Совсем недавно незаметно прошел праздник: 300 лет назад Петр Великий провозгласил создание Российской империи. Мы можем относиться к слову «империя» как угодно, но факт, что все мы сформированы как личности под влиянием этого проекта. В России от него никуда не деться.

На страницах «Ридуса» — продолжение цикла «Рождение империи», посвященного формированию этой идеи и ее реализации на русской почве.

Сражение под Полтавой вошло не только в историю, но даже в поговорку. «Полтава» стала синонимом полного и сокрушительного разгрома.

Звезда России

Во главе закаленных в боях шведских ветеранов стояли, как правило, сами короли этой северной державы. Часто они были талантливыми полководцами и отчаянными воинами.

Таким был и соперник Петра Карл XII. Это был вообще феноменальный персонаж. Воссев на трон в 15 лет (кстати, на поле под Полтавой ему было всего 27), он уже вскоре покинул родину, отправившись в поход. Его война затянулась на 18 лет. В свою столицу Стокгольм он больше не вернулся никогда.

Он все поставил на карту борьбы за гегемонию в Северной Европе, и эта карта была побита Петром.

Бой под Полтавой действительно стал решающим. Шведы, уверенные в своей непобедимости, двинулись на русских. Пушкин в своей гениальной поэме «Полтава» описал то, что последовало за этим.

«И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди равнины:
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскаленным,
Стеной живою отраженным,
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся сплеча.
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский — колет, рубит, режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон».

Из этой адской сечи русские вышли безоговорочными победителями.

Принципиально важно, что русские одолели врага именно в поле, в схватке лицом к лицу. Здесь мало одной отваги, здесь нужна воинская выучка, профессионализм. Да, у нас было почти двукратное численное преимущество. Но вспомним, что всего за девять лет до этого под Нарвой Карла не смутило и четырехкратное.

Петр мог торжествовать: он создал новую армию, основу могущества империи. Потому он и устроил сразу после боя пир, на котором чествовал плененных шведских генералов как своих «учителей».

Для шведов же это была катастрофа. Фактически Карл полностью лишился своей армии. Погибли более девяти тысяч человек. Около 20 тысяч сдались в плен. Карл с небольшим отрядом и Мазепой бежал на территорию Османской империи. Пока он там отсиживался, рушилось все, чего он некогда добился.

Даже Дания, которую он когда-то разгромил, снова стала набирать силу. Карл через всю Европу добрался до Швеции и начал свой последний поход. В ходе осады одной из крепостей он был убит якобы шальной пулей.

Почему «якобы»? Потому что есть версия, что он пал жертвой заговора шведской аристократии, недовольной бесконечной разорительной войной. Но даже своей смертью беспокойный король умудрился войти в историю.

Карл XII стал последним монархом Европы, погибшим на поле боя.

После его гибели военная звезда Швеции начала стремительно клониться к закату. На смену ей восходила новая звезда — звезда России. Зажженная Петром.

Орден Иуды

Катастрофу под Полтавой не пережил и Мазепа. Он скончался в Бендерах, в османских владениях меньше чем через три месяца после разгрома. До последнего часа над ним висела угроза быть выданным Петру. Царь сулил туркам огромные деньги за него. Возможно, эта угроза и свела в могилу хоть и престарелого, но, по отзывам современников, весьма бодрого гетмана.

Он понимал, что, окажись он в руках царя, смерть его будет страшной. Он наверняка знал, что, пока Петр пировал с пленными шведами и осыпал их любезностями, неподалеку захваченных запорожцев колесовали и сажали на колья…

Петр велел отчеканить единственный в своем роде «орден Иуды», которым заочно «наградил» Мазепу.

Почему же реакция на поступок Мазепы была такой яростной? Этим вопросом задавались многие историки. Ведь, в самом деле, не было ни одного украинского гетмана, которого можно было бы считать верным слугой русских царей.

Но здесь вопрос был в личных отношениях. Петр до последнего абсолютно доверял Мазепе. Даже, как известно, обрек на казнь Василия Кочубея и Ивана Искру, которые отправили ему доносы о планах гетмана перейти к шведам.

Впрочем, и Мазепа не раз отправлял Петру письма, в которых его подбивали на измену, и таким образом снимал с себя всякие подозрения. Что же заставило его, очень богатого человека, имевшего огромные властные полномочия, решиться предать такого, мягко говоря, опасного человека, как Петр?

Новейшие исследования говорят о том, что Мазепа мучительно колебался до последнего. Но он уже отчетливо понимал, что в планах Петра ликвидация Гетманщины. Уже был выпущен приказ отправлять вольных казаков на «муштру» в целях переформатирования их в обычных дисциплинированных и эффективных драгун.

Кроме того, если бы он выполнил повеление царя о тактике «выжженной земли», скорее всего, против него поднялось бы казацкое восстание.

Знал он и то, что против него интригует могущественный Меншиков, который жаждал «раздербанить» владения Мазепы.

Историк Татьяна Таирова-Яковлева, автор монографии о Мазепе, пишет: «Гетману пришло письмо от Дольской, которая описывала следующую сцену, имевшую место во Львове. Княгиня была там крестной вместе с Борисом Петровичем Шереметевым и, сидя за праздничным столом между Шереметевым и Реном, упомянула похвальным словом Мазепу. На это Рен тоже отозвался с похвалой о гетмане и добавил: „Смилуйся Бог над этим добрым и разумным Иваном! Он, бедный, не знает, что князь Александр Данилович яму под ним роет и хочет, его отставив, сам в Украине быть гетманом“. На это якобы Дольская, удивившись, обратилась к Шереметеву. Но тот подтвердил сказанное Реном. Тогда Дольская спросила, почему же никто из „добрых приятелей“ не предупредит Мазепу о таких замыслах Меншикова. Шереметев объяснил, что это невозможно, „мы и сами много терпим, но молчать принуждены“. Прочитав письмо Дольской, Иван Степанович сказал Орлику: „Знаю я сам очень хорошо, что они думают о вас и о мне. Хотят меня удовлетворить княжеством римского государства, а гетманство взять, старшину всю убрать, города под свое управление отобрать и поставить в них воевод или губернаторов. А если будем сопротивляться, то перегнать за Волгу и своими людьми Украину осадить“».

Именно Меншиков, кстати, молниеносно реагирует на измену Мазепы. Он со своими войсками врывается в столицу гетмана Батурин и учиняет там резню и погром. О количестве жертв и о том, подверглись ли истреблению женщины и дети, спорят историки. Но то, что это была показательная акция устрашения для всех, кто подумывал последовать за Мазепой, совершенно очевидно.

Запорожцы этой угрозы не испугались. И поплатились. За их намерение перейти на сторону Карла Петр отдал приказ уничтожить Сечь. Она была взята русскими войсками и сожжена. Казаки перебиты.

Петр не щадил тех, кто вставал на пути его проекта.

Небывалое бывает

Главным памятником первому российскому императору стал город, построенный, как писал Пушкин, «назло надменному соседу». Санкт-Петербург должен был стать образцом, своего рода матрицей новой России. Но остался единственным и неповторимым. Он запечатлел в себе образ Петра — царя, непохожего ни на одного из тех, что были до или после.

«Небывалое бывает» — этот девиз был выбит на медали в честь первой морской победы над шведами. В 1703 году в ходе боя в устье Невы несколько русских шлюпок под пушечным огнем противника взяли на абордаж два вражеских корабля. Петр лично участвовал в той рукопашной схватке. И он всю жизнь следовал этому девизу, верил, что ему по силам небывалое. И ради своей мечты не жалел ни людей, ни себя.

Но характерно, что в полулегендарных рассказах о нем, сохраненных народной памятью, он не деспот. Он грозный, но справедливый государь, способный то и дело творить действительно небывалое.

Ниже один из таких рассказов.

В числе дворян, отправленных Петром за границу обучаться морским наукам, был некий помещик, за которым неотступно следовал дядька-калмык, человек умный и способный.

В Петербурге, по возвращении, был устроен экзамен. Дворянин почти ни на один вопрос без подсказки дядьки не ответил.

Петр подозвал к себе калмыка.

— Зачем ты здесь?

— Да вот, чтобы помочь своему господину, если тот ошибется.

— Да разве ты что разумеешь?

Тот ответил, что всегда был при господине и так постигал науки. Царь экзаменовал его и остался доволен. И тут же записал дядьку-калмыка мичманом во флот. Барина же — под его команду простым матросом.

Разве возможно было такое прежде? Вот оно — небывалое.

Но бывало на Руси и другое.

Вот такое, например: первую нелюбимую жену Евдокию Лопухину царь заставил уйти в монастырь. Ее постригли, вопреки воле патриарха Адриана. Угрожали Евдокии казнью, если будет противиться.

Через несколько лет Петр узнал, что она обзавелась милым другом. Это был некто майор Глебов. Когда дело раскрылось, бывшую царицу приговорили к наказанию кнутом. Глебова в ее присутствии посадили на кол. А монахинь, покрывавших их отношения, казнили.

Петр был совершенно безудержен как в гневе, так и в милости. И смерть первого императора тоже во многом следствие его отчаянного нрава. Петр давно страдал болезнью почек. Однако не только не берег себя, но в ноябре 1724-го совершил подлинно самоубийственный поступок. Некоторые историки, впрочем, считают его одним из мифов о Петре. Но уж очень он соответствует натуре императора.

Проплывая по Неве, он увидел, что бот с солдатами сел на мель. Император прыгнул в холодную воду и принялся помогать снять судно с мели и спасать людей.

Это переохлаждение привело к резкому обострению недуга. Царь никак не хотел расставаться с жизнью. До последних минут уповал на выздоровление. И скончался, не успев назвать наследника. А ведь его Указ «О наследии престола» отменял древний обычай передавать его прямым потомкам по мужской линии и предусматривал назначение наследника по воле монарха.

Первенец Петра царевич Алексей был еще в 1718 году казнен по приказу отца. И, уходя в мир иной, Петр так и оставил Россию вставшей на дыбы, но уже без державного седока. Россию, ставшую империей, познавшую, что небывалое бывает. Но так и не научившуюся жить по регламентам.

Впереди была эпоха дворцовых переворотов. Впрочем, в одном Петр мог быть уверен: возврат к прежней Руси был уже невозможен.

Тем не менее спор о его проекте продолжается по сей день. О нем в следующей серии.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.