В последнее воскресенье июля очередную годовщину ВМФ Россия отметила первым в новейшей истории страны Главным военно-морским парадом, прошедшим в акватории Невы и на внутреннем рейде Кронштадта. Нынешний парад, участие в котором приняли корабли и моряки Балтийского, Черноморского, Северного, Тихоокеанского флотов и Каспийской флотилии, поразил воображение зрителей мощью и размахом, несвойственным даже парадам благодатных советских времен.

Чем вызван столь неожиданный интерес к российскому военному флоту, особенно если учитывать, что на протяжении десятилетий морская составляющая военной стратегии страны далеко не всегда рассматривалась в качестве приоритетной?

Главный военно-морской парад в Санкт-Петербурге

© kremlin.ru

Возможности и интересы

Споры о том, какой флот нужен российскому государству, продолжают сотрясать как экспертные круги, так и общественное мнение. В самом факте дискуссии ничего плохого, естественно, нет. Все, что касается вооруженных сил и внешней политики, традиционно пользуется в нашей стране повышенным вниманием. Хуже, если ясное понимание военно-стратегических проблем России и, в частности, проблем развития флота отсутствует у высшего государственного руководства. Публикуемые в последние годы официальные доктринальные документы, к сожалению, свидетельствуют об этом достаточно красноречиво.

Стратегия, как и политика, в известном смысле представляет собою искусство достижения возможного, поскольку ресурсная база любого, даже очень могущественного государства по определению ограничена. Поэтому, как однажды заметил выдающийся американский военный историк Т. Ропп, развитие флота, исходящее из абстрактно понимаемых «морских интересов», столь же иррационально, как и развитие авиации, исходящее из неких отвлеченных «воздушных интересов».

В нашей стране правительство много и охотно упоминает о «морских интересах», «интересах в Мировом океане» и «морских приоритетах». Нередко за этим скрывается концептуальный тупик и опасная подмена понятий. Вместо четко продуманной и хорошо обоснованной программы строительства боевого инструмента, адаптированного к потребностям и условиям России, государство предполагает заняться развитием некоего абстрактного флота, второго по совокупной мощи после эталонного. 

Безнадежный анахронизм такого подхода виден невооруженным глазом. Он был бы уместен в те стародавние времена, когда флот воспринимался как элемент политического престижа, но не как составная часть единой стратегии национальной обороны.

Проект 23000Э российский авианосец «Шторм»

Скриншот youtube.com

Немного теории

По условиям географии Россия была и остается наиболее континентальной среди крупных морских держав. Народное хозяйство нашей страны, в отличие от США или морских колониальных империй прошлого, не зависит от контроля океанских коммуникаций. Даже Китай, по сравнению с Россией, остается более морской державой, потому что именно морем Пекин осуществляет большую часть своего экспорта. Также морем он получает львиную долю необходимых ему сырья и углеводородов. 

Это ставит перед китайской стратегией вопрос о контроле Малаккского пролива и путей снабжения, идущих через Южно-Китайское море. Очевидно, подобную задачу просто невозможно решить без наличия адекватной морской мощи.

Иное дело — Россия. Большая часть ее морского побережья располагается в Арктике, то есть находится в зоне с экстремальными климатическими условиями. Теплые моря, омывающие российские берега, представляют собою закрытые акватории. Выход из них в мировой океан затруднен и контролируется потенциальным противником. Пространственная разобщенность потенциальных театров морской войны превращает Северный, Балтийский, Тихоокеанский и Черноморский флоты в изолированные группировки, в оперативном отношении практически не связанные между собой. 

Эти факторы не имеют отношения к экономике, но именно они создают для России практически непреодолимые препятствия на пути развития морской мощи в ее мэхэнианском (Альфред Тайер Мэхэн — американский военно-морской теоретик и историк, контр-адмирал (1906), один из основателей геополитики) понимании.

Большая часть морского побережья России располагается в Арктике с ее экстремальными условиями

© wikipedia.org

Опыт прошлого

В доядерную эпоху сухопутная армия, бесспорно, оставалась основой военного могущества России. На побережье огромной континентальной страны просто не имелось уязвимых точек, удар по которым мог бы создать для нее экзистенциальную угрозу. В то же время Россия неоднократно подвергалась опустошительным сухопутным нашествиям, создававшим опасность для основных экономических и политических центров страны. Символично, что два крупнейших военно-политических триумфа России в 1815 и 1945 годах были достигнуты в эпохи, когда флот находился в состоянии относительного упадка: в царствование Александра I и в первые десятилетия советской власти.

В ракетно-ядерный век, по сравнению с предыдущим периодом, видимых признаков увеличения в российской стратегии роли флота не наблюдается. Ядерный щит надежно защищает страну от прямого военного конфликта с другими великими державами. По общемировым меркам весьма неплохо оснащенные сухопутные войска и мощная тактическая авиация сохраняют за Россией возможность гибкого реагирования в любом локальном и неядерном региональном конфликте. Таким образом, на флот, исключая атомные подводные ракетоносцы, по-прежнему возлагается решение лишь сугубо вспомогательных задач.

«Александр Невский» — стратегический подводный ракетоносец проекта 955 «Борей»

© ОАО ПО Севмаш

Операции в так называемой дальней океанской зоне осуществляются в основном с учебными целями и для демонстрации флага. Остальные задачи можно ранжировать по степени их важности. Во-первых, флот совместно с береговыми ракетными комплексами и авиацией должен обеспечить господство в тех акваториях, где базируются подводные лодки с межконтинентальными баллистическими ракетами на борту. 

Это в первую очередь Баренцево и Охотское моря. Во-вторых, флот должен господствовать во внутренних морях, являющихся как бы флангами потенциальных театров военных действий по периметру границ России. Это Каспийское, Черное и Балтийское моря.

Как известно, в ходе сирийской кампании из акватории Каспия удары крылатыми ракетами «Калибр» наносились по целям, находящимся примерно в 2000 км от российских границ. Наличие у флота локального господства в закрытых и неуязвимых для глобальной морской мощи США внутренних морях в критический момент оставляет значительную часть Евразийского континента в зоне действия российского высокоточного оружия. Способность к асимметричному ответу, во многом обнуляющему значение глобальной морской мощи, дает в распоряжение Москвы эффективный и многофункциональный инструмент неядерного сдерживания.

© kremlin.ru

Мы должны знать, чего хотим

С точки зрения опыта прошлого, оптимальной нишей для русского флота, когда, конечно, он не находился в глубоком упадке, было положение младшего партнера армии. Попытки прыгнуть выше головы, то есть увеличить финансирование морского ведомства за счет других видов вооруженных сил и таким образом резко нарастить численность корабельного состава, приводили к ситуации, когда для решения вспомогательных задач флот становился избыточным. К тому же чтобы бросить вызов флоту сильнейшей на тот момент морской державы, его боевой мощи все равно заведомо не хватало. Роковое несовпадение возможностей и желаний превращало флот в исключительно дорогую, но при этом бесполезную игрушку.

Каково же истинное значение моря в российской стратегии? Без ответа на этот вопрос невозможно определить и оптимальную долю расходов на флот в оборонном бюджете страны. Если рассматривать государственную программу развития вооружений на 2011−2020 годы, можно увидеть значительный и неоправданный перекос в сторону флота. На момент принятия из предусмотренных программой 19 триллионов рублей 4,7 триллиона планировалось израсходовать на перевооружение ВМС, 4,5 — на переоснащение ВВС, 3,4 — на закупки средств воздушно-космической обороны, 2 — на модернизацию ракетно-ядерных сил и лишь 2,6 триллиона рублей должны были достаться сухопутным войскам.

© kremlin.ru

Впоследствии, под влиянием украинского кризиса, программа была скорректирована. Однако тот факт, что на развитие флота государство всерьез планировало израсходовать вдвое больше средств, чем на развитие сухопутной армии, сигнализирует о тяжелом сбое в сфере долгосрочного военного планирования.

Гипертрофированные расходы на флот были застарелой проблемой, характерной как для поздней Российской империи, так и для Советского Союза эпохи брежневского застоя. Указ В. В. Путина «Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года», если он будет претворен в жизнь, продолжит эту порочную традицию. Документ не просто содержит прямое упоминание об авианосцах, но ставит конечной целью морской политики строительство сбалансированных и самодостаточных корабельных группировок на каждом морском театре, хотя такая задача была не по плечу даже СССР в период его наивысшего могущества.

С одной стороны, при той экономической, производственной и научно-технической базе, что имеется в распоряжении нашей страны, никакая концентрация ресурсов в сфере морского строительства не позволит России создать, а главное — содержать, сбалансированный флот, призванный оспорить глобальное американское морское господство. С другой стороны, авантюрная политика сосредоточения усилий на пусть и престижной, но все же не приоритетной для континентальной страны морской составляющей военной мощи, обрекает более важные для ее безопасности виды вооруженных сил на недофинансирование и, следовательно, на деградацию.

Алексей Кривопалов, кандидат исторических наук, эксперт Центра изучения кризисного общества. Специально для «Ридуса».

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.