Со старшим сержантом Екатериной мы познакомились совершенно случайно, на дружеском пикнике. Выяснилось, что женщина уже семь лет служит военным кинологом — сначала в ополченском «Востоке», теперь во внутренних войсках ДНР. О работе и жизни Екатерины и ее коллег — в материале собкора «Ридуса» Наталии Курчатовой.

Городской парк в северной части города — один из немногих, который этим летом украинские войска не засыпали противопехотными минами-лепестками, поэтому сейчас он полон гуляющих. На обширной детской площадке играет малышня, по дорожкам расхаживают пенсионеры и собачники.

Наша компания обосновалась на поляне. Яркая рыжеволосая женщина, которую мне представили как Екатерину, сидит на траве. Рядом крупный пес, немецкая овчарка по кличке Зевс. Вскоре выясняется, что и Катя, и ее пес несут службу в батальоне внутренних войск МВД ДНР, созданном на базе ополченского «Востока», в его кинологической службе.

— Как так? У вас есть кинологическая служба?

— Конечно, есть! — говорит Катя. — Еще с начала 2015 года…

На довольствии в подразделении четыре собаки, еще трех псов кинологи подготовили по собственному почину как дублеров. Инициативу на начальном этапе поддержал основатель «Востока» Александр Ходаковский.

До войны Екатерина работала ветеринарным врачом в конном клубе, а по первоначальной специальности она военный медик, хирург. Закончила Санкт-Петербургскую военно-медицинскую академию имени Кирова — «это была дань семейной традиции». А вообще-то Катя с детства мечтала лечить животных, поэтому после окончания вуза ушла в эту сферу. Но вышло так, что с войной ей все же пришлось столкнуться. Как она говорит о своем решении пойти служить в войска, «это было легкое решение».

— Почему именно «Восток»?

— Мне показалось, что это хорошее место.

Собаки-детективы и собаки-спецназовцы

Через несколько дней я приезжаю на базу, чтобы посмотреть учебно-тренировочный процесс. На КПП случилась легкая заминка: несмотря на полученное от командования разрешение, дежурный офицер поначалу отказывается пропускать «неизвестного журналиста». Катя нервничает — субординация. Невольно слышу переговоры в рации, следует разрешение. Проходим на базу, дежурный говорит: «Извини, Наталия, не сразу понял, что это ты». Мы не виделись со времени взятия Мариуполя.

Заходим к кинологам. Выгородка на территории базы: дворик, вольеры и помещение для отдыха и переодевания человеческого состава. Псы сейчас на выгуле и встречают меня прямо у калитки — овчарка Зевс и молодой алабай Дин. Алабая «востоковцам» недавно подарили добровольцы из Российской Федерации, примкнувшие к подразделению.

— Собак не боитесь? — спрашивает Катерина.

Впрочем, вопрос запоздал: собаки моментально берут в оборот нового человека. Зевс, с которым мы уже встречались, и Дин, с которым только познакомились, дружно демонстрируют свою приязнь, трутся боками о колени и слюнявят платье. Только старая заслуженная овчарка Багира, раненная еще на службе в Российской Федерации, смотрит подозрительно и слегка взрыкивает, когда я направляю на нее камеру телефона.

В помещении для кинологов на кафельном полу лежит русская псовая борзая.

— Он не рабочий, просто для красоты, — комментирует Катя.

Мы идем с Катей и «рабочим» Зевсом на тренировку. Зевс, несмотря на внушительные размеры, не «силовик», а «детектив», разыскная собака. Сейчас Зевс должен найти взрывчатку и гранаты, которые Катя спрятала в одной из боевых машин во дворе. Катя с Зевсом идут по двору.

— Думай носом! — подзадоривает Катя.

Зевс игриво машет хвостом, но перед «опасной» машиной садится. Катя кидает псу мячик: «Это поощрение. Разыскные собаки работают за игру».

Обучение розыскных собак, работающих в городе, происходит в игре, в отличие, например, от собак-саперов, что ищут мины в полевых условиях, — эти работают за поощрение в виде лакомства. Объясняется это тем, что в городе много посторонних пищевых запахов, и пес с ориентацией на поощрение в виде еды будет путаться.

— Наши собаки воспринимают поиск той же взрывчатки как игру и не понимают опасности. Но это до первого ранения, — буднично говорит Катя.

Зевс у Кати с 21-го дня жизни, обучение начал в два месяца: «Мы его начали готовить достаточно рано, нас подталкивала война». Подготовка разыскной собаки занимает от трех до восьми месяцев. Работать пес может уже после трех месяцев обучения, но «собака эта еще сырая, ей нужен дублер, более опытная собака».

В шесть месяцев Зевс начал узнавать запахи и этой зимой уже выполнял задачу по поиску взрывчатки в донецких школах, когда после признания республик Донбасса начали поступать массовые сообщения о минировании образовательных учреждений.

— Работа была очень ответственная… Мы работали в интернате, деток вывели, мы осматривали помещение. Я видела в окно, как дети стоят во дворе в одеяльцах, жмутся друг к другу, им холодно. Мне хотелось работать быстрее, но я понимала, что мы не имеем на это права. Мы должны были осмотреть все досконально.

Взрывчатки в интернате тогда не нашли

— Часто говорят: зачем собака, если есть куча техники? — размышляет Катя. — Да, техника есть, но по сей день собачий нос ничто не заменит. Я всегда говорю, что батарейки могут отказать, а собака, если вышла искать, она найдет. Мне иногда возражают: ну и что твоя собака, одного человека, например, она найдет под завалами, ну двух. А я отвечаю: а что, один или два человека — это мало? Это не мало. Это чья-то мать не заплачет.

В ходе спецоперации четвероногие военнослужащие внутренних войск и их вожатые уже выполняли боевые задачи, в том числе в Мариуполе.

— Но об этом я пока не буду говорить, рано.

Возвращаемся во дворик кинологов. Зевс раззадорен, а вот Дин демонстрирует, как говорит Катя, «выдающейся стабильности нервную систему». Катя командует ему: «Сидеть». Алабай, словно плюшевый мишка, заваливается слегка набок и сидит как вкопанный.

— Какая будет специализация у Дина? — спрашиваю.

— Дин определенно собака-силовик.

— Спецназовец?

— Ну да, порода такая.

Алабай смотрит на меня умными карими глазами на белой морде, затем застенчиво трогает тяжелой лапой, будто приглашая поиграть.

Служебная собака не просто друг человека, а его товарищ

Следующая тренировка происходит уже вне базы. С «боевых» под Угледаром приезжает кинолог Дмитрий, вожатый овчарки Альвы. Для этой тренировки взят специальный постановочный «костюм нарушителя» — тяжелый, на ватной подкладке для защиты от укусов. Альва, несмотря на то, что девочка и в полтора раза мельче Зевса, работает на задержание.

Катя изображает нарушителя, выскакивая из-за дерева. Но по Кате Альва работает не очень рьяно — она ее знает. Решаем переодеть в костюм меня. Я напрыгиваю на Альву, машу перед нею рукавом. Овчарка вцепляется, довольно ощутимо, но тут я называю ее по имени: «Альва, съешь!» — и та как-то сразу расслабляется, понимая, что все не всерьез.

— У вас в «Востоке» не только люди, но и собаки какие-то добрые. Даже чрезмерно, — посмеиваюсь я.

— Она просто устала, — оправдывает питомицу Дима. — Мы с работы приехали, Альва работала на жаре. Собаки жару переносят тяжелее, чем люди, просто физиология. Тепловой удар запросто…

Донбасс все-таки юг, в конце августа жара в степи под сорок.

С тренировки едем с Димой и Альвой. Овчарка размещается на заднем сиденье и жарко дышит мне в спину.

— Давайте знакомиться, — говорю я. — Расскажите о себе.

— Зачем нам снова знакомиться? Вы же были с нами под Мариуполем. Я помню, я наблюдателен.

Мне становится неловко. Я Диму не запомнила.

— Вообще проблемы у нас есть, — нехотя говорит Дмитрий. — Например, все хотят минную собаку. Это собака, которая работает на поиск мин «в поле», очень актуально. Для подготовки такой собаки нужен участок полигона, куда не будет соваться никакой долбодятел, не оставит там посторонних запахов. Но кто нам даст такой участок и кто гарантирует от долбодятлов?.. А подготовка собаки — это дело серьезное. Ты готовишь собаку, вкладываешь усилия, она, в конце концов, становится тебе дорога… как товарищ. Ты не хочешь, чтобы она погибла из-за недостатка подготовки, не говоря уже о других последствиях.

Альва дышит мне уже в ухо, будто соглашается с вожатым.

— Вообще, чтобы грамотно построить кинологическую работу хотя бы в МВД, нужно принципиально другое отношение… на всех уровнях.

Катя уже рассказала мне, что обеспечение их службы до спецоперации осуществлялось в значительной степени добровольческим порядком. Прямо говоря, ряд потребностей кинологического подразделения обеспечивал Ходаковский. Как будет дальше — покажет время.

Дмитрий до событий четырнадцатого года служил в полиции. Он сомневается, что без системного подхода их служба сможет дать хорошие результаты. Мы прощаемся в районе Донецк-Сити, поблизости ухает вечерний обстрел, я захлопываю заржавленную дверцу машины старшего сержанта. Собака Альва смотрит на меня в зеркало заднего вида.

Как Рада нашла Никиту

И все же ощутимые результаты их работы есть.

В один из дней я прихожу к Катерине в гости. По квартире расхаживают три собаки — Зевс, английская легавая Рада и маленькая собачка няни. Между собаками носятся двое детей, Варвара и Никита.

Варвару Катя родила во время войны. Сухим медицинским языком — это ее «биологическая дочь». А белоголовый слегка косящий Никитка…

— Его нашла Рада.

— Как так? — спрашиваю.

— У нас есть такой многострадальный поселок Спартак. Там был обстрел, разрушило дом… Нас с Радой вызвали. Она была моя основная тогда рабочая собака, сейчас ей уже семнадцать, возраст, она редко работает. И Рада показала, что там кто-то есть. Нам не поверили поначалу. Но там действительно была семья. Когда их достали, живым был только Никита.

— Вы его усыновили?

— Да.

— Сколько это заняло?

— Около четырех месяцев. Мне помогали. Справку об отсутствии судимости сделали в два дня вместо положенных сорока. И мой папа меня поддержал. Так что теперь Никита — мой сын.

Я нахожусь в этом милом и очень чистом, несмотря на отсутствие воды по три-четыре дня, доме, в окружении зверей и детей. Варвара и Никита тянут меня играть в прятки, но я не могу не задать еще один вопрос их матери: как она решается оставаться с детьми в ежедневно обстреливаемом городе, где каждый день жертвы среди мирного населения? Не было ли мысли эвакуировать хотя бы детей?

— Такая мысль была, — признается Катя. — Но потом я подумала… что так мы вместе и мы должны быть вместе здесь. Возможно, так мы станем более крепкой семьей… И еще: почему-то я уверена, что у нас очень мощный ангел-хранитель и он нас обязательно спасет, — просто отвечает Екатерина.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.