+3
Сохранить Сохранено 7
×

Почему вирус сильнее всего поразил Южную Европу


Глеб Кузнецов

Член совета директоров Экспертного института социальных исследований (ЭИСИ), член Совета Директоров Фонда поддержки социально-ориентированных проектов и программ «Петропавловск». Индивидуальный член Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО). Помимо «Ридуса», колумнист изданий «Известия», «Российская газета», «Forbes», «Moscow Times», Znak.com, Lenta.ru. По итогам 2016 года занял 36 место в рейтинге упоминаемости в СМИ среди российских политологов (по версии портала «Региональные комментарии» на основе данных поисковой системы «Медиалогия»).

Все статьи автора

Почему вирус сильнее всего поразил Южную Европу

Нас спрашивают, как так получается, что именно в Южной Европе вирус пожинает плоды столь успешно. Откуда столько жертв?

В кризис то, что обычно считается преимуществом, становится риском и проблемой. 

Итальянцев (а вместе с ними и других жителей Южной Европы) убивает не столько вирус, сколько сочетание вещей, в которых, как казалось, нет зла:

— система «семейный врач»;

— высокая социальная связность пенсионеров плюс развитость системы домов престарелых и всяких коллективных активностей для стариков;

— легкий доступ к государственной больничной медицинской помощи, бесплатной при невозможности достать лекарств сложнее парацетамола за деньги без обращения к врачу. 

Собравшись втроем эти три фактора (плюс солидарный консерватизм, большие семьи, важность близости — и социальной, и физической — обнимашки, целовашки) создают идеальную эпидемию.

«Семейный врач» объединяет пациентские потоки всех возрастов и нозологий, за исключением сложной генетики, орфанки и хронических болезней, и гонит их вперед по единому маршруту. 

Отпрыгнуть куда-то и пойти своим путем не получится ни у кого. Готовые заняться самолечением не могут им заняться, дети — бессимптомные носители в нашем случае — сначала не могут не заразиться, а потом не могут не заразить всех, кого они на своем пути встретят, особенно дорогих бабушек и дедушек. 

Сначала дома престарелых, потом больницы без маршрутизации превращаются в суперочаги инфекции. В больницах активно заражаются врачи. При этом надо понимать, что «синьор\синьора доктор» — наследственная (как правило) вершина общества, а не тот человек, кто по 12−14 часов пашет, как трактор. Как врач в США или Германии. 

Обычная карьера врача — закончить местный университет, уехать в Северную Европу\Британию, поработать там как следует — вернуться лет в 35 для того, чтобы завести семью и уходить к ней с работы не позднее трех. Это сказывается на возможностях мобилизации очень сильно. 

Вирус как будто придуман специально для медленных консервативных обществ с высокой долей пожилого населения, с врачами, привыкшими к привилегированному положению и консервативными семьями с высокой социальной активностью любимых и уважаемых стариков.

Хосе возвращается из Италии. Чувствует себя не очень. Посещает семейного врача — 75 летнего синьора Франсиско. Жалуется, получает «бруфен» или «бенурон», идет домой. Анализы решают сделать через пару недель, типа посмотреть нет ли последствий. Может быть. На выходных отвозит детей родителям. Идет вечером в бар. На выходных внуки посещают и синьора Франсиско. Он уже немножко подкашливает. Его дочь — Пилар — работает в доме престарелых доктором. В понедельник, отведя детей в школу, она едет на работу. Начиная со среды в универсальной больнице местной потихонечку начинают собираться все — и нулевой пациент Хосе, и синьор Франсиско, и несколько (пока) насельников дома престарелых. Беды не предвещает ничего. Зав отделения Антонио обнимает и целует своего учителя синьора Франсиско, говоря о том, что это честь лечить его и показать все лучшее, чему синьор Франсиско научил его двадцать лет назад. 

В течение пары дней Франсиско посещает вся его большая семья и все знакомые, жаждущие выказать ему любовь, признательность и уважение. На следующей неделе ситуация становится хуже. Поступают другие пациенты семейного врача и все покашливающие жители дома престарелых. Причем на первых этапах даже те, кто не показывает симптомов достаточно серьезных для госпитализации где-нибудь во Фрайбурге или Москве. Это же уважаемые люди, им нужен уход в больнице. Они не молоды. Отделение заполняется. 

Антонио начинает кашлять. А за ним каждая вторая медсестра. И врачи в достаточном количестве. За ужином главный врач больницы с тревогой рассказывает об этом мэру. У мэра каждый день многочисленные встречи и мероприятия с горожанами. Через две недели мы видим Бергамо, Кремону, Игуаладо в Каталонии, произвольный город в стране Басков или Португалии. 

Вирус помимо всего прочего учит, что социальный эгоизм, максимальная атомизация общества, отсутствие единых общественных стратегий в получении медпомощи (большой привет закупившим индивидуальные препараты ИВЛ), максимально широкий и открытый коммерческий доступ к любому препарату, чтобы «система получила меньшую нагрузку», отсутствие узких горлышек в виде «семейного врача», но при этом строгая технологичная маршрутизация пациентов, которые отяжелели дома, а не на больничной койке — это лучшие стратегии для общественного здоровья при эпидемии. И чтобы никто никого не обнимал. Чтобы и в голову это не приходило. 

Вместо объятий — сильное государство и инициативная полиция.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+3

 

   

Комментарии (0)