+2
Сохранить Сохранено 7
×

Военный переворот в Мьянме: как это было, взгляд изнутри


Военный переворот в Мьянме: как это было, взгляд изнутри

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus.ru

Ранним утром в понедельник, 1 февраля в Мьянме произошел военный переворот. Военные арестовали президента страны Вин Мьина, государственного советника Аун Сан Су Чжи и других руководителей правящей партии «Национальная лига за демократию». По версии армейского руководства, военное вмешательство в политическую ситуацию стало следствием фальсификаций в ходе парламентских выборов, прошедших в Мьянме в ноябре прошлого года. Военные утверждают, что комиссия по выборам не смогла разрешить спорные вопросы, и в стране начались волнения, что побудило их взять власть в свои руки.

В результате переворота обязанности главы государства взял на себя главнокомандующий вооруженными силами Мьянмы Мин Аун Хлайн. Исполняющим обязанности президента назначен вице-президент Мьинт Шве. На данный момент в стране введено чрезвычайное положение сроком на один год. По его истечении, военные обещают провести в стране демократические выборы. В тоже время, задержанная Аун Сан Су Чжи призвала своих сторонников к протестам.

О том, что на самом деле происходит в далекой Мьянме, и во что может вылиться произошедший переворот, «Ридус» попытался узнать у востоковеда, кандидата экономических наук Петра Козьмы, уже много лет проживающего в этой стране в городе Янгон.

«Ридус»: Петр, расскажите, что сейчас происходит в Мьянме, как все это началось, и каковы ваши ощущения от происходящего?

 — Утром в понедельник 1 февраля все проснулись, и обнаружили отсутствие интернета. Он постепенно начал пропадать где-то в шесть с чем-то, вместе с ним пропала и мобильная связь. «Вылетели» все четыре местных провайдера. То есть, по сути дела, единственным средством связи остались городские проводные телефоны. Из источников информации продолжали работать радио и телевидение, но телевизоров и радиоприемников у многих здесь просто нет. Маленькие приемнички есть у некоторых людей, которые ходят в парк бегать и заниматься спортом, они висят у них на поясе, чтобы было не скучно делать упражнения. Ну, и конечно радио есть в машинах. Телевизоры, как я уже сказал, есть не у всех.

Вот и смотрите: произошел переворот, а у людей до этого, кроме интернета, никакой связи, по сути дела не было. Соответственно, нет и возможности как-то скоммуницироваться, договориться о каких-то совместных действиях, на это все, видимо, и было рассчитано. В итоге, люди собирались маленькими группами вокруг тех у кого было радио (а значит, и информация), что-то обсуждали, но при этом не было никаких больших толп, и никаких агрессивных действий.

© EPA/MAUNG LONGLAN/ТАСС

«Ридус»: Люди растерялись?

 — Растерянность была. Понятно было, что что-то происходит, но сложно понять, что именно. По этому, какое-то время люди не понимали, что им делать. У мьянманцев есть правило, не покупать продукты впрок. Они приобретают их каждый день на так называемых «мокрых» рынках, которые работают с раннего утра, часов с шести. И что самое интересное, как раз на этих «мокрых» рынках большинство продавцов, чтобы не скучать, слушает те самые маленькие радиоприемнички.

«Ридус»: То есть они узнали о перевороте раньше всех?

 — Да. Во-первых, продавцы раньше всех узнали, а во-вторых, от них информация начала распространяться на домохозяек, пришедших за покупками, ну и всех остальных.

«Ридус»: То есть, рынки стали своеобразным информационным центром, откуда все потекло уже дальше?

 — Да. «А знаете, что у нас, собственно говоря, военный переворот?», — говорили продавцы. Тут же у любой хозяйки первая мысль: раз такое дело, то надо купить всего впрок, и как можно больше. Поэтому на рынок, естественно, побежали уже все, дабы закупиться по-полной. Что хозяйка не могла унести за один раз, за тем она присылала детей, родственников и т. д. Вот так примерно страна узнала о перевороте.

«Ридус»: А магазины, банки, другие учреждения, работали?

 — Все магазины работали. Я с утра решил тоже закупиться — пошел в ближайший сетевой супермаркет. Там не было такого ажиотажа, как на рынках, но покупали больше, чем обычно. Закупались большими пакетами и как правило, в них преобладали товары длительного хранения, типа риса, подсолнечного масла и т. п.

И самое главное: после этого люди бросились в банки. Поскольку интернета и мобильной связи нет, естественно, большинство банкоматов не работало, работали только те, которые были подключены непосредственно к банковским серверам в центральных офисах. То есть отделения банков практически все были закрыты, работали только головные офисы. И там, естественно, выстраивалась огромная очередь. Люди стремились снять деньги всеми доступными способами.

«Ридус»: Почему?

Сегодня (интервью было записано днем в среду 3 февраля ред.) по городу пошли слухи, что купюры крупного достоинства — 1000 кьят (1000 мьянманских кьят равняется 56.62 российских рублей), 5000 кьят, 10 тысяч кьят изымаются из обращения без всякой компенсации.

Напомню, что мьянманцев таким образом уже пугали, в 1987 году. Тогда генерал Не Вин просто взял и прекратил хождение купюр в 25, 35 и 75 кьят без всякой компенсации. То есть мьянманцы утром проснулись, и узнали, что-то, что они копили на учебу, или то что у них было накоплениями, или оборотным капиталом, превратилось в фантики. Историческая память у мьянманцев хорошая, по этому на этот раз они взбудоражились и побежали в банки.

А так, в принципе, к 12 часам дня (опять возвращаемся в первый день путча — 1 февраля), постепенно восстановилась связь, включились два оператора: государственный — MPT — и военный оператор — Mytel. Они возобновили услуги подачи сотовой связи, но интернет они пока не давали. Первыми интернет начали раздавать наземные провайдеры. И постепенно, часам к четырем, все восстановилось: у всех заработала мобильная связь, и у всех появился мобильный интернет.

© AP Photo/Thein Zaw

«Ридус»: И что стало происходить, когда люди «вышли на связь»?

Я живу в центре города Янгон, и я пошел на площадь около пагоды Суле (которой, как считается, 2500 лет) посмотреть, что же происходит. Возле входа в большой парк Махабандула, есть площадка, на которой обычно устраиваются какие-то мероприятия. Когда я туда пришел, там уже шел митинг в поддержку новой власти.

Собралась куча людей, которые пригнали грузовик, с которого через громкоговоритель произносились речи, о том, что предыдущее правительство пришло к власти незаконно, и так далее. Они говорили, что это правительство преданно Западу, и в нем сидят его агенты влияния, и именно армия есть та самая патриотическая сила, которая сможет это остановить.

Потом я заметил еще, по крайней мере, три грузовичка, где сидели люди, явно предназначенные для массовки. То есть, они привезли с собой еще и группу поддержки.

Соответственно, когда выступающие провозглашали здравицу в честь вооруженных сил и старшего генерала Мин Аунг Хлайна, группа поддержки кричала и хлопала в ладоши.

«Ридус»: А народ вообще как отнесся к произошедшему? Он поддерживает эти изменения или нет?

 — В городах всегда были сильны позиции бывшей правящей партии. Соответственно, здесь очень мало голосовало за военных. Конечно, кто-то голосовал, но не так много. Это раз. И два: даже у тех, кто поддерживал вооруженные силы, есть понимание, что в предыдущий период слишком долго военные находились у власти, и это ассоциируется у них с не слишком хорошими событиями. Тогда страна была гораздо беднее, чем сейчас, поэтому военных у власти никто не хочет. Такой консенсус выражается в формуле: вооруженные силы должны защищать страну, а не управлять ею.

Поэтому даже те, кто, в принципе, поддерживал провоенную партию на выборах, предпочли отмолчаться. Зато на другом фланге крики были, в общем-то, достаточно сильные.

Можно сказать, что здесь есть три или даже четыре большие группы: первая группа — те кто поддерживает старую власть, причем активно поддерживает; вторая группа — те кто ее поддерживает скрытно, то есть поддерживает, но предпочитает промолчать; третья — люди. которые просто не определились и хотят посмотреть, что будет; и четвертая группа — это, естественно, те, кто поддерживал новую власть. Таких было явное меньшинство, и они предпочитали не высовываться.

«Ридус»: Это везде такое разделение?

Нет, это чисто городской срез, в сельской местности люди более консервативны. Они более патриотично настроенные, менее образованные, более националистичные и так далее, и они в целом, за военных.

Эти люди больше слушают монахов, а монахи — национально-буддистско ориентированы, и они, по большей части, с военными.

Так что деревня за военных, а город — в основном за прежние власти. В Янгоне вчера в восемь часов вечера было первое «колочение в кастрюли»: кто-то бьет в барабаны, но в основном все стояли у открытых окон и колотили в кастрюли. В кастрюли, сковородки, всякую кухонную утварь…

«Ридус»: А что это значит?

 — Это означало, что они выражают протест. Но на самом деле это такая мобилизационная тактика (вряд ли они, конечно, это сами придумали). То есть в первый день была растерянность, а во второй, к вечеру уже начали запускаться какие-то «политтехнологии» типа этого стучания кастрюлями.

На самом деле, в этом есть глубокий смысл: люди слышат, что они не одиноки, что в кастрюли стучат очень многие, и это дает им мужество, дает решимость, и это уже следующий шаг. Сегодня в восемь часов это стучание будет опять, соответственно, эти люди уже готовы выходить на митинги.

© EPA/LYNN BO BO/ТАСС

«Ридус»: То есть борьба обостряется?

 — Борьба обостряется. Вчера в сети «Фейсбук» была создана группа гражданского неповиновения. Дело в том, что в Мьянме «Фейсбук» — это по сути и есть весь интернет… Во-первых, 80% входят в интернет с мобильных телефонов; а во-вторых — на многих мобильных телефонах нет даже браузеров, там есть только «Фейсбук» и все. Поэтому данная соцсеть для многих и есть интернет, и именно там кипит вся виртуальная жизнь. Тут же в онлайне были созданы группы гражданского неповиновения с сотнями тысяч пользователей. Буквально за сутки одна из групп набрала 150 тысяч пользователей. Сейчас они там сидят и обсуждают, какие акции гражданского неповиновения им, собственно говоря, организовать.

«Ридус»: А возможны репрессии по отношению к несогласным?

 — Репрессии, конечно, возможны. Вся эта вольница будет до определенного момента, но что будет дальше неизвестно.

С сегодняшнего дня начались забастовки: бастуют инженеры, бастуют врачи — целыми больницами, бастуют некоторые муниципальные служащие, и так далее. Забастовки — это пока только одиночные явления, но это уже следующий шаг к всеобщей стачке.

Из этих двух дней — одного дня растерянности и другого, когда люди начали объединяться, — уже понятно, что в следующие дни все пойдет по нарастающей.

Чем это закончится? Никто понять не может. Мьянма — это очень интересная страна: она была очень долгое время под военной диктатурой, у нее архаичное общество, построенное не по индивидуалистическому принципу, как на Западе, а по сетевому. Тут существуют кланы, и каждый клан «пересекает» другой, как та самая сеть Bluetooth, которую использовали при протестах в Гонконге, из-за отключения интернета. Bluetooth одного человека, цепляется к Bluetooth другого, ищет в итоге нужное имя, поэтому через несколько Bluetooth-соединений, и через несколько телефонов, она автоматом находит того, кого надо.

В 1988 году страна вспыхнула буквально за несколько дней. Было все спокойно, машины ездили, люди ходили, притом, что мобильных телефонов тогда не было. Многие видят в этом сетевую организацию общества.

Сейчас эта сетевая организация общества очень хорошо наложилась на интернет, прежде всего, на «Фейсбук». Именно поэтому то, что сейчас внешне все спокойно — люди ходят, машины ездят, это ничего не значит. В течение двух дней все может обернуться в полную противоположность, поэтому я к Мьянме в этом отношении всегда отношусь как к стране, где прогнозы делать просто нельзя.

«Ридус»: Как это может отразиться на взаимоотношениях религиозных групп? На религиозной и национальной почве несколько лет назад в Мьянме были очень серьезные столкновения?

 — Во-первых, больше половины рохинджа выгнаны в Бангладеш, и они уже тут никакой роли не играют. В штате Ракхайн, где остались некоторые рохинжа, произошло размежевание, там стоят полицейские. Можете называть это апартеидом, а можете — зоной безопасности, с какой стороны посмотреть. Они, по сути, в резервациях, но зато они живы.

А что касается других национальностей, то они к происходящему сейчас, никакого отношения не имеют, это не межнациональное, не межконфессиональное событие, никто никого по религиозному или по национальному принципу притеснять, а тем более резать не будет, это уж точно.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+2

 

   

Комментарии (0)