+8
Сохранить Сохранено 7
×

Можно ли военные действия считать легализацией убийства


Можно ли военные действия считать легализацией убийства

© Лев Бубнов / Коллаж / Ridus.ru

Общечеловеческая мораль, вышедшие из нее библейские заповеди, потом — законы в целом об одном: о том, что нельзя делать то, что нельзя. Нельзя делать никому плохо: воровать, обзываться, убивать. Кто это делает — несёт наказание. Но это в мирной жизни, где в принципе можно провести черту между «хорошо» и «плохо». А что на войне?

Однажды я пообщалась по работе со снайпером, который действовал в зоне N, скажем так. Обычный нормальный мужик, адекватный, приятной внешности. И как-то дико при всей его положительности было то, что он убрал… много человек. И персонально, и в результате огня по технике.

К концу интервью мне стало просто жутко от понимания того, что на нём по факту несколько десятков смертей. Чисто с человеческой точки зрения жутко и дико: ну как можно взять и убрать кучу жизней? Не под запись я его об этом спросила.

Вооруженные силы РФ
Вооруженные силы РФ.© Соцсети

— У вас… много «зарубок». Каково это — выполнять приказ за приказом и нести это с собой? Призраки не приходят?

Он посмотрел в окно, закурил, наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Нет.

— А почему шепотом?

— Потому что мертвые все слышат. Но они знают, кем они были, и каждый из них знает, за что его убрали.

— Если вы опасаетесь, что они все слышат, значит, они здесь.

— Конечно, здесь. Для вас, для меня их не существует. Я убивал убийц. И я не плачу по ним.

— Но они люди, а тут оп — и вы им пулю. Нормально?

— Вы не дура, я не дурак. Вы пытаетесь вывести меня на эмоции?

— Я хочу понять, что у вас в голове, если вы не против. Я никогда не общалась с человеком, который вел прицельный огонь на поражение. Вы можете назвать себя убийцей? Да, это некорректный вопрос, вы можете меня послать, но?..

Снайпер вернулся в исходное положение от моего уха, рассмеялся и сказал:

— Вы мне нравитесь, вы меня не боитесь. Меня боятся даже родственники. Ваш вопрос меня не раздражает и понятен: вы, как человек из этого мира, хотите понять тот, чужой мир, для вас потусторонний. Я не считаю себя убийцей, потому что никого не трогал по своей воле. Не ловил на улице и не убивал за расовую принадлежность или кошелек. Разницу между приказом и убийством по статье понимаете? И это были не гражданские, вы прекрасно в теме. Это были жуткие люди, которые по шею в крови. Люди, которые резали, взрывали, расстреливали всё равно кого — детей, стариков, животных, которые играли головами в футбол. Которые делали взрывчатку, нападали на караваны, на гумконвои, охотились и на ваших коллег. То, что они делали с пленными, — отдельная история. Так вот там, на войне, всю свою мирную мораль можете… ну, скажем, забыть. Там нет в принципе никакого контраста, и смысла нет переносить действия военных на понятия гражданских.

Вооруженный конфликт на Украине
Вооруженный конфликт на Украине. © flickr.com

Я сидела под впечатлением. У меня никак не складывалась картинка: как человек, на полках в прихожей которого я заметила чуть не целый золотой фонд отечественной литературы, спокойно и приятно изъясняющийся, восхищающийся «Временами года» Вивальди, чего мы тоже коснулись в разговоре, вообще может иметь отношение к войне. Не говоря уже о том, чем он там занимался.

— Ирина, у вас все в порядке? Извините, но у вас черные глаза и белые костяшки — это адреналин. Я вам настолько неприятен, вы считаете меня опасным?

Я удивилась этому вопросу: никто никогда не спрашивал меня о моем состоянии, хоть передряг было достаточно.

— Нет, вы мне настолько интересны. Адреналин — ну, может быть, я никогда не общалась со снайперами.

— Хорошо. Вы продолжаете думать о том, насколько же гуманна война в принципе.

— Конечно. Я и до этого разговора об этом думала, а теперь…

— Запомните: на войне нет хорошего и плохого. Нет людей, нет жизней, нет смертей. Есть задачи и статистика. И есть исполнители. А ещё — цель, ради чего все начиналось.

— А какая цель может быть у любой войны? Если по достижении нового мира следует новая война?

— Цель или сиюминутна, или имеет перспективу на ближайшее десятилетие. Вы правы, ни одна война не была последней, потому что смысл её не в мире.

— Мне понятен смысл войн, и дело тут не в «сделаем же всем хорошо, уберем всех ублюдков». Вопрос был несколько не в этом, а в том, убийство на войне — это убийство или нет.

— Библейский бог убил младенцев. И? Это убийство или нет?

— Убийство. Кровожадное, но почему-то он все равно бог. Сила против бессильного — более чем кощунственно.

— Согласен. А убийство урода, который подорвал машину с ранеными — убийство?

— Убийство. Но по делам.

— Мы с вами не вселенские судьи, но да, по делам. Так должен ли я считать себя убийцей в том смысле, который диктует УК — мирный, скажем так, — и каяться в этом? Вот знаете, вас я не смог бы тронуть и пальцем. Даже взять за руку, потому что вы можете воспринять это превратно. Не смог бы ударить, потому что вы хрупкая. Но главное — вас не за что, вы не делали большого зла, которое мало того что реально зло, да ещё и с последствиями, долгими, жуткими. И да, на вас нет приказа, я не в военной форме, мы не на войне и не по разные стороны.

Эхо войны
Эхо войны.© flickr.com

— А если бы на войне, по разные стороны и я бы была кем-то из уродов?

— Я и представлять это не буду. Из всех некорректных вопросов этот был самым-самым.

Тот разговор не был похож ни на какие из тех, которые вообще у меня когда-то были. Этот человек, сам того не подозревая, зомбировал меня собой. Я чувствовала себя кроликом в гостях у льва, хоть и понятно было, естественно, что лев был львом где-то там, по делу. Его общество действительно пугало меня, но мне не хотелось уходить. Это была какая-то химия на грани сиюминутного помешательства, но это уже личная история.

Так вот, что касается убийства на гражданке и того, что происходит на войне: нет, военные действия — не легализация уголовных запретов. Об этом любят рассуждать моралисты. Вроде «ну их бомбят, их жалко». Жалко. Но почему никто не смотрит на причины того, почему бомбят? На то, что было сделано для того, чтобы в населенных пунктах не осталось гражданских, чтобы их вывезти? На то, почему многие гражданские остались? На то, что такое вообще те же нацбатальоны и чем славятся их участники?

Чисто с человеческих позиций — да, это все тоже люди, и жалко, жалко, жалко. Но… но что делают эти люди, например, с пленными? Всем известны истории с пытками монтажной пеной, кастрацией, изнасилованиями. После этого тоже жалко? А после этого не жалко.

Нормальный человек не сделает подобного, даже если он военный под приказом. Нормальный не отдаст такой приказ, даже если он военный. Нормальный не станет жалеть тех, кто повел себя уродливо. Уродливо в масштабах нескольких лет и целых территорий. Как-то сразу при понимании предпосылок к сегодняшнему уходит жалость — но это при понимании.

Моралисты и дальше будут орать за «остановите войну». «Аллея ангелов» в Донбассе — это как? Одного этого достаточно, чтобы зачистить Киев бомбардировкой.

Вооруженный конфликт на Украине
Вооруженный конфликт на Украине.© flickr.com

Какая, к черту, мораль на войне? Война начинается там, где мораль давно зарыта. Да, формально отнятие жизни — это убийство. Но на войне это или выполнение задач, или оборона. И второе — человеческая природа. Какая мораль, когда в мире миллионы людей готовы убить меня просто за то, что я русская и журналист, занимающийся военкой? Какая мораль, когда или на тебя кто-то идёт в лоб, или ты окружён прицелами? Ты будешь в такой ситуации бить, грызть и душить. Потому что ты не хочешь умирать. На фоне всего вышесказанного стоит уважать тех, кто сегодня выполняет грязную работу на войне, чтобы этого не пришлось делать конкретно нам. Каждому из нас, кто по эту сторону. Тем более чтобы нам не пришлось встречать НАТО с караваем у стен Кремля. Кстати, почему-то ни одна воюющая армия мира не задумывается о морали. Ни одна воюющая — НАТО и США. Иначе бы что? Их не было бы в каждом конфликте, миротворцы хреновы.

После той встречи со снайпером прошло несколько лет. Вопросы, которые мы с ним обсудили, у меня все равно остались. Но из них ушла сентиментальность. Стрелять на улице нельзя. А война — причина, а не следствие дозволенного беспредела, который начинается в мирной жизни. И да, там, где люди в форме, действительно нет никаких привычных нам здесь норм.

Противник — значит цель. Цель — значит ликвидация. Все, гуманисты, это вся формула войны и мира, и весь ее парадокс — мир невозможен без войны, во все времена. Но всегда следует задать себе вопрос перед размышлениями при виде фото, например, разрушенного города: а почему он разрушен?

Вооруженный конфликт на Украине
Вооруженный конфликт на Украине.© flickr.com

Сегодня — не потому, что просто взяли и пришли «плохие русские». А потому, что все складывалось даже не последние 30 лет, дольше, так, чтобы они пришли. Не говоря уже о почти десятилетии молчаливого наблюдения за Донбассом. Вот где действительно жалко — там, где люди живут по погребам, обороняются вилами, а их утюжат год за годом артиллерией. Но эти моменты почему-то моралисты — да не кухонные аналитики, а мировые организации — опускают. Выборочное такое вот «жаление», словом.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+8

 

   

Комментарии (0)