Всем известно, что чтение книг — занятие очень нужное, полезное и развивающее.

Энциклопедические книги, различные справочники, техническая литература помогают найти ответы на те вопросы, которые задает себе человек, сталкиваясь с трудностями в учебе, работе или же, к примеру, при написании научного доклада, отчета или статьи.

Но какого результата хочет достичь человек, посвящающий много времени чтению художественной литературы? Какая польза от чтения романа с драматической развязкой? Или зачем нужно знать, какие чувства испытывал принц датский, размышляя о том, как ему поступить с убийцей отца?

А если пойти еще дальше и попытаться поразмышлять над тем, почему люди после прочитанного хотят все это увидеть и к тому же в действии, а некоторые и вовсе пытаются воспроизвести написанное в книге сами да еще и показать другим?

Поставленные вопросы кажутся простыми, и на них можно тут же услышать примерно такие ответы: что люди, читая романы и посещая театры, отвлекаются от своей повседневной жизни, отдыхают и просто развлекаются. А кто-то ответит намного глубже, сказав, что искусство помогает людям более тонко и глубоко увидеть жизнь и происходящие вокруг события или же осуждать плохие поступки тех или иных вымышленных персонажей, при этом сравнивая их со своими.

Все это очень занятно, но есть и другие мотивы, цели, побуждения в очередной раз заходить в библиотеку, в книжный магазин или снова и снова посещать театры, и обо всем этом ниже.

Заветы советских вождей

Начать хотелось бы с элементарного — с наставлений Михаила Калинина, который считал, что чтение большого количества художественных книг (а театральные пьесы тоже относятся к этому виду литературы) дает возможность расти и лучше понимать людей, видеть и быть знакомым с большим количеством тех или иных ситуаций.

В своих статьях и речах видный советский деятель призывал руководителей обкомов читать по пять часов в день, для того чтобы уметь ориентироваться в людских типажах и в разных героях и персонажах видеть тех, с кем работаешь, и тем самым раскрывать и понимать своих товарищей, а также суметь вовремя распознать недоброжелателей и врагов внутренних.

Его друг и товарищ Иосиф Сталин своим сыновьям и вовсе завещал изучать русский язык и литературу, считая их главными предметами для любого военного человека: «Во время войны будет много ситуаций, с которыми ты не сталкивался. Тебе надо принять решение. А если ты много читал, у тебя в памяти уже будет ответ и подсказка, как себя вести и что делать. Литература тебе подскажет».

Известно, что и сценическому искусству Иосиф Виссарионович уделял немало времени, к тому же московским театрам всячески покровительствовал. Некоторые современники Сталина утверждают, что Шекспира он цитировал по памяти на языке оригинала. Как раз таки по этому поводу шекспироведом Алексеем Меняйловым не так давно было выявлено, что генсек, будучи юношей, принимал участие в театральных постановках.

Учителем его в познании творчества Шекспира был помещик Иване Мачабели — человек, принадлежащий к старой грузинской аристократической семье и в упомянутое время владевший почти всей Южной Осетией. Князь Мачабели известен тем, что всю свою жизнь работал над переводами Шекспира и с задачей этой прекрасно справился. Его переводы до сих пор являются стандартом репертуара Театра им. Руставели. Родители юного Сосо были крепостными этого человека, и, скорее всего, помещик быстро сумел увидеть и распознать способного юношу.

Театральная школа разведчиков

К тем, кто театр ценил и понимал, относятся и партизаны времен Великой Отечественной войны, среди которых выделяется один из лучших разведывательных отрядов командира Дмитрия Медведева. В его составе действовал легендарный разведчик Николай Кузнецов, которого с уверенностью можно назвать гениальным актером, умевшим перевоплощаться из обычного русского парня в холодного и надменного чистокровного арийца Пауля Зиберта.

Были здесь и такие люди, как шекспировед Григорий Шмуйловский, Максим Греков — некогда участник известной москвичам театральной студии драматурга и режиссера Арбузова, а также врач отряда Альберт Цессарский, перед самой войной получивший приглашение вступить в труппу Ермоловского театра. В целом этот отряд запоминается как своим необычным составом, так и своими привычками. Свободное время здесь посвящалось репетициям и обсуждениям сцен из Шекспировского «Гамлета».

Вечером я сидел у костра, перечитывая своего любимого «Гамлета». Вдруг за моей спиной звучный баритон произнес на английском языке знаменитое: «Ту би ор нот ту би…» («Быть или не быть…») Я обернулся. Гриша через мое плечо читал английский текст. «Гриша, вы знаете английский?» — «Знаю немного». Я обрадовался несказанно. Мне давно хотелось услышать, как звучит на английском эта удивительная трагедия. Я стал показывать Грише мои любимые места, и он одно за другим прочитывал по-английски. Выяснилось, что Гриша перед войной окончил Московский институт философии и литературы и написал целое исследование о «Гамлете». Работа эта сейчас хранится в шекспировском кабинете Дома актера в Москве. Я буквально присосался к Грише с бесчисленными вопросами, забыв, что он только что прилетел, не отдыхал, не ел. Он отвечал охотно и все удивлялся: «Вот уж не думал беседовать здесь о Шекспире!» Отрывок из книги Альберта Цессарского «Записки партизанского врача».

В истории разведотряда известен и такой случай.

Партизаны получили очередное важное задание. Отряд долгое время охотился за гауляйтером Украины Эрихом Кохом. Неожиданно появилось сообщение, что Кох, проживающий в Ровно, должен был выехать на шоссе к аэродрому для вылета в Берлин.

Медведев попросил добровольцев на эту опасную операцию. Опасную потому, что засаду нужно было делать в открытой степи, маскируясь лишь низким кустарником. На это дело отозвались десять человек, в числе которых был и Григорий. Прошло время, Кох свои планы изменил, но смельчаки пролежали десять дней без воды, без возможности даже поднять голову.

После возвращения Григорий подал своему другу, врачу отряда Цессарскому листочек, на котором за эти десять дней был написан, как выражается сам Альберт Вениаминович, «прелестный этюд о шуте Йорике».

Вероятно, все описанное выше и создавало ту особую атмосферу в отряде, благодаря которой Николай Кузнецов мог находиться среди немецких офицеров и играть эту сложную роль высокомерного обер-лейтенанта.

Как Шекспир помогал разведчикам в работе?

Ведь это не единичный случай, когда шедевры мировой драматургии и соприкосновение с ними помогали высококачественно и эффективно проводить запланированные операции.

В книге Вергасова «Крымские тетради» упоминается врач, работавший в Симферополе, в оккупации, Николай Осипович Эльяшев, после войны ставший преподавателем Государственного института театрального искусства и кандидатом искусствоведческих наук.

Интересен Эльяшев тем, что, являясь служителем искусства, он был и результативным разведчиком, действовавшим у врага под носом.

И никогда ни один гестаповец, ни один контрразведчик румынской сигуранцы даже тени подозрения не допускал насчет блистательного доктора, в руках у которого была великолепно организованная разведывательная сеть, работавшая на лес, на Советскую власть. Эльяшев творил чудеса. Советские летчики, бомбившие главный фашистский аэродром в Крыму Сарабуз! Ваши бомбы ложились на цель только благодаря тому, что командиры, которые посылали вас на боевое задание, знали точно, где находятся зенитные пушки фашистов, где припрятаны их самолеты, где притаилась база с горючим. Это — информация Эльяшева и его помощников. Бывшие партизаны и партизанки! Сотни ваших жизней сохранены только потому, что Николай Эльяшев с удивительной точностью предупреждал, когда, в каком составе, с какого направления пойдут против вас каратели.

Режиссер по образованию, руководитель передвижной труппы актеров Петр Петрович Вершигора в самом начале войны столкнулся с деятельностью спецслужб, участвуя в задержании заброшенных в советский тыл гитлеровских агентов.

Помимо этого, разведка учла, как Вершигора проявил себя в самом начале войны, и, недолго думая, зачислила его в разведывательный отдел штаба Брянского фронта. Весной 1942 года после прохождения краткой спецподготовки он был заброшен в тыл врага.

Работая совместно с партизанами, Петр Петрович и тут смог отличиться во время диверсий. За счет его решительных действий удалось нанести авиаудар по скоплению эшелонов и живой силе врага. За успех операции его наградили орденом Красного Знамени, но за жесткость при отстаивании своего мнения отчитали. После ряда успешно выполненных заданий Вершигора был отправлен в Путивльский партизанский отряд, которым командовал Сидор Артемьевич Ковпак.

Ещё в брянских лесах, перед выходом в рейд, к нам прибыл Пётр Петрович Вершигора, получивший у партизан прозвище Борода. Сначала его называли у нас Фотографом, так как он никогда не расставался с «Лейкой». Этот бородач, бывший кинооператор, спустившийся в тыл врага на парашюте, оказался по своему характеру прирожденным разведчиком, человеком исключительной выдержки и самообладания. Он стал моим помощником по разведке. Под его руководством работала группа дальних разведчиков, — рассказал Ковпак в своих воспоминаниях.

Исходя из всех этих примеров, можно увидеть, что, изучая театр, человек получает, как бы парадоксально это ни звучало, знание, необходимое в работе разведывательных спецслужб.

Тем, кто хоть раз участвовал в театральных постановках, известно: для того чтобы лучше сыграть сцену, которая будет в целом хорошо смотреться и высоко оцениваться зрителями, нужно очень тщательно проработать характеры героев, разобраться в их мотивах и целях, которых они пытаются достичь в той или иной ситуации.

Другими словами, должна быть воспроизведена психологически достоверная картина. Если вся пьеса будет таким образом отрепетирована и проработана актерами во главе с режиссером, то максимальное вовлечение зрителей в представление гарантировано. И тут можно вернуться к разведчикам глубокого залегания, ведь они занимаются тем же самым, что и театральная труппа: по максимуму вживаются в роль, чтобы не выдать себя в мелочах и не провалить ответственное задание ставки.

А ведь контрразведке, чтобы разоблачить заговор, необходимо придирчиво цепляться за любые несоответствия в поведении людей; а знание искусства лицедейства, понимание, что же таит за собой, казалось бы, какая-то мелочная ужимка, жест — все это ведет к разоблачению самых запутанных интриг.

Если все это верно и данная закономерность работает, то остается только найти еще несколько примеров успешного сотрудничества людей разведки с людьми искусства.

Для этого перенесемся в Англию XVI века и обратим свой взор на одного очень интересного человека, считавшегося гением шпионажа своего времени.

Театр на службе поимки шпионов

Я говорю о сэре Фрэнсисе Уолсингеме, который безупречно справлялся с должностью начальника разведки и контрразведки Англии. Опять-таки, случайное совпадение или закономерность, что два гения — один мастер над шептунами, а другой — драматического искусства Уильям Шекспир, жили и работали во времена правления королевы-девы Елизаветы Первой, которые справедливо назвали золотым веком?

Тяжело поверить в то, что два эти человека, жившие в одну эпоху, друг с другом не встречались и друг друга не знали. А упомянутый выше шекспировед Алексей Меняйлов и вовсе утверждает, что «Комедия ошибок» Шекспира является произведением, написанным для двора королевы и в помощь спецслужбам того времени, так как именно в этой пьесе показан пример интересно разыгранной шпионской игры.

Сэр Фрэнсис активно использовал и внедрял во вражеские тылы агрессивно настроенных против Англии католических государств своих шпионов и агентов. Его люди были повсюду даже в колледже Рима, который готовил агентов-миссионеров для засылки в Англию.

Примечательно, что человеком, проникшим в это вражеское логово, был, как вы, наверное, уже успели догадаться, известный актер того времени Энтони Мэнди.

Вообще, Уолсингем очень часто привлекал к своей работе известных актеров и драматургов. Вернувшись на родину, актер и по совместительству агент Мэнди не только сообщил имена слушателей, но и участвовал в их розыске и поимке.

У известного режиссера театра и кино Марка Захарова среди его ближайших друзей, которых он знает с юности, есть таинственный человек, имя которого Захаров не называет, как он сам пишет, «на всякий случай».

История их юношеских взаимоотношений несколько напоминает шпионский детектив. Будучи школьниками, друзья придумали авантюрную схему, по которой каждый мог сдать за другого вступительный экзамен по тому предмету, который знает лучше.

Именно Марку выпала задача отправиться сдавать английский язык в МВТУ имени Баумана, куда собрался поступать один из его друзей.

«Этот факт приводит меня в трепет по сию пору, и я задаюсь вопросом: чего было больше — храбрости или глупости? Последнего, наверное, больше: от безупречно подделанной печати на экзаменационном листке до охватившей меня известной робости, когда экзаменатор стал пристально вглядываться в протянутый ему документ и мою физиономию. Некоторое внутреннее напряжение помешало мне получить пятерку, но и четверка была полезным вкладом в будущего знатока английской словесности», — вспоминал режиссёр в книге «Суперпрофессия». Со своей миссией Захаров успешно справился, сдав английский язык и тем самым обеспечив другу обучение в «Бауманке». В своих воспоминаниях Марк Анатольевич называет этого товарища просто «Штирлицем», который много лет работал в МИД СССР, а в семидесятые годы успешно справлялся с этим и в США, работая на советскую разведку. «Когда „Штирлиц“ шпионничал в США, я им искренне гордился, но и собой тоже», — с улыбкой вспоминал Марк Захаров свой небольшой вклад в будущее советского шпионажа за океаном.

Таким образом, получается, что, оказавшись в одной команде, драматург и разведчик друг друга взаимно дополнят. Как же все это работает и по какому механизму?

Видимо, добыв ценную информацию, разведчик выглядит как человек, только что взявший в руки пьесу: текст есть, а как все это происходит вживую, ему еще пока не ясно, и нужно все это увидеть воочию, а поможет ему в этом театр и режиссер, который по данным разведки поставит «пьесу».

Драматург в отряде сумеет увидеть в тех или иных маневрах настоящие мотивы и замыслы врага и прочувствует все это гораздо тоньше и глубже, чем любой другой человек. Сколько раз он все это проделывал снова и снова, перед тем как вывести свою труппу на сцену, и сколько раз после завершения представления срывал овации!

Видимо, неспроста поле боя прозвали театром военных действий: ведь для успеха в сражении полководец должен суметь стать и режиссером.

Скорее всего, наш лучший полководец Александр Васильевич Суворов, корпя над картами в казармах, еще будучи молодым офицером, все это прекрасно понял, ведь единственным развлечением, которое он себе позволял, неся нелегкую службу, был театр. Посещал он увеселительные балы только тогда, когда после танцев разыгрывали спектакли, а будучи уже в зрелом возрасте, генералиссимус в своем имении репетировал с крепостными сцены из различных пьес, как он сам скромно говорил, «для упражнения ума».

Зная театр и его особенности, зная тонкости актерской игры, он умел предсказать исход любого сражения и всегда был уверен в своих будущих победах, так как знал законы искусства не только военного, но и сценического.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.