+88
Сохранить Сохранено 7
×

Как американские самолеты «бомбили советские города»


Как американские самолеты «бомбили советские города»

© Коллаж по материалам из сети Интернет и личного архива.

Лето 1985 года. Разгар холодной войны. До завершения боевой службы оставалось недели две. Наш подводный крейсер никем невидимый тихо крался через толщу полярных вод. За пару-тройку месяцев монотонной жизни привыкаешь ко всему. Вместо земли — стальная палуба, покрытая линолеумом, вместо шума ветра — шум вентиляторов.

Впрочем, в зоне отдыха можно было послушать и земные шумы, включая щебетание живых птиц, за которых отвечал доктор, плеск волн на пляже в Сочи и даже увидеть на сменяемом фотопанно загорающих. Экипажи Акул, так называли тяжёлые атомные подводные крейсеры, относившиеся к подводным лодкам третьего поколения, могли себе это позволить.

В свободное от вахты, боевой и политической подготовки время. Но всё это, даже с птицами, не заменяло живой природы с солнцем, свежим воздухом, цветами в полярной тундре и многого чего ещё…

Исполин третьего поколения.© Фото из личного архива.

Говорят, что у лётчиков самый опасный этап полёта — это приземление, то есть возвращение на свой аэродром. Так и у нас, когда до дома остаётся уже немного, мысли о доме, о встрече с семьёй, планах на послепоходовый отпуск начинают расслаблять, притухает инстинкт самосохранения. А вокруг тысячи механизмов. Жужжат, шуршат, крутятся, моргают лампочками, греются, перегреваются и за всем этим надо внимательно следить, иначе и до беды не далеко.

А ещё надо следить за обстановкой вокруг корабля: где какая глубина по курсу, что там слышится вдалеке. Не рыбак ли, в сети которого попали в прошлом году? А на какой глубине мы идём?

Боцман с вахтенным механиком не сильно ли расслабились после чая с сушками? «Утроить бдительность!» раздаётся команда вахтенного офицера в центральном посту, «Не спать!!». Как-то одного полковника из ГОМУ Генерального штаба, по рассказу моего товарища, прокатили на подводной лодке до Североморска. Было это ещё в Гремихе.

Корабль получил задачу на переход, да и ему пора было возвращаться из командировки. Захотел он прогуляться по отсекам, посмотреть, полюбопытствовать. Прогулялся. Пришёл в центральный и говорит: «Ничего не могу понять. Никто ни хрена не делает, а лодка плывёт» …

Задолго до описываемых событий. Сентябрь 1981 года. Ещё лейтенант. Борт крейсера К-465 пр. 667б, Гремиха. Первая автономка, где-то там, «за углом».© Фото из личного архива.

Третья боевая смена согласно распорядку дня находилась в зоне отдыха. На это мероприятие отводилось два часа два раза в неделю. Кто-то просто отдыхал за шахматами или качался в кресле перед вольером с птицами, но в основном сюда приходили ради сауны с бассейном. Были ещё спортзал с тренажёрами и игровая комната, но зачем её оснастили двумя автоматами «торпедная атака» я не понимаю до сих пор.

Сауна с бассейном и даже циркулярным душем с морской холодной водой из-за борта это конечно релакс. Сначала сауна. Прогрелся хорошенько, без фанатизма, до первых капелек пота на коже, ну подождал ещё немного и в бассейн! Нырять головой вперёд не получится, только солдатиком с борта. Бассейн не большой, в девять кубиков (метров кубических), стоя — по грудь или плечи, но чуть-чуть гребнуть, как будто на море можно. Вода то морская, прям с глубины, на которой идёт корабль.

Если воду не подогрели, то особо и не поплаваешь. За бортом в полярных широтах море не Чёрное. Прыгнул, обожгло, дыханье замерло, разворот на сто восемьдесят и пулей к трапу. Хвать его руками за поручни, ноги на ступеньку повыше, резко встал и ты спасён из ледяного плена. Постоял секунд несколько, перевёл дыхание и в сауну. А там … от разницы температур и солёной морской водицы всё тело пронизывает миллион иголочек. Закрываешь глаза и начинается самый кайф…

Звук ревуна врывается в уши…

Мгновенно соображаю, что ревун — это не учебная тревога, к которым в море быстро привыкаешь, так как звучат они по несколько раз в день и по разным причинам: от необходимости всплытия на перископную глубину до отработки действий экипажа по боевым расписаниям. Тем более, что на боевой службе их вообще объявляют только голосом по трансляции. Выскакиваю из сауны. Быстро нахожу и одеваю разовые трусы и брюки РБ, тапки с дырками на босы ноги. Хватаю всё остальное и бегу на выход. «Боевая тревога!» звучит по громкой. Ага, прошло 30 секунд. Взлетаю по трапу на верхнюю палубу восьмого отсека. 

Спереди и сзади топают ногами по палубе мои товарищи по смене. Всё спокойно, без суеты, разбегаются по своим отсекам и постам. Сворачиваю в межкорпусной переход и ныряю в трюм девятнадцатого, по трапу вверх на среднюю палубу к переборочной двери восемнадцатого, одеваясь на ходу. Растрёпанный, в расстёгнутой куртке, с ПДУ и носками в руках ныряю в центральный и мимо командира прошмыгиваю на свой КП. Бросаю взгляд на мониторы гидроакустического комплекса и первого инженера Колю. Из второго о готовности докладывает Лёшка — друг, однокашник, мой командир отделения по училищу и свидетель на нашей свадьбе. Без лишних слов понимаю, что горизонт чист, где кто находится, хватаю «банан» и:

— БИП, акустик.

 — Есть акустик!

 — К бою готов, горизонт чист.

И тут по внутренней громкой корабельной связи голос замполита: «Товарищи подводники! Американские самолёты бомбят советские города…». Николай Николаевич пользовался в экипаже большим авторитетом и несмотря на разницу в возрасте, звании и должности мы даже дружили семьями и долгое время были соседями в одном доме. Он говорил что-то и дальше, но это уже не имело никакого смысла. Мозг перешёл на боевой режим работы. Было понятно, что через несколько минут палуба нашего ракетоносца вздрогнет и мегатонны ответного удара обрушатся на ту сторону океана. Я занял место инженера, надел наушники и начал крутить рукоятки, изменяя положение диаграммы направленности подсистемы шумопеленгования. На фоне естественных шумов моря тренированный слух должен был выхватить единственный, тот самый, еле уловимый шум подводной лодки противника.

Его не было. Были другие, не те. Но я продолжал оборот за оборотом упорно вслушиваться в горизонт на весь сектор обзора. Моя голова вместе с ушами как будто находилась там, за прочным и лёгким корпусом, непосредственно в толще воды вместо огромной антенны. Щёлкала какая-то живность, где-то пронзительно провизжала касатка. Море, оно живое. Оно дышит, стонет, иногда воет, как человек. Но стоит появиться в нём чужеродному человеческих рук дела существу, оно начинает вести себя по-другому. Булькает, журчит, подсвистывает, шелестит. Вот тут-то и настораживаешься, начинаешь сопровождать, сопоставлять, сравнивать. Охота на слух, на звук, на скрип, на что-то чужое, не естественное, лишь бы первым, хотя бы на миг… В этом суть подводной войны — кто первый, тот выиграл. Пусть секунды, но задача на БИУС уже решена и наши торпеды уйдут по цели раньше, а значит есть шанс.

Позже мой товарищ, инженер вычислительной группы БЧ-2 вспоминал, как вбежал в выгородку «Альта» и, окинув взглядом мерцающие лампочки стоек КЦВС, понял, что начались необратимые процессы автоматической предстартовой подготовки ракет. А что ещё он должен был увидеть и понять, если тревога боевая и «американские самолёты бомбят советские города»? Психологическое воздействие на мозг было предельным, но мы были готовы, нас учили, нас даже проверяли по специальным методикам в учебном центре при формировании экипажа.

Из всего экипажа спокойно, но со знанием дела наблюдали за всем этим процессом три человека: командир корабля, замполит и старший на борту заместитель командира дивизии. И командир Геннадий Алексеевич, и зам комдива Игорь Яковлевич были опытными подводниками, с которыми жизнь сводила меня ещё неоднократно. Кому конкретно пришла в голову эта мысль, не знаю, но они решили таким образом проверить уровень подготовленности экипажа и «взбодрить» личный состав на заключительном этапе похода. Условный ракетный удар по назначенным объектам противника был нанесён в нормативные сроки. Это была отличная школа советского подплава!

P. S. Мы вернулись домой. Третья боевая смена получила добро сойти на берег. Был конец полярного лета, но солнце стояло ещё высоко. Дождаться транспорта Береговой базы было нереально и я решил идти домой прямиком через сопки. Чего там — какие-то три километра по «тропе Хошимина» между озёрами для молодого здорового организма в звании капитан-лейтенанта. Зато ещё всё зелено, всё цветёт и дома ждут жена и дочка. Набрав по дороге охапку полевых цветов не заметил, как вошёл в наш городок. А вот и дом.

На следующее утро ноги гудели так, словно это были не три, а триста километров пути…

Осень 1985 г. Тот самый экипаж на послепоходовом отдыхе в Крыму.© Фото из личного архива.

  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+88

 

   

Комментарии (0)