+7
Сохранить Сохранено 7
×

Дело — труба: как успешный юрист-переводчик стал трубачом в метро Тбилиси


Дело — труба: как успешный юрист-переводчик стал трубачом в метро Тбилиси

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Тимотэ Суладзе ходит по вагонам метро в Тбилиси, «штыряет» и зарабатывает себе этим на жизнь.

Первый раз я увидела Тимотэ в метро, что неудивительно. Мы ехали с мужем перед Новым годом, кажется, 30 декабря, и внезапно в вагон зашел высокий, крупный мужчина в шапочке Деда Мороза и начал играть на трубе новогоднюю мелодию.

Это было так неожиданно, что мы удивленно уставились на него. В Тбилиси в каждом втором вагоне можно встретить попрошаек или продавцов какой-нибудь ерунды, но музыкантов я до этого не встречала. На улицах — да, но не в поездах.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

А тут целый Санта! Который так задорно играл, что многие сразу же потянулись за кошельками, чтобы насыпать ему мелочь в привязанное к поясу ведерко.

Сейчас мелочь в ведерке — это основной доход Тимотэ, но еще несколько лет назад все было иначе: он занимался переводами на уровне министров, дипломатов, глав крупных корпораций, деятелей спорта, науки, религии, путешествовал по всему миру. Так как же образованный переводчик и юрист оказался в метро?

Миллер, Флорида и прошлая жизнь

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

О своей «прошлой жизни» Тимотэ рассказывает очень легко, без какой-то особой гордости, без грусти, с полным спокойствием. Он за рулем своей «Лады Ларгус», которую взял в кредит в Москве, на заднем сиденье инструмент и аппаратура, мы едем в пригород, к знакомому Тимотэ, который сдает в своем доме студию под репетицию.

Мы поехали разыграться перед тем, как спускаться в метро.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

«В „прошлой жизни“ у меня было много иностранных клиентов, в основном итальянских. За переводы платили по ставкам, которые называл я. В среднем за день работы письменным переводчиком можно было заработать от 150 евро и больше. Если перевод срочный, то я мог попросить и 900 евро. Тогда, конечно, приходилось часов 13 просидеть за ним, но за такие деньги, я считаю, это того стоило. Устный перевод оплачивался в размере 300—500 евро в день», — говорит Тимотэ.

Кроме итальянского, он знает английский, испанский, польский, белорусский и учит грузинский, но именно с итальянским языком он работал еще и синхронно, потому что владеет им почти как родным. Те, кому он переводил, по его словам, в представлении не нуждаются. Он не стал называть компании, но показал фото, на которых он сидит в обществе главы ФТС (в 2015 году) Андрея Бельянинова и главы «Газпрома» Алексея Миллера.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Мне хватало дня четыре, максимум неделя работы, чтобы оплачивать аренду квартиры в Москве. На остальные деньги мы с женой путешествовали, причем поездки в Грузию или в Минск, где я вырос и откуда когда-то приехал в Москву, мы даже не рассматривали как поездки. Это было что-то вроде того, как съездить из Алтуфьево в Аннино, — рассказал Тимотэ.

«Вот буквально сегодня мне в Facebook прилетело воспоминание о том, как каких-то три года назад в этот день мы плавали в Атлантическом океане на пляже во Флориде, — продолжает юрист-музыкант. — Наша жизнь в корне изменилась после того, как в связи с политической и экономической ситуацией от меня один за одним стали уходить иностранные клиенты. Наступил момент, когда ушли все. Тогда я работал только с иностранцами, а они передумали работать в России. Это был настоящий стресс-тест, в результате которого мы решили уехать в Грузию, с которой нас до этого ничего, кроме фамилий, паспортов и — в моем случае — места рождения и первых лет жизни, не связывало».

Репертуар, репетиции и учеба

За плечами у Тимотэ музыкальная школа по классу фортепиано и музыкальное училище. Также у него есть диплом юриста и было несколько безуспешных попыток поступить в консерваторию.

На репетицию мы приехали в студию в пригороде Тбилиси. Нет, Тимотэ не нужна какая-то особая акустика или техника, но в квартире, которую они с женой купили здесь в ипотеку, заниматься очень трудно — три их собаки начинают активно подпевать, и репетиция может быстро закончиться. А он если уж взялся играть на трубе, то должен если не стать профессионалом-виртуозом, то хотя бы достичь более-менее серьезного уровня. Поэтому берет уроки, ездит репетировать, занимается.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Кстати, собаки — это большая часть жизни Тимотэ. Он ухаживает за бездомными животными, которых в Грузии полно. Это, конечно, тоже требует денег. По словам музыканта, только на все его собачьи дела у него уходит в месяц средняя грузинская зарплата. А еще ипотека, кредит на машину и прочие траты. В метро ему удается заработать, чтобы покрыть все расходы.

Изначально они с женой планировали заниматься в Грузии туризмом. Но когда приехали, поняли, что здесь этим занимается почти каждый первый.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

«И тут я вспомнил о музыке, которая до этого была в спящем состоянии и, видимо, ждала своего часа. А еще о том, что штырка не раз меня выручала в кризисных ситуациях», — рассказал мне Тимотэ.

«Штырка» — процесс, а также место зарабатывания денег от уличного музицирования. Это понятие возникло в начале 90-х, когда для сбора денег часто использовалась обрезанная пластиковая бутылка, стоявшая перед музыкантами. Кто-то из них назвал ее штырем.

«Не было ли неловко идти в метро играть, когда до этого была такая, другая жизнь? Поездки в Америку и все такое?» — решилась я наконец спросить, пока музыкант собирал пульт и доставал ноты для занятий.

«Нет, конечно, — спокойно ответил мне Тимотэ. — В цивилизованном мире уличная музыка — это отдельная культура. Во многих странах, чтобы играть в метро, нужно иметь лицензию или хотя бы пройти прослушивание. Это не попрошайничество, это музыка, и тебе платят за то, что ты создаешь настроение».

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Эту разницу «тбилисский Санта» узнал еще в студенчестве. Он вспомнил, что в первый раз играть начал еще в Риме, когда студентом проходил там стажировку. И, по сути, эта профессия стала для него первой, а все юридические и переводческие успехи и неудачи были уже потом.

Я смотрю на красное от усилий лицо Тимотэ (он старательно пытается взять на трубе нужные ноты) и понимаю, что для него, кажется, нет разницы: переводить влиятельному бизнесмену на переговорах или играть для простых людей в метро.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

С вагона по 2 лари

После репетиции мы едем к станции метро, откуда Тимотэ начинает свой маршрут. Это конечная станция. Музыкант оставляет свой «Ларгус» во дворе домов, где его встречает стая собак, которых он буквально спас и вырастил. Они узнают его машину издалека и нетерпеливо заглядывают в окна, пока их друг припаркуется, а потом радостно прыгают и не дают ему спокойно одеваться. Тимотэ достает из машины ремень, на который вешает ведерко, усилитель, надевает рюкзак.

Он рассказал, что зарабатывать таким образом стал тоже не сразу.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Пара месяцев у Тимотэ ушла на то, чтобы продумать удобную экипировку, составить репертуар (он играет в основном мировые хиты, около 40 композиций, и постоянно обновляет репертуар), понять, какой график самый оптимальный. Где играть в час пик, куда перемещаться в другие часы, какие композиции можно успеть сыграть между одними или другими станциями.

Я спрашиваю у Тимотэ, если бы у него была возможность зарабатывать переводами, стал бы он играть в метро. Он признается, что, работая на дешевом российском рынке переводов с его крайне низкими ставками (даже индусы платят за переводы больше, чем в России), сыт не будешь, а игра в метро сильно мешает профессиональному обучению на трубе.

Если бы ему не были так нужны деньги на кредиты, он был бы рад зарабатывать чем-то еще, чтобы продолжать обучение на трубе и выступать уже на более серьезном уровне.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Возле станции, где он оставляет машину, есть отделение банка, единственное в Тбилиси, где есть специально выделенная касса для обмена мелочи. Туда Тимотэ идет, отработав несколько смен, когда накопится достаточное количество мелочи. Смена обычно длится несколько часов.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Собаки провожают Тимотэ до самого метро. Там он спускается и идет к последнему вагону. Начинает играть уже на входе.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Я вижу, как люди, только увидев музыканта, начинают доставать кошельки. Мне кажется, все, кто платит ему за музыку, принимают решение в первые секунды и уже держат деньги наготове. Поезд трогается, и Тимотэ идет от конца вагона к началу. Вагон шатается. При игре на трубе критически важна точность постановки губ. Если губы в мундштуке сместятся хотя бы на долю миллиметра, нужная нота просто не сыграется. На станции мы вместе перебегаем в следующий вагон, Тимотэ жмет кнопку на усилителе и вот уже играет следующая мелодия.

Весь поезд мы проходим за несколько станций. Перерыв.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Я довольно нагло заглядываю в ведерко музыканту. Он честно признается: «Нормально, если с вагона хотя бы 2 лари [44 рубля] и больше. Бывает и 5, и 10, и 20. Как-то раз кто-то бросил 100 лари одной купюрой. А бывает и ничего, ноль, но это очень редко. Тогда в следующем вагоне я играю ту же самую композицию, это мое золотое правило».

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

В Нью-Йорке «норма», по его словам, от 3 долларов с вагона, при этом конкуренция намного выше и нужно быть ну очень крутым, чтобы люди захотели заплатить за твою работу.

«В Нью-Йорке меня бы выгнали, если бы я играл так громко, как в Тбилиси, — говорит Тимотэ, когда я спрашиваю его, почему иногда он подкручивает в процессе усилитель. — Это было бы слишком громко, там вагоны другие, они ездят тихо, почти бесшумно, и я бы просто-напросто мешал людям. Здесь же рельсы старые, вагоны трясутся, создают шум».

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

Я спрашиваю, не попадаются ли ему люди, которым не нравится музыка, и он спокойно отвечает, что и такое бывает.

«Мне однажды очень сильно травмировали губу. Я обратился в полицию, дважды за день полиция, пока разбиралась, вызывала мне скорую. Я отключился прямо в полицейском участке, но потом пришел в себя и спокойно добрался до места, где стояла моя машина. Несколько дней пришлось отдыхать от музыки. Поэтому теперь я нахожусь в вагоне и играю так, чтобы в любой момент я мог быстро убрать трубу от лица», — говорит музыкант.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

По его словам, однажды в метро с ним вступил в конфликт пассажир, который требовал прекратить игру, но заступился другой мужчина, который оказался полицейским.

Подходит следующий поезд, и мы заходим туда. Я уже устала, а Тимотэ ловко обходит пассажиров и успевает играть в процессе. Люди в основном радостно улыбаются. Тимотэ успевает кивнуть каждому, кто бросил ему денег.

© Евгений Золотухин/Ridus.ru

На выходе из вагона один из парней аплодирует.

Все-таки искусство объединяет людей.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+7

 

   

Комментарии (0)