В наше время беспилотники активно применяются не только для коммерческих и промышленных задач, но и часто являются отличными помощниками специальных служб, таких как МЧС, ФСО, МВД и так далее. Их задействуют в спасательных операциях и поиске пропавших без вести, при паводках и наводнениях, лесных пожарах и сходе лавин. Беспилотные воздушные системы могут применяться как самостоятельно, полностью заменяя человека, так и в связке с пилотируемой авиацией.

С помощью дронов можно значительно сократить время поиска пропавшего человека и в целом повысить шансы на успех спасательной операции. Ведь гораздо проще и дешевле поднять в воздух небольшое беспилотное воздушное судно с камерой и тепловизором, чем вызывать пилотируемую авиацию или отправлять в непроходимые места отряд спасателей.

Об опыте применения дронов спасателями рассказал начальник отдела беспилотных летательных аппаратов Центра по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» Сергей Пыхтин. Интервью подготовлено редакцией компании беспилотных решений DJI в России и странах СНГ Skymec специально для «Ридуса».

«Ридус»: Сергей, скажите, когда в вашем Центре впервые стали применять дроны?

Сергей Пыхтин: Беспилотные авиационные системы в центре «Лидер» появились на основании распоряжения министра, которое было подписано в мае 2015 года. На базе центра основали отдел по применению беспилотных летательных аппаратов. С этого же года начали интенсивно обучать личный состав.

Практическое применение дронов началось с Ямало-Ненецкого автономного округа, где была вспышка сибирской язвы, потом летали в Иркутской области, где были наводнения. Недавно применяли беспилотники при ликвидации последствий взрыва бытового газа в Магнитогорске, в Сергиевом Посаде, Орехово-Зуеве. Также использовали их для прогнозирования паводкоопасного периода на Дальнем Востоке, в Хабаровске, для предварительного разбора схода селя на горную реку с образованием горного озера в Дагестане. Сначала сель засекли со спутника, а с дрона выявили около пяти миллионов кубометров воды. Таким образом удалось помочь специалистам, которые находились внизу по руслу реки и занимались прогнозированием схода огромных масс воды.

В этом году прогнозирование паводков в опасной обстановке было в Крыму и закрытом городе Сарове — там горел Мордовский заповедник со стороны Сарова. Мы в этом регионе занимались корректировкой сброса воды пилотируемой авиацией.

Также часто приходят заявки от Следственного комитета по поиску людей или обращаются органы повседневной деятельности, которые занимаются регистрацией потерявшихся людей. Тогда мы выезжаем по их заявкам и проводим все необходимые мероприятия по поиску людей.

«Ридус»: Семь лет работы с дронами — это большой срок, чтобы оценить их пользу для спасателей. Насколько упрощают поиск беспилотники?

Сергей Пыхтин: Дроны значительно упрощают поиск, так как, если беспилотник поднять в воздух, допустим, на 200 метров, при этом опустить камеру вниз и пролететь на его штатной скорости, то ширина кадра будет порядка 200 метров, а за минуту мы пролетим километра полтора. Человек за это время не сможет покрыть такую площадь. За счет привлечения беспилотников мы значительно сокращаем сроки поиска и получаем более эффективный результат.

Одна из главных проблем применения дронов — это время реагирования. Зачастую не отлажен механизм привлечения беспилотной авиации, так как все службы, которые занимаются поиском людей, сначала задействуют свои ресурсы, а уже потом обращаются к нам. К примеру, мы искали в Орехово-Зуеве 17-летнего парня после того, как к нам обратились через три месяца с момента его пропажи. Сами понимаете, что в таком случае мы бы уже искали либо тело погибшего, либо его останки после диких животных.

Если привлекать беспилотники непосредственно, как только поступила заявка, в первые три-четыре дня, шансы увеличиваются. Потому что неподготовленный к жизни в лесу человек способен выжить двое-трое суток в зависимости от подготовки и снаряжения, которое у него есть с собой.

«Ридус»: Какие конкретно беспилотники и полезную нагрузку вы применяете?

Сергей Пыхтин: У нас применяются беспилотники как самолетного типа, так и квадрокоптеры.

«Орлан-10»

Сергей Пыхтин: Из самолетного типа у нас «Орлан-10» с двигателем внутреннего сгорания. Его максимальная дальность полета — 500 километров, максимальное время полета — десять часов, дальность с использованием целевой нагрузки в режиме онлайн — до 60 километров. Его крейсерская скорость — 120 километров в час, высота полета — до пяти тысяч метров над уровнем моря. Также на данном беспилотнике установлена комбинированная целевая нагрузка: IP-камера, которая смотрит строго вниз, гиростабилизированная камера с возможностью поворота на 180 градусов, тепловизор, фотоаппарат для площадной съемки и виртуальная базовая станция (ВБС). ВБС — это такой терминал, как сотовая вышка, только в урезанном виде и стоит в крыле на борту дрона. С его помощью можно запеленговать телефон, когда он находится в сети 2G, а также узнать его приблизительные координаты и отправить его владельцу СМС с текстом, что его нашли и чтобы он оставался на месте.

Трудно представить человека, который вышел из дома без телефона. Но в лесу у нас чаще всего нет стабильного покрытия сотовой связи. Телефон использует либо 2G, либо вообще не находит сеть. А при подлете беспилотник «Орлан-10» с включенной виртуальной базовой станцией предлагает телефону подключиться к себе. Соответственно, он его при этом запеленгует.

Supercam S150

Сергей Пыхтин: Следующий беспилотник самолетного типа в нашем арсенале — это Supercam S150. Его дальность полета — не менее 110 километров, а радиус действия радиолинии — до 30 километров. На нем установлена гиростабилизированная камера, тепловизионная камера и фотоаппарат для площадной съемки.

БПЛА самолетного типа у нас используются в основном тогда, когда нужно долго находиться в воздухе над определенной точкой или осуществлять съемку большой площади. У Supercam S150 дальность полета меньше, чем у «Орлана-10», но по времени развертывания он намного быстрее за счет небольших габаритных размеров. Если для запуска «Орлана-10» используется разборная катапульта, то Supercam S150 запускается с руки с помощью эластичного жгута. Ведь гораздо сложнее собрать катапульту для «Орлана-10», которая весит 68 килограмм, чем вбить один кусок арматуры и натянуть резинку, чтобы запустить S150.

Supercam SX 200H

Сейчас еще к нам на снабжение пришел конвертоплан Supercam Sx 200h (еще не вышел в серийное производство) комбинированного типа. Конвертоплан позволяет нам по-вертолетному подняться в воздух, затем переключается тяга двигателей, и он переходит в полет по-самолетному. Таким образом, мы минимизируем необходимость в поиске площадки. Достаточно приехать, развернуться, где нам удобно, и взлететь. По характеристикам и работе он похож на Supercam S150. Его дальность полета — 90 километров.

Вертолетный тип

Сергей Пыхтин: Из беспилотников вертолетного типа у нас на снабжении квадрокоптеры DJI Phantom 4 Pro+, DJI Inspire 1 и DJI Matrice 300 RTK.

Квадрокоптер DJI Phantom 4 Pro+

Сергей Пыхтин: На DJI Phantom 4 Pro+ стоит камера высокого разрешения 4K, у DJI Inspire 1 — тепловизор и камера, у DJI Matrice 300 RTK комбинированная целевая нагрузка (камера, тепловизор, дальномер, лидар, газоанализатор и так далее). Для DJI M300 у нас есть камера высокого разрешения DJI Zenmuse P1, а также DJI Zenmuse H20T с визуальной камерой, лазерным дальномером и тепловизором. Он получше, чем у DJI Inspire, за счет того, что он накладывает картинку с визуальной камеры на тепловизионную, и за счет этого можно лучше различать объекты.

DJI Matrice 300 RTK пришел к нам недавно, мы его только принимаем и пока еще в боевых действиях, как говорится, не проверяли.

Квадрокоптер DJI Matrice 300 RTK

Сергей Пыхтин: Основная машина в нашем центре — это DJI Phantom 4 Pro+, которая отлично подходит для съемки мелких объектов. У нас широко используется площадная съемка с целью построения ортофотопланов и 3D-моделей местности для дальнейшего прогнозирования. Площадная съемка производится с привязкой по координатам и всем показателям самого дрона: тангаж, скорость, наклон камеры, данные перекрытия фотографий при моделировании и так далее.

Например, когда мы работаем по паводкам, то смотрим, как поднимается уровень воды. С помощью дронов мы можем спрогнозировать, какие дома у нас в первую очередь попадают в зону затопления, и более грамотно распределить силы и средства для вывода людей. Все полученные данные с дронов отправляются сразу в НЦУКС (Национальный центр управления в кризисных ситуациях МЧС России), и там уже принимаются окончательные решения.

Квадрокоптер DJI Inspire 1

«Ридус»: Если дроны сравнивать с авиацией, у кого преимущество при поиске?

Сергей Пыхтин: Каждая спасательная операция по своему роду индивидуальна и особенна. Если мы ищем конкретно одного человека, который потерялся в лесу, нерационально поднимать пилотируемую авиацию. Это катастрофические затраты и риски. И не факт, что оправданные.

«Ридус»: Знакомый сотрудник МЧС рассказывал, что иногда для поиска людей или обнаружения лесных пожаров поднимают в воздух служебные мотодельтапланы. Однако это сопровождается высоким риском для пилота, так как ему для лучшего обзора приходится лететь на низкой высоте вдоль леса. И в случае отказа двигателя или другой поломки он не успеет найти подходящую площадку, чтобы спланировать и безопасно приземлиться…

Сергей Пыхтин: Конечно же, в таком случае проще использовать беспилотники. А еще лучше, когда пилотируемая и беспилотная авиация работают вместе. При хорошем взаимодействии, если пилоты достаточно подготовлены и слаженно между собой работают, эффективность повышается в разы.

Например, в Сарове была операция по сбросу воды. Если авиация будет просто лететь и бездумно бросать воду, куда им хочется, где они считают более сложной обстановку, — это не есть хорошо. А при использовании беспилотников мы можем оценить обстановку, принять решение, куда нам более рационально использовать сброс воды с самолета или вертолета, дать точную координату очага и тем самым повысить эффективность. Таким образом, мы более рационально используем время и ресурсы.

При поиске и спасении людей должно быть аналогично.

Каждая спасательная операция несет в себе риски. Ведь для чего разрабатывается беспилотная авиация, робототехнические средства? В целях минимизации рисков. Лучше пускай сгорит либо разобьется беспилотник или робот, нежели что-то случится со спасателем — человеческая жизнь бесценна. Машину разбил — тебя может поругать руководство, но ведь не просто так, а на благое дело разбил. Лучше использовать беспилотники, нежели рисковать жизнью. Как всегда говорят спасатели, риск должен быть оправдан.

Если спасатель идет оказывать помощь человеку, он должен убедиться, что его жизни ничего не угрожает, потому что в случае, если есть угроза его жизни, спустя какое-то время может оказаться так, что пострадавших будет двое, и придется задействовать больше сил для того, чтобы их спасти. Спасатель не должен приводить к тому, что он будет пострадавшим. Спасатель — это человек, который обучен.

Сейчас еще достаточно «модны» так называемые нейросети, которые позволяют нам сокращать время поиска. Когда производится поиск человека или тела, мы делаем площадную съемку с помощью дрона и обрабатываем фотографии. Мы можем получить и пять, и семь, и даже 12 тысяч фотографий. Это колоссальный объем фотографий, и если его пролистывать одному человеку, то спустя 100 фотографий он не будет ничего различать вообще. Они в основном все одного цвета — зеленого, если снимали в теплое время года. Нейросеть же благодаря логической системе и искусственному интеллекту из 12 тысяч фотографий отбирает 100 интересующих нас, а «пустые» фотографии отсекает. И дальше уже человек обрабатывает не 12 тысяч фотографий, а 100. Это колоссальная экономия времени и повышение качества обработки данных.

«Ридус»: В завершение хочется попросить у вас как у профессионального спасателя несколько советов о поведении в лесу, в случае когда ты потерялся.

Сергей Пыхтин: Есть элементарные правила поведения в лесу, если ты потерялся. Все начинается, когда человек только собирается в лес. Чаще всего люди ходят в лес либо на прогулку, либо за грибами. И теряются.

Самое интересное, что практически все, кто идет в лес, чувствуют себя спецназовцами, разведчиками и надевают в лес камуфляж. А нужно наоборот — надевать максимально яркую одежду. Потому что в случае, когда вы потерялись, вас проще найти в зеленой массе. Но у нас люди чаще всего надеются на русский авось.

Существует еще одно элементарное правило. Когда человек потерялся, у него два варианта развития событий. Либо он остается на месте и никуда не передвигается, стараясь максимально обозначить свое место, либо он выдвигается на опушку, если он ее видит поблизости. Если человек выполняет все правила — он одет в яркую одежду, нашел поляну, тогда мы его легче заметим. Зимой у нас листвы мало, с высоты все лучше «простреливается», а летом сложнее, так как высокая плотность листвы на деревьях. Сейчас современные тепловизоры хорошо «пробивают», а со старых хуже видно.

В итоге потерявшегося, который сделал все согласно правилам, и с камеры сразу видно, и с тепловизора. После того как его засекут, беспилотник в режиме онлайн нам показывает координаты, и спасатели могут по навигатору выйти к нему и оказать помощь.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.