Италия была не единственным необычным местом в раннесредневековой истории, связанным со славянами. В этом материале мы узнаем, как наших «братушек» занесло на Ближний Восток — в современные Турцию, Сирию, а может, и вовсе в экзотический Кордовский халифат.

Небул, или История сфлависиан

Первым регионом в этой новой для славян части света, где им довелось обосноваться, стала Малая Азия. Правда, осваивали её наши дальние сородичи не вполне по своей воле.

В середине и второй половине VII века Византийская империя, пытаясь восстановить контроль над захваченными при славянских нашествиях прошлых десятилетий Балканами, часто переселяла потерпевшие поражение общины славян на другую сторону Босфора.

Едва ли не первым, кто начал депортировать славянских пришельцев из европейской части страны в азиатскую — как раз на пути арабо-исламских сил вторжения, был император Констант (641–668). Василевс ромеев, в царствование которого Византия терпела поражение за поражением от арабов, пытался создать им дополнительный заслон в Малой Азии, но получилось, как говорится, «неоч». Хронист Феофан утверждает, что в 664 году войско халифата во главе с Абдуррахманом ибн Халидом опустошило азиатские владения Константинополя, и «славяне числом до пяти тысяч человек» ушли с ним в Сирию.

Внук Константа Юстиниан II в 680-е годы, отбив очередное нашествие балканских племён на Фессалоники, решил повторить опыт. Депортированных расселяли в феме (округе) Опсикий, в который входил тогда весь северо-запад Малой Азии (в том числе нынешняя Анкара).

У императора были свои планы на этих спецпоселенцев. За последние десятилетия халифат отхватил от Византии практически полностью восточное Средиземноморье и Северную Африку, и Юстиниан II готовился к матчу-реваншу. Для этого в 691–692 годы он сформировал из азиатских славян «отборное войско», во главе которого поставил «архонта Небула» (или Невула) из их же среды — видимо, одного из пленных князей.

Численность батальона Небула остаётся предметом споров. Византийские авторы писали о 30 тысячах славян на имперской службе, но современные историки считают, что для ограниченного контингента в составе имперской армии это слишком много. Некоторые авторы, в частности Гребер, сходятся на цифре в семь — десять тысяч человек.

Создав себе ударный кулак из варваров, которых не жалко, летом 692 года Юстиниан II объявил мусульманам войну. «Отборное войско» Небула вошло в состав армии анатолийского стратега Леонтия, который сошёлся под Себастополем с войском халифа Абд-эль-Малека ибн Марвана. В первом сражении славянские копья и впрямь принесли христианам победу.

Но затем случилось то, что можно было бы и предвидеть. Халиф послал князю Небулу предложение присоединиться к стройным рядам правоверных и полный колчан золота авансом. И Небул ВНЕЗАПНО согласился. Юстиниан был его воинам ни брат ни сват, к тому же прославился своей жестокостью и вероломством даже по меркам константинопольского двора. А противоборство Креста с Полумесяцем язычников-славян совершенно не колебало. Какие ещё могли быть варианты?

В следующем боестолкновении византийцев и арабов примерно две трети «отборного славянского войска» сражались уже под зелёным знаменем пророка. Леонтий был разбит. Император рвал и метал, и, если верить Феофану, как следует оттоптался на тех славянах, что остались в Опсикии.

«Тогда Юстиниан истребил всех оставшихся славян с женами, с детьми при Левкатии, месте утесистом и приморском у Никомидийского залива», — утверждает Феофан.

Зная нрав Юстиниана II, можно быть уверенным, что какую-то часть спецпереселенцев он действительно истребил. Но малоазийские славяне — или сфлависианы из провинции Вифиния — упоминаются в византийских хрониках и после него. Правда, они утратили свою автономию, были приписаны к казне василевса на правах пленников и командовал ими в походах «апоипат славянских рабов епархии вифинов». Позже их число ещё и пополнялось: в 760-е годы Константин V переселил в Вифинию болгар, а Иоанн Комнин в 1122 году — сербов.

Известно, что сфлависианы, составлявшие три воинских подразделения общим числом 220 человек, участвовали в отвоевании византийцами Крита у арабов в Х веке. Вмешивались они и во внутреннюю политику державы ромеев. Самым ярким примером стал Фома Славянин, который в 821–823 годах, в разгар иконоборческой смуты, поднял восстание и даже провозгласил себя императором, но проиграл игры престолов и был с чисто византийской изощрённостью казнён.

Не без участия сфлависиан империя потеряла остатки своих азиатских владений в XIII столетии. В 1262 году в провинции Вифиния вспыхнуло восстание сфлависианских поселенцев, недовольных разорительной для них налоговой реформой императора Михаила VIII Палеолога (первого этого имени). Верные новому василевсу войска расправились с повстанцами, но после их выступления последние малоазийские провинции Византии остались фактически беззащитны перед набегами турок из соседнего Османского бейлика — зародыша новой великой державы на Босфоре.

На службе восточных владык

Но что же стало со славянами, принявшими сторону арабов?

Халифат Омейядов в основном расселял славянских перебежчиков почти там же, где их и повстречал, — в Сирии и Месопотамии, недалеко от ромейских границ. В сокращённой версии «Истории Дамаска» ибн Асакира названы места расселения славян: «сакалиба» в мусульманской державе — город Мараш (византийская Германикея и современный турецкий Караман-Мараш) и крепость Злул (или Дулук) в северной Месопотамии. Михаил Сирийский утверждает, что «сакалиба» — или «саклабов» — селили также в районе Антиохии и соседнего Кироса.

Фактически саклабы халифата стали такими же военными спецпоселенцами, какими были в империи ромеев, только с другой стороны линии столкновения цивилизаций. В 694 году они участвовали в грабительском походе Мухаммада ибн Марвана на Византию как «знатоки Романии», да и в других, более поздних арабско-византийских войнах. Известны случаи и вовлечения саклабов во внутренние распри дома Омейядов. Летописец ат-Табари, например, приводит такой эпизод в 744–745 году.

Славяне держались на древней земле Сирии и Междуречья особняком около столетия или чуть меньше, не торопясь ассимилироваться. В хрониках VIII столетия попадаются имена, которые явно выглядят как искажённые арабской графикой славянские, например некий «С-л-сак», которого тот же ат-Табари называет не иначе как «вождём славян». Вера новых господ тоже долго оставалась для основной массы саклабов чужой: халиф Омар II (717–720) упоминает их среди народов, «чьи сердца следует привлечь к исламу».

«Верблюды каравана сторонятся встречных людей, точно видят в них толпу златокудрых саклабов» — эта строка поэта ал-Ахтала показывает, насколько чужими и пугающими были наши дальние сородичи для большинства подданных халифата.

Но в конце концов славянская община в северной Месопотамии неизбежно саморассосалась.

«С одной стороны, в результате войн славянские переселенцы в халифате несут большие потери… с другой — пограничные крепости заселяются выходцами из восточных областей халифата, прежде всего хорасанцами, главной опорой Аббасидов. В результате после утверждения Аббасидов следы славянских общин в пограничных районах совершенно теряются», — описывает это российский историк арабист Дмитрий Мишин в своей книге «Сакалиба».

Последнее упоминание о сиро-месопотамских служилых славянах относится к 877 году. Ат-Табари пишет, что в этом году славяне, составлявшие гарнизон пограничной крепости Лулу в Киликии, сдали её византийцам — да и ранее проявляли нелояльность. Похоже, что для некоторых пограничных общин саклабов история измены Небула два века спустя повторилась с разворотом на 180 градусов.

Но имя «саклабы» или «сакалиба» осталось. Вскоре арабы стали называть им не только славян, но и вообще всех белобрысых, русых и светлокожих обитателей севера. Ибн Фадлан в отчёте о своём знаменитом путешествии в Волжскую Булгарию называет «сакалиба» подданных булгарского владыки. Мишин резонно полагает, что речь шла о финно-уграх Поволжья. Другой великий географ Востока аль-Масуди включает в число сакалиба ещё и немцев.

Многие саклабы в силу своих бойцовских качеств и экзотической наружности попадали в число личных телохранителей арабо-мусульманской знати. Воспевая одного из царевичей Омейядов, арабский поэт подчёркивал его могущество и богатство, указывая на его личную гвардию из «красных саклабов» — то ли это означало русоволосых, то ли такой оттенок их кожа приобретала, обгорев на солнце Ближнего Востока.

Так северяне — и в их числе славяне — достигали в мусульманских царствах высокого положения, сравнимого с положением более поздних мамлюков в Египте. В мавританской Испании, где одно время сакалиба были в большой моде, двум таким братьям — боевым невольникам Мубараку и Музаффару удалось даже узурпировать власть в Валенсии и создать династию Сакалабидов (Амиридов), которая в XI веке правила доброй половиной исламской части Пиренейского полуострова. Но были ли они братьями-славянами или же выходцами из другой части Европы, тысячу лет спустя сказать сложно.

Но вскоре и эти сакалиба отходят в область преданий. В диких ранее землях Центральной и Восточной Европы, бывших одним из главных источников рабов для Востока и Средиземноморья, появляются и укрепляются новые княжества и королевства — Киевская Русь, Польша, Чехия, которые косо смотрят на разбазаривание своих подданных. К концу XI века упоминания о сакалиба постепенно исчезают из арабской и персидской литературы и документов.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.