В 2014 году война началась для меня со звуков. Но я ничего не знал о ней, её природа была мне неясна. Это был гул вертолетов и начавшаяся стрельба под Славянском. Я думал, что война звучит так. И я с задором выбежал из гостиницы снимать, как армия Украины пытается брать город, а местные ополченцы во главе с взявшей его ранее русской дюжиной Стрелкова-Гиркина его отбивают.

Потом в течение нескольких дней было столько женских, детских, мужских слёз, битого стекла, крови на асфальте. Дыры в домах, очень много шума «прилетов» и залпов. Но больше всего криков людей. И я окончательно понял, что звук войны — это не стрельба и грохот, а стон и плач.

А потом, в течение 2014—2015-го, был трупный запах. В морге Славянска, на улицах в Донецке, в полях, где упал малайзийский «Боинг». И очень много запаха гари и дыма.

В Углегорске, где улица была полна сожженных танков, он был смешан с запахом горелого мяса.

Я бы очень хотел, чтобы консистенцию этих звуков и запахов можно было распылить в кабинетах решающих и отдающих приказы, и среди тех, кто им аплодирует и ухмыляется, и кто врёт в телестудиях. Всё бы остановилось очень быстро.

Так было в 2014-м.

© Андрей Бородулин

А пока я в Ростовской области, еще позавчера мимо меня ходили российские солдаты и ели чебуреки на станции, смеялись, грузились в эшелоны. Уверен, еще позавчера они, простые рядовые и офицеры, даже не знали, что предстоит им спустя день. А сейчас нам остается только ездить мимо следов российских танков.

Много моих снимков, видео о войнах за всё это время, с 2014 года. Много всего и сейчас перед глазами.

Но прикрепляю к посту не моё фото. Я снова и снова возвращаюсь к этому скриншоту с чьего-то мобильного видео из остановившегося Харьковского метро.

Станция Пушкинская, используемая как бомбоубежище. Мне хочется сесть там с каждым рядом и обнять. Я не хочу, чтобы они (и никто!) слышали эти звуки и чувствовали эти запахи!

Источник

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.