, и этот мерзкий голос: «Ка-а-аша». Все идут к окошку с тарелками, которые раздали предварительно. Кстати, посуда очень грязная, с прилипшей и засохшей едой и периодически прилипшими дохлыми насекомыми.

На обед Лукашенко балует граждан-арестантов жидким супом из капусты, а на второе аж целое картофельное пюре с малюсенькими кусочками самой дешевой колбасы, которую и ваша собака есть не станет.

На ужин опять надоевшая каша. Нормального мяса и рыбы нет в принципе. Наверное, по правилам мясо быть должно, но тюремное начальство активно все разворовывает, и до узников продукты не доходят. Если вам не повезло и близкие не приносят передачи — будете болеть и в итоге погибнете. Это не шутка и не пафос. Иммунитет ослабнет, и умрете от воспаления легких, как регулярно случается в тюрьмах Беларуси. К счастью, белорусские узники жалеют иностранцев вроде меня и делятся с ними своими собственными передачами из дома.

Вы спрашивали про прогулки? Ровно один час в день в крохотных «отстойниках» размером 5 х 5 метров, куда запихивают по двадцать и более человек. Места нет: ни спортом заняться, ни походить нормально. Одни старались все вместе ходить кругами друг за другом, другие беспрерывно курили либо просто стояли вдоль стен, невольно мешая другим двигаться. Но главная радость — это сквозь решетки наверху разглядывать небо. Хоть какая-то связь с окружающим миром.

Помывка в «Володарке» только раз в неделю. Выводят всех вместе; сначала моется одна камера, потом другая. Нас вели по упоминавшимся уже жутким коридорам в малюсенькую комнатушку называемую «баней», где свешиваются с потолка несколько шлангов, из которых тоненькой струйкой течет еле теплая вода. Дают всего полчаса. На всю камеру, где 20—25 человек. За это время с четырьмя шлангами надо успеть помыться и еще и постирать свои вещи, ведь никакой химчистки и стирки в тюрьме нет.

Еще в тюрьме нельзя иметь свои книги из дома. Представьте себе. Родственники не могут принести вам книги, так что читать можете лишь то, что доступно в тюремной библиотеке. Но надо понимать, что нет каталога имеющихся в библиотеке книг, а еще библиотекарь-заключенный появляется всего лишь пару раз в месяц, и ему глубоко наплевать на ваши просьбы: бросят пару-тройку книг на всю камеру — и все, крутитесь как хотите, передавайте друг другу. Естественно, что нормальных книг там нет и быть не может: обычная старая рванина, списанная из советской библиотеки из серии Шолохова «Поднятая целина» или, если повезет, Гоголь или Тургенев.

Но страшнее всего в «Володарке» заболеть. Несмотря на то, что формально там есть медсанчасть, по факту никого не лечат. Нет ни лекарств, ни врачей, ни должной аппаратуры. Если у вас проблема с зубами, то зуб вам просто вырвут, причем без наркоза. Никто вам не будет ставить пломбы и уж тем более коронки или мосты. Но даже вырвать зуб — это целая история: люди очередь к врачу ждут неделями и все это время мучаются от боли.

В бога я не верю, но в знак моральной поддержки белорусам вложил в Стену Плача в Иерусалиме соответствующую записку с пожеланиями Лукашенко и его другу Алиеву оказаться в тюрьме. Дело было 6 июля 2020, и смотрите: кажется, оно начинает работать.

В заключение добавлю: Живе Беларусь! И пусть Лукашенко сам окажется в этом месте и жрет из мисок с прилипшими насекомыми. Или, как теперь можно говорить, — нет таракану.

Источник

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.