Завтра школьники и студенты пойдут в школы и университеты. Они вернутся к нормальной учебе, после того как год пандемии показал: дистант не может заменить полноценное образование. Средства, вложенные в технологии дистанционного обучения, не оправдывают себя.

Нарекания к дистанту зазвучали сразу же после его введения как части коронавирусных ограничений. Масштабное исследование Общероссийского гражданского форума, проведенное практически в начале пандемии, показало, что с введением ограничений и переводом на дистант российские студенты не только столкнулись с проблемами бытового характера, но и лишились качественного образования.

Некачественное дистанционное обучение, нет системного подхода.
Преподаватели отказываются вести дистанционные занятия или проводят их некачественно (в том числе из-за технических сложностей на стороне университета, например из-за перегрузки серверов, отсутствия связи с преподавателем, скудности образовательного материала), что приводит к потере доверия ко всей системе высшего образования.
Неэффективный менеджмент образовательных услуг.
Организация процесса образования легла на плечи преподавателей, а не руководства университетов, — отмечали авторы исследования.

То, что качество дистанционного образования сильно уступает классическому учебному процессу, глава Минобрнауки Валерий Фальков признал уже в декабре прошлого года. С ним были согласны родители школьников, отмечавшие, что обучение перед компьютером несопоставимо по результатам с очным посещением школы.

Уже 18 января мэр Москвы Сергей Собянин, столкнувшись с возмущением родителей, объявил об отмене дистанционного обучения для учеников всех классов столичных школ.

Не будет преувеличением сказать, что практически аналогичная картина наблюдалась и на Западе. О том, что детей необходимо вернуть в школы, много говорили политики в США и Европе. А специалисты оценивали год, проведенный учащимися на дистанте, на двойку.

Эксперты American Enterprise Institute уверены: многомиллионные инвестиции в технологии дистанционного обучения были ошибкой, как и собственно дистант. И их выводы вполне применимы и для российских реалий.

Пять месяцев — отставание по математике, четыре месяца — по литературе. Таковы среднеамериканские результаты года, проведенного на дистанте, — утверждает исследователь Наоми Шефер Райли.

Причем, как отмечает госпожа Райли, наибольшее отставание зафиксировано среди учащихся в районах с преобладанием черных и детей из малообеспеченных семей. Здесь отставание эквивалентно пропуску занятий в течение более чем шести и семи месяцев соответственно. И, как утверждает исследователь, именно в этих школах был наиболее длительный период дистанционного обучения.

Если и есть что-то, в чем согласны большинство родителей перед началом нового учебного года, так это то, что онлайн-обучение — вовсе не то, за что его выдавали. И это урок, который каждый должен извлечь, возвращаясь этой осенью в школу, — пишет Наоми Шефер Райли.

Не все знание, что блестит

Другой опасностью, по ее словам, выступает безоглядное упование на технические средства обучения.

Вот уже несколько десятилетий администраторы и учителя безумно спешат внедрить в классы самые современные компьютеры и планшеты. Эти блестящие новые игрушки обманули родителей, заставив их думать, что с их помощью их детям преподают лучше и эффективнее. На самом деле такого почти никогда не происходит, — утверждает госпожа Райли.

Профессор педагогики Стэнфордского университета Ларри Кьюбан, у которого Райли брала экспертное интервью при подготовке своей книги, утверждает: «Я могу весьма категорично заявить, что нет никаких доказательств того, что использование устройств и программного обеспечения улучшает академическую успеваемость учащихся».

В своей книге «Внутри черного ящика школьной практики» Кьюбан объясняет продолжающийся несмотря на плохие результаты ажиотаж по поводу технологий двумя факторами.

Во-первых, это эффект новизны, которым объясняется вовлеченность студентов в высокие технологии.

Новые устройства — например кликеры на уроках алгебры или iPad для детсадовцев — сначала мотивируют учащихся, но со временем эффект стирается.

Во-вторых, масштабные исследования неоднократно показывали слабую или отсутствующую связь между использованием планшетов, компьютеров или ПО и существенными изменениями в практике преподавания или улучшением результатов тестов.

По словам Кьюбана, проблема в том, что решение о применении технологии в обучении обычно принимается администраторами без участия учителей. Но именно учителям приходится внедрять эти технологии в процесс обучения учеников.

Гаджеты и программы — миллионы на ветер

Российский омбудсмен в сфере образования Амет Володарский в прошлом году заявлял:

Хотя сейчас онлайн-курсы и репетиторство переживают настоящий пик спроса, какого-то провала дистанционного образования я не вижу, — сказал «Ридусу» господин Володарский.

Однако заокеанский опыт говорит об обратном.

Наоми Шефер Райли приводит пример одной из частных школ, инвестировавшей свыше двух миллионов долларов в улучшение дистанционного обучения школьников с помощью специального ПО. Но со временем стало ясно, что учителя не воспринимают новую технологию и почти не используют новое программное обеспечение. Вместо этого они продолжают пользоваться Zoom.

Когда родители спросили директора, почему ее школа не вложила деньги в то, чтобы создать больше места для детей, чтобы они могли вернуться к очному обучению, им сказали, что школа очень доверяет технологиям, и с этим теперь ничего не поделать, — передает слова родителей госпожа Райли.

Использование технологий дистанционного обучения ошибочно кажется простым решением сложных проблем, уверена Райли. Ее исследование показывает, что до пандемии, когда учащиеся из малообеспеченных семей отставали, чиновники от образования и политики любили ссылаться на «цифровую пропасть» (digital gap) как на причину. Но, как утверждает Райли, «цифровой разрыв» работает противоположным образом.

Подростки из бедных семей с родителями-одиночками проводят у экранов намного больше часов, чем их сверстники из полных семей с более высокими доходами. И, честно говоря, эти часы отнимают время у занятий гораздо более полезных для интеллектуального и эмоционального развития школьника — чтения, общения с семьей, игр на улице, сна, —  говорит Наоми Шефер Райли.

Более того, есть основания полагать, что внедрение технологий и гаджетов в образовательный процесс больше всего вредит ученикам с низкой успеваемостью.

Зависимость учеников от общения с экраном отвлекает их участия в разговоре в реальном времени, — утверждает учитель английского языка Пол Барнуэлл в статье для The Atlantic.

Его опыт показывает, что телефон мог бы стать отличным «уравнителем» для детей из самых разных социально-экономических слоев, дав им одинаковые возможности. Но использование телефонов для обучения требует от учеников навыков обобщения информации и сосредоточения внимания на уроке или обсуждении.

Для учащихся с низким уровнем грамотности и частым побуждением к многозадачности (проще говоря — серфингу в социальных сетях и на сайтах развлекательного содержания) целенаправленное использование смартфона в учебе может быть особенно сложной задачей, — уверен педагог.

Более того, исследование Лондонской школы экономики показало, что «запрет мобильных телефонов улучшает результаты для учащихся с низкими показателями… и не оказывает значительного влияния на успешных учащихся».

В 2013 году Объединенный государственный школьный округ Лос-Анджелеса начал раздавать iPad в рамках программы цифрового обучения стоимостью 1,3 миллиарда долларов.

К 2015 году стало ясно, что программа провалилась, и ФБР начало расследование преференций, которые Apple и компания по разработке учебных программ Pearson получили от чиновников. Исполнительный директор образовательной программы Christensen Institute Майкл Хорн сказал авторитетному сетевому изданию Wired, что фиаско в Лос-Анджелесе — это случай, когда школьный округ оказался втянутым в безумие образовательных технологий.

Да-да, мы знаем, о чем вы подумали! В России практически аналогичная история произошла со знаменитым «планшетом Чубайса».

Проект, на который было потрачено несколько лет и около 150 миллионов долларов, сперва заморозили, а потом тихо и бесславно закрыли.

У многих школ возникают проблемы, когда начинается общение с вендорами, — заявил Хорн.

Проще говоря: школы знают, что хотят что-то купить, но не понимают, что они хотят и что нужно, чтобы технология приносила пользу детям.

Многие школы инвестировали в технологии во время пандемии и не захотят расставаться с ними, даже если все вернутся к очному обучению.

Но как родители мы должны задать несколько вопросов. Зачем моему третьеклашке ноутбук в школе? Не будет ли эта технология отвлекать школьников? Каковы доказательства того, что это улучшит образование? Пока родители не получат удовлетворительных ответов, им стоит «выдернуть шнур из розетки», — уверена Наоми Шефер Райли.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.