Про Казахстан — совсем не моя чашка чаю, поэтому воздерживалась от комментариев. Но есть две вещи, которые следует, мне кажется, осознать; во-первых, русским традиционно кажется, что центральноазиатские народы ближе нам по ментальности, чем Средняя Азия: с первыми нас роднит Орда, бунчуки которой мы, так вышло, перехватили; со вторыми разводит подложка Древнего Востока и, главным образом, потенциально агрессивный ислам. Это миф. 

Средняя Азия — та же Орда, ее осколки. Наиболее древний народ Древнего Востока на постсоветской территории — это традиционно дружественные/зависимые от России армяне, ведущие родословную от царства Урарту, а также таджики (персы) и азербайджанцы, в которых от персов не меньше, чем от тюрок. А ислам может быть и вполне «домашним» — как ислам волжских татар, которые, впрочем, частью тоже склонны радикализироваться под влиянием пассионарной уммы. 

Рискну предположить, что большую роль тут играет общность ландшафта и следующих из него способов жизни и хозяйствования, нежели происхождение народов и даже исторический путь.

Авторы вроде Гузель Яхиной сделали, на самом деле, большую и долгоиграющую подлянку России тем, что заострили внимание публики на отличиях русских и волжских татар, не обратив внимания на их сходство — и этого не различит тот, кто не ехал как-нибудь в машине вечером по лесной дороге в Татарстане и не слышал, как в русском селе звонят колокола церквушки, а в соседнем, татарском — из деревянной мечети над кронами берез разносится азан. А также — и у церквушки, и у мечети будут одинаковые памятники односельчанам, погибшим в Великую Отечественную: солдат с автоматом, крашеный серебрянкой. Черты его будут при этом ни славянскими, ни тюркскими — такой себе, шукшинский мужичок, скуластый и крепенький.

Не знаю, есть ли что-то подобное в Казахстане; рискну предположить, что там остались еще советские солдаты, крашеные серебрянкой — они и охраняют эту землю до тех пор, пока на нее не ступит мягкая лапа Империи. Но именно лапа, не сапог. Потому что за тридцать лет там сменилось несколько поколений, при их-то горячей демографии. Да, степняки традиционно легче относятся к изменениям — пришел Тамерлан, ушел Тамерлан; отцарствовал Елбасы — явился русский император и настоятельно предложил куда-то там вступить. Степь вступит, потом отступит — только травы колышатся. Все это, как история уже не раз показала — хорошо, но очень ненадежно. Казахи могут быть на костюме и в тонких очках или расхаживать в стеганом халате, могут резать живот кобылице и жрать с ножа горячее сало или заказывать апероль в модном баре, могут держать свои накопления в Лондоне или Москве, но от похмелья они будут спасаться молоком, а не рассолом, и города свои будут строить как декорации к «Звездным войнам», а не чтобы в них, на самом деле, жить. Это могут быть хорошие союзники, но очень другие люди. Люди, которые живут в степи и ее не пашут.

И, как история показала не раз — нам верна только та степь, что нами заселена, распахана и освоена. Как Донбасс. Недавно в одном чате услышала, буквально, вскрик своего донбасского приятеля — как же так? Неужели Россия не понимает, как она отталкивает нас? Крым взяли сразу, казахам по первому звонку прислали десантуру, а нас восьмой год херачат, за верность метрополии. Я не знаю, на каком основании принимают решения в Кремле; в конце-концов, о ряде решений своего деда я узнала уже после его смерти, а о каких-то, наверное, не узнаю никогда. Но если у нас снова начинается игра «Древняя Русь и Великая Степь» — я бы все же ставила на ту часть Степи, что верна Руси, ни смотря ни на что.

Источник

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.