Эффективность альянса Россия-Турция-Иран в урегулировании ситуации в Сирии вызывает сомнения российских экспертов. У каждого из трех участников этого соглашения свой взгляд на Сирию и ее будущее, поясняет старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин. По его мнению, для Ирана важна именно личность Башара Асада, а для России все упирается не столько в действующего президента страны, сколько в общие перспективы ее руководства, для Турции же самое главное — курдский вопрос.

Старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов, в свою очередь, полагает, что Россия до конца так и не определилась со своими интересами в Сирии, в отличие от Турции. Цели Анкары вполне конкретны: помимо решения курдской проблемы, это возможная аннексия части сирийской территории и поддержка Свободной сирийской армии, которая борется против Башара Асада, то есть, фактически, создание альтернативного центра власти в стране.

Вместе с тем, именно Россия выступает основным гарантом соглашения о перемирии. И даже министр иностранных дел Сирии сказал, что они подписывают его, только опираясь на позицию РФ, и не верят Турции, напоминает эксперт.

© minsvyaz.ru

Относительно роли Ирана мнения политологов разделились. Так, заместитель директора Института стран СНГ, военный эксперт Владимир Евсеев полагает, что это трехстороннее сотрудничество будет иметь сложную динамику и переживать разные периоды. В данный момент оно, скорее, двухсторонне, российско-турецкое, так как Анкара, будучи членом НАТО, по сути, заменила в сирийских переговорах США. При этом она имеет много претензий к самому Ирану, в частности, по деятельности в Сирии «Хезболлы».

Внутренние связи участников альянса также неравнозначны. Между Россией и Турцией есть достаточно серьезное сотрудничество, и военное, и по линии разведки, и тесные экономические связи. А ирано-турецкое взаимодействие в этом треугольнике — самое слабое плечо. Между ними фактически нет сотрудничества ни военного, ни по линии спецслужб, и экономические отношения не такие сильные, потому что Иран дорого продает свои энергоресурсы: самый дорогой газ в Турции — иранский.

© foreignpolicyblogs.com

«Получается много препятствий, которые реально не дают треугольнику сложиться полностью, у его участников пока нет равного сотрудничества», — отмечает эксперт. К тому же он считает, что Тегерану трудно поддерживать такой отдаленный регион, и его влияние в Сирии будет постепенно ослабевать. Поэтому основную роль в альянсе будут играть Россия и Турция, а Иран — вспомогательную. «Насколько Иран сможет этого не допустить? Я думаю, что объективно это ему сделать будет очень трудно», — рассуждает Владимир Евсеев.

Борис Долгов, напротив, уверен, что роль Ирана в решении сирийского конфликта будет лишь усиливаться. «Он действительно не является гарантом соглашения о прекращении огня, но традиционно играет огромную роль в Сирии. Есть присутствие в стране иранских добровольцев, есть экономическая и финансовая помощь, есть „Хезболла“», — перечисляет политолог. В то же время многие в Иране ревнуют Сирию к России, и выражают недовольство тем, что Москва отодвигает Тегеран с его привычных позиций.

В целом, велика опасность того, что соглашение по Сирии разделит судьбу «Минска-2», который формально продолжает действовать, что не мешает обеим сторонам конфликта практически ежедневно постреливать друг в друга.

© pixabay.com

Столь же скептически оценивают эксперты информацию, появившуюся в ряде СМИ еще накануне нового года, о намерении участников альянса разделить Сирию на зоны влияния. «Просто так Сирию не разделишь, это все-таки не Ирак, — замечает Владимир Евсеев. — Она имеет больше возможностей по сохранению себя в качестве единого государства». В частности, противостояние между суннитами и шиитами в Сирии намного слабее, чем, например, в Ираке, и будет еще больше ослабляться по мере снижения влияния Ирана, считает эксперт.

Не стоит также сбрасывать со счетов географически особенности страны. Понятие границ там, в принципе, очень условно. Есть небольшие анклавы, где проживают люди, дороги и места добычи природных ископаемых. Остальное — сплошная пустыня. Поэтому говорить о каком-то разделе по принципу установления полного контроля над определенной территорий, просто невозможно. «Такого, чтобы ввели войска, установили границы, посадили свое руководство, не будет», — категоричен политолог.

© pixabay.com

Да, некоторое ограниченное влияние, безусловно, возможно. Та же Турция уже контролирует буферную зону на удалении порядка 45 км от границы. И уходить оттуда не собирается. Но как долго они смогут ее удерживать, пока неясно, поскольку Россия тоже ведет свою игру, и она не заинтересована в том, чтобы Анкара оставалась там надолго. Но, опять же, пока трудно понять, каким образом Москва будет решать данный вопрос. Один из наиболее очевидных вариантов — делать это руками сирийских курдов.

В то же время, сама Россия, по мнению экспертов, в тотальном контроле над Сирией или какой-то ее частью вовсе не заинтересована, равно как и Иран. Можно говорить об экономических сферах влияния, но и оно не будет полноценным, полагает Владимир Евсеев.

По мнению Владимира Сажина, Сирия сама по себе раздробленна и еще долго будет оставаться такой. А Москва, Тегеран и Анкара просто хотят обеспечить, насколько это возможно, стабильность в тех регионах, которые контролируют поддерживаемые ими силы.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.