+1
Сохранить Сохранено 7
×

Тилль и Марк: такой разный «Любимый город»


Тилль и Марк: такой разный «Любимый город»

© youtube.com

Как и многие дети-подростки 90 — 2000-х, я выросла на «старом» роке. Metalliсa, Pink Floyd, AC/DC, Kiss, Nirvana… Мы слушали их еще на кассетах, которые можно было перематывать карандашом. Позже, с появлением компьютеров и интернета, список групп расширился. Но, несмотря на все это хлынувшее разнообразие, для меня всегда особняком было творчество Rammstein.

Мое отношение к этим ребятам не было идиотическим фанатизмом — но уж больно мне пришлось по душе то, о чем они. Подтекст их творчества настолько прочно врезался в мое тогдашнее мировоззрение, что не отпускает до сих пор. Под Раммштайн я сдавала ЕГЭ, поступала в универ, бегала по стадиону, ездила на занятия, ходила на свидания, работала. У меня даже ребенок родился под Sonne и Mein Herz brennt. Раммштайн — это околоуникальное, самобытное явление в истории мирового рока. Это — именно искусство. И сценарное, и режиссерское, и музыкальное.

Конечно, невозможно заслушиваться/засматриваться какими-то вещами и не интересоваться тем, кто это сделал. Тилль был не только фронтменом группы, но и — лидером моего сердца. Нет, я не была влюблена в него как идиотичная фанатка — он был мне интересен как «человек, который смог».

Всегда задавалась вопросом: как у него получилось дать жизнь тому сюрру, которым кишит его голова? При том, что он — ни разу не музыкант: сначала — пловец, потом — продавец и только в 30 лет — более-менее певец. Да, при всей глубине натуры Тилль — певец так себе. Вернее — ни разу не. В академическом понимании пения. Но — он автор/соавтор оригинального продукта, успех которого в том числе — и в его манере исполнения. Тембр — да. Образ — да. Понимание ритма — да. Харизма — да. Вокал — нет.

В творческой среде распространено явление эксперимента, что, в общем-то, логично. Со временем многие исполнители начинают отходить от своего привычного аплуа и пробовать себя в других видах искусства — например, литературе. Но это не значит, что если 20 лет изо дня в день «катило» в музыке и удалось создать целую веху, то то же самое получится и на писательском поприще. В основном — не получается. Да, они издают книги, проводят презентации, но это — не чистая литература, а субпродукт, способ удержаться на плаву, попытка заявить о себе еще раз — чтобы не забывали. И тут уже не важно, хорошо написано то, что написано или нет. Здесь уже имя как бренд играет на успех завизированного им продукта.

Попробовал в литературе себя и Тилль. В 2017 году он приехал в Москву с презентацией сборника стихов «В тихой ночи». Я тогда даже взяла выходной на работе и отстояла 5 часов в километровой очереди — чтобы вживую посмотреть на того, кто прописался в моей голове. Не только посмотрела — Тилль пожал мне руку, улыбнулся и сказал «Харошая какая!», рассматривая мою стрижку. И книгу подписал — теперь у меня в шкафу лежит сборник стихов с автографом- фаллосом от автора. Ну, а чего б и нет. По содержанию — нет, товарищи, это — не поэзия. Поток мыслей — да. Рифмование — да. «Словотворная» картина — да. Креативное оформление — да. Но литература это? Нет.

Тилль Линдеман
Тилль Линдеман© ИТАР-ТАСС/ Фадей Иванов

Примерно в то же время «Раммштайн» начали говорить о том, что группа распадается. Тилль ушел в музыкальный эксперимент — вместе со шведом Петером Тэтгерном они создали группу Lindemann. Получился тот же Раммштайн, только из двух человек и на английском языке. Тилль на английском… своеобразно. Выпустили пару альбомов, пошумели, побыли на волне вновь обращенного на себя внимания ну и — все.

Нередко музыканты «перепевают» друг друга. Делают каверы и аранжировки на уже исполненные композиции. Все слышали «Штиль» в исполнении Тилля. Почему бы и нет? Вполне себе рок, пусть и русский. Всем также известно о любви Тилля к России и русскому языку, который он неустанно изучает. И — нередко в своих песнях переходит на русский.

И вот Тилль исполнил песню из советского фильма «Истребители» «Любимый город». Все сразу встрепенулись и поместили новость об этом на первые строки раздела «Культура». Мол, «посмотрите, Тилль поет русскую песню!» И все бы ладно было в этом исполнении, да что-то в нем не вяжется.

Первое — бэк самого Тилля. Несостыковка годами создававшегося «тяжелого» образа и вдруг — попытки «озвучить» советскую лирику. Второе — вокал. Как я уже говорила, Тилль — не вокалист в академическом понимании. Но эта песня-то именно из тех, которые про «школу голоса». Ее нужно именно петь, а не читать, кричать или рассказывать. Третье — ломаный русский язык, режущий слух и — акцент. Все же в каждой культуре, в каждом народе, есть такие песни, которые лучше не трогать. Или трогать — но со всей ответственностью за безупречность исполнения.

Допустим, точно так же это спел не Тилль, а какой-нибудь никому не известный парень. На том же шоу «Голос», например. Уберите имя как марку и получится провал.

Конечно, здесь не было цели «затмить» Марка Бернеса. Но у Бернеса-то получилось обьективно удачнее. Почему? Потому что он жил в ту эпоху и пел те песни, которые были актуальны тому социокультурному дискурсу. Соответственно, он их и адекватно понимал. Но все же, думаю, дело именно в феномене языка. Язык — это не просто набор букв, звуков и слов — это всегда подтекст. В исполнении Тилля он не читается вовсе. Такое впечатление, что он не понимает, о чем поет. В итоге получилось плоско и бездушно, несмотря на всю лирику, всю проникновенность, всю ценность текста. И — личность исполнителя.

А что это за песня-то? О чем? Наверное, мало кто из молодежи сегодня помнит фильм «Истребители» и вообще его смотрел. А песню относят к годам ВОВ, «раз уж там строчка про войну». Так вот, песня эта была написана в 1939 году. А потом да — смешалась с войной. Поэтому нельзя сказать, что она выстрадана автором — Евгением Долматовским — на поле битвы. Но нельзя и не согласиться с тем, что она стала и одним из «гимнов военного лихолетья», в котором смешалось все — и тоска, и ностальгия, и любовь. Равно как и с тем, что это — не какая-то песенка-нескладушка, а вполне себе вечный добротный текст, давно ставший всенародным достоянием отечественной культуры. Перепеть такое — то же самое, что ринуться на плоту в бурлящий океан. Или сможешь — или нет. В первом случае — лавры, во втором — все понятно.

По клипу — уж совсем каша. Тилль в пиджаке на сцене с микрофоном — это еще ладно. Но Тилль в кабине истребителя в форме советского летчика… это что? Полный смысловой диссонанс.

Почему он взялся именно за эту песню? Ведь есть множество других, более подходящих ему и по стилю, и по манере исполнения… Якобы, «Любимый город» — саунд к фильму «Девятаев» (выйдет в конце апреля) про советского летчика-истребителя, совершившего побег из немецкого плена на захваченном истребителе.

Зачем? Если эта песня уже давно — трек к другому фильму. Словом, в итоге получился несуразный гротеск. Вроде все и сделано должно, а главное — не обозначено.

Все эти коллаборации, эксперименты, переходы «между искусствами» от музыки к литературе и наоборот, у многих похожи на историю с кораблем Тесея. Есть даже понятие одноименного парадокса. Согласно греческому мифу, корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами. При починке в нём постепенно заменяли доски, до тех пор, пока среди философов не возник спор, тот ли это ещё корабль или уже другой…


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+1

 

   

Комментарии (0)