События вокруг атаки американских крылатых ракет «Томагавк» по аэродрому Шайрат, откуда, по бездоказательным утверждениям Вашингтона, был нанесен удар химическими боеприпасами по городу Хан-Шейхун, приведший к многочисленным жертвам среди мирного населения, отвлекли внимание мировой общественности от процесса выполнения Соединенными Штатами и Россией Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожении (кратко - Конвенции о запрещении химического оружия). 

А между тем, еще сравнительно недавно, двадцать с небольшим лет назад, обе эти страны обладали самыми большими в мире запасами боевых отравляющих веществ. У США их было накоплено 36 тысяч тонн, у нашей страны – 40 тысяч. Причем, если раньше считалось, что свои обязательства по уничтожению этих запасов они выполнят к 2007 году, то теперь очевидно, что Вашингтон справится с решением такой проблемы только к 2023 году, а Россия уже к концу 2017 или, в крайнем случае, в первом квартале 2018 года.

Инициатива поневоле

Интересно при этом, что инициатором Конвенции о запрещении химического оружия были именно США. У них на складах в Германии хранилось около 8 тысяч тонн боевых отравляющих веществ, расфасованных в алюминиевых снарядах. И в конце восьмидесятых годов прошлого века эти снаряды начали слегка подтекать. Мобильные установки по утилизации аварийных боеприпасов не справлялись с возникшей проблемой. И тогда Вашингтон принял решение о срочном вывозе своих европейских запасов на практически безлюдный атолл Джонсон в Тихом океане и там их элементарным образом сжечь. 

Но уничтожать таким образом основные запасы, размещенные на территории Соединенных Штатов, было решительно невозможно. Продукты горения отравляющих веществ могли привести к гибели десятков, а то и сотен тысяч людей. Нужно было создавать производство по безопасной утилизации ОВ, разрабатывать методику и технологию этой работы, систему контроля за ее безопасностью, мониторинга окружающей среды и многое другое, что исключило бы любые ЧП с этим оружием массового поражения и обеспечило бы его полную и безусловную ликвидацию. Причем, не только в США, но и в других странах мира. В том числе и в тогдашнем СССР, который всегда был для Вашингтона если не потенциальным противником, то соперником номер один.

В нашей стране, как мы уже упоминали, было складировано около 40 тысяч тонн боевых отравляющих веществ.  Хранились они, как говорят, в забытых богом местах – подальше от чужих глаз и недобрых помыслов нехороших людей. В поселке Горный Саратовской области, городке Камбарка (Удмуртия), в поселке Кизнер (тоже Удмуртия), городке Щучье Курганской области, поселке Марадыково Кировской области, селе Леонидовка Пензенской области и городке Почеп Брянской области. 

Это были фосфорорганические, нервнопаралитические и кожно-нарывные отравляющие вещества - иприт, люизит, люизитно-ипритные смеси, зарин, зоман и VX-газы, расфасованные в артиллерийские снаряды, мины, ракеты систем залпового огня, авиационные бомбы, боеголовки тактических и оперативно-тактических ракет, железнодорожные цистерны и другие емкости. 

Хранились они достаточно надежно. Хотя, как в Щучьем, в деревянных ангарах, на полках которых лежали артиллерийские снаряды, как книги в библиотеке, один к одному. Правда, без взрывателей. Все склады были оборудованы громоотводами, обвалованы земляными валами, на каждом сооружении висели щиты с противопожарным инвентарем, несколько огнетушителей.

Трудно представить, чтобы кто-то смог бы в случае чего действовать этими инструментами, если бы начали, к примеру, гореть снаряды с VX (боевое отравляющее вещество). Но, слава богу, ничего подобного не происходило или просто нам осталось неизвестным.

© ИТАР-ТАСС/ Федор Савинцев

Медвежьи углы хранения

О забытых цивилизацией местах хранения ОВ автор тоже вспоминал не ради красного словца. Почти на всех этих объектах мне приходилось бывать и не раз. Я помню, например, Камбарку, где в огромных железнодорожных цистернах находились запасы иприта и люизита. В этом городке, расположенным недалеко от реки Кама, в то время, а это начало 90-х годов прошлого века, не было ни водопровода, ни канализации, ни газа, а в домах телефонной связи… Единственное предприятие – машиностроительный заводик, построенный во времена Петра Первого, выпускал маневренные электровозы. А отходы производства сливались в выкопанные в стародавние времена городской пруд.

Зачем все это вспоминается? Потому что задача уничтожения запасов химического оружия в нашей стране упиралась не только в создание необходимой инфраструктуры для этого – заводов по утилизации, технологий по безопасному и надежному уничтожению боевых отравляющих веществ, систем мониторинга природной среды и обеспечения экологической безопасности проведения работ, охране и обороне производственных мощностей (не будем забывать, что проблема утилизации ОВ пришлась на то время, когда наша страна боролась с разгулом терроризма на собственной территории). 

Всю эту работы нужно было дополнить и дополнить обязательно созданием нормальных человеческих условий не только для работников опасного производства, но и для жителей прилегающих к нему городов и поселков, строительства для них современного жилья, магазинов, домов отдыха, детских садов и школ, поликлиник и больниц, проведения той же канализации, водопровода, газопровода, телефонной связи и всего остального, без чего сегодня невозможно представить себе нормальное существование наших граждан.  

Вся эта работа потребовала законодательного обеспечения и, конечно же, огромных денег, которых у страны в то время не было. Впрочем, их всегда не хватает. По нынешнему курсу это более 300 миллиардов рублей. Десять процентов из которых шло на строительство социальной инфраструктуры.

Предприятие по уничтожению химического оружия в Куйбшевской области

© Кузьмин Валентин/Фотохроника ТАСС

Вынужденная помощь и спекуляции помощью

Не будем скрывать, ощутимую помощь в уничтожении боевых отравляющих веществ нам оказали западные страны. В первую очередь Европейский союз, Германия, Канада, Великобритания, Финляндия, Италия, Норвегия, Швеция, Швейцария, Нидерланды, Соединенные Штаты. Это сотни миллионов долларов и евро. По разным данным от 2 до 5% всех российских затрат. В нее вошли, в том числе, и поставки необходимого оборудования и приборов по мониторингу окружающей среды. Но не надо думать, что это была благотворительность. 

Рассказывают, когда сенатор-демократ от штата Джорджия Самюэль Нанн выбивал из конгресса деньги на программу Нанна-Лугара «Об уменьшении ядерной опасности», включавшую в себя не только утилизацию российских атомных подводных лодок и стратегических ракет, но и химического оружия, он убеждал коллег, что, «если русские уничтожат свое оружие массового поражения, оно никогда не будет угрожать Америке и не обрушится на наши головы». Аргумент оказался весьма действенным. Им руководствовались и наши западные партнеры.

Правда, США, как это у них, видимо, принято, всегда обставляли свою помощь самыми разными условиями и требованиями. Они, например, взяли на себя ответственность за выделение денег на строительство объекта и производственной инфраструктуры в городке Щучье Курганской области, но сначала захотели провести инспекцию этого объекта, - никто им в этом не препятствовал. Затем потребовали, чтобы наша страна раскрыла данные о своем бинарном химическом оружии (бинарное оружие – это химические компоненты, которые в обычном состоянии не представляют никакой опасности, а во время взрыва соединяются и становятся крайне токсичной боевой отравой – авт). Наши возражения, что такого оружия у России нет, во внимание не принимались. И строительство объекта в Щучье запоздало на несколько лет. Москве, в конце концов, пришлось его возводить в основном на собственные средства. Как говорят эксперты, Вашингтон намеренно затягивал свою помощь, чтобы сорвать сроки выполнения Россией своих обязательств перед Конвенцией.

Они действительно были неоднократно сорваны. Но не только нами, а и Соединенными Штатами. Организации по запрещению химического оружия в Гааге приходилось мириться с этим, понимая наши объективные причины и то, что мы упорно работаем над выполнением своих обязательств, - их инспекторы постоянно контролировали этот процесс, и продлевать время окончания утилизации боевых ОВ. На сегодняшний день мы уничтожили 94% своих запасов.

© щучанский-район.рф

Предварительные итоги

Построены и закончили свою работу предприятия в Горном, Камбарке, Марадыково, Леонидовке, Щучье, Почепе. Продолжает работу только объект в Кизнере, где хранилось 3,4 тысячи тонн отравляющих веществ. Везде в этих населенных пунктах выстроены современные жилые городки со всей необходимой инфраструктурой – магазинами, поликлиниками, больницами, школами, домами отдыха, даже спорткомплексами. Везде проведена канализация, водо- и газопроводы, современные средства коммуникации и связи. Живи и радуйся. 

Но вот новая проблема – по условиям Конвенции все предприятия по уничтожению химического оружия должны быть после окончания работ ликвидированы, на что наша страна согласиться не может. Получается, что огромные средства, вложенные в создание производственной и социальной инфраструктуры, надо выбросить на ветер?! Это не только не по-хозяйски, но еще и бесчеловечно – куда деваться людям, которые поселились в местах утилизации ОВ?!  И потому отечественные представители в ОЗХО, что называется, выбили согласие Организации на перепрофилирование этих предприятий на необходимую нашей стране продукцию. А есть еще проблема переработки отходов, образовавшихся от детоксикации боевых отравляющих веществ.

Дело в том, что ОВ в снарядах, ракетах, авиационных бомбах и других емкостях с ними уничтожают путем проделывания отверстия в боеприпасах, куда закачиваются вещества, превращающие химические отравляющие вещества в нетоксичную массу, которую можно потом переработать. В частности, из некоторых из них изъять мышьяк, а его в свою очередь использовать в производстве элементов для электронной промышленности, другие вещества - в производстве полимеров и пестицидов. Таких отходов, по отзывам экспертов, у нас свыше 140 тысяч тонн, а есть еще 100 тысяч тонн тех, которые использовать уже невозможно. Их предстоит захоронить на специальных полигонах. 

Все это опять же деньги, которых, как всегда, не хватает. И если на утилизацию ОВ нам по доброй или недоброй воле кто-то оказывал помощь, гарантируя свою безопасность, то на переработку отходов в мышьяк или галлий, которые будут составлять конкуренцию промышленно развитым странам на международном рынке, никто не торопится. Да и нам торопится некуда. Пусть предприятия по утилизации пока отдыхают, готовятся к дезактивации, программа их перепрофилирования будет в ближайшее время подготовлена. Руководство отрасли старается сохранить на них и рабочие коллективы. Как все это получится, покажет время.

© Евгений Степанов/Интерпресс/ТАСС

Но на сегодняшний день ясно - с химическим оружием Россия распрощалась раз и навсегда.

А США? Вашингтон, что называется, тянет кота за хвост. Им спешить некуда. Вряд ли ОЗХО предъявит им какие-то претензии за очередной срыв обещаний об окончании утилизации американских отравляющих веществ. В Гааге нет чиновников, которые захотели бы рискнуть выступить с претензиями к Штатам, а потом потерять свои теплые места. Они даже не высказались по тому, кто нанес удар по сирийскому городу Хан-Шейхун, где погибли от непонятного химического вещества около 70 человек. Видимо, не решились огорчить своим сомнением или несогласием нынешнего хозяина Белого дома.

Но Бог с ними, чиновниками ОЗХО. Главное – Россия заканчивает избавление от одного из самых опасных видов оружия массового поражения. Это пример того, как надо выполнять свои международные обязательства. Несмотря ни на какие трудности и проблемы. Такая государственная ответственность за свои дела присуща, увы, далеко не всем странам. 

Автор – военный обозреватель, полковник в отставке. Специально для «Ридуса».

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.