+3
Сохранить Сохранено 7
×

Приведет ли пандемия COVID-19 к третьей мировой?


Приведет ли пандемия COVID-19 к третьей мировой?

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus.ru

В воздухе запахло третьей мировой. Опасность новой глобальной войны отметил глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Илларион. «Мы ее ощущали еще до начала пандемии коронавируса, и мне кажется, что пандемия коронавируса не внесла какие-то существенные изменения во внешнеполитическую ситуацию», — цитирует его слова «Интерфакс».

Так митрополит прокомментировал мнение главы штаба обороны Великобритании Ника Картера, который заявил, что пандемия и сопутствующий ей экономический кризис, как и подобные кризисы в прошлом, могут привести к мировой войне. Опрошенные «Ридусом» эксперты этих тревог не разделяют.

Расчистить строительную площадку чужими руками

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus.ru

Если понимать войну в широком смысле слова, де факто она уже идет: активизация локальных конфликтов, секретные силовые операции, гражданские противостояния в Европе и США — все это можно рассматривать как фрагменты гибридных конфликтов. Но до полноценной мировой войны (с реальными боевыми действиями) пока еще далеко, уверен аналитик ФК «Калита Финанс» Дмитрий Голубовский. Не видно противоречий, которые глобальные державы хотели бы решить такой войной, поясняет он.

Ядерные державы между собой воевать не станут, но они продолжат делать это чужими руками в региональных конфликтах, преследуя собственные интересы, прогнозирует эксперт. И, в принципе, ничего нового в этом нет. Просто раньше такие войны в разных странах вели два лагеря, возглавляемые СССР и США, а сейчас игроков, которые могут в них участвовать, стало больше.

У Франции свои интересы — она, например, противостоит Турции; у Турции — свои. У Великобритании могут быть свои интересы. У США есть везде интересы. Какие-то интересы есть у России, Китая, Ирана (и у него тоже есть ресурсы для ведения боевых операций), — перечисляет аналитик.

Локальные конфликты уже наблюдаются на Ближнем Востоке, в Африке, сейчас в Закавказье пошли, на очереди Средняя Азия, предсказывает Голубовский. Интенсивность таких войн будет нарастать по мере того, как глобальный контроль начнет ослабевать на местах, но в целом этот хаос будет управляемый, потому что задача любой войны — расчистить место для будущей стройки.

Слабые звенья могут быть взорваны в глобальном мире. То есть то, что не отвечает будущему технологическому укладу, будет разрушено. А будущий технологический уклад — он цифровой. Такова логика перезапуска системы, — поясняет эксперт.

По его словам, в наиболее продвинутых странах система будет перезапускаться монетарными мерами и путем внедрения новых технологий, а кое-где — через ломку того, что есть, чтобы туда потом эти новые технологии продавать и там создавать новый спрос.

Сейчас главный кандидат на опустошение — Ближний Восток. Там наибольшее количество противоречий и наибольшее число желающих повоевать. Но это не будет мировая война. Это будет большой региональный конфликт, в который все мировые державы будут вовлечены как заинтересованные стороны, но сами друг с другом они воевать не будут, — констатирует аналитик.

Никто не хочет умирать и убивать

© Игорь Ставцев/Коллаж/Ridus.ru

Не видит предпосылок для большой войны и исполнительный директор Международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок. Вообще, в последние годы само слово «война» очень сильно обесценилось, сетует он.

Мы так называем сомнительные хакерские атаки государств друг на друга и гибридную войну, например, хотя ни один человек в ней не пострадал. Мы называем какие-то торговые сложности и взаимные санкции торговой войной, хотя никто не умер в этой войне. То есть мы слово «война» используем в последнее время очень широко, — напомнил политолог «Ридусу».

И с одной стороны, это хорошо — в том смысле, что когда в мире нет глобальной войны уже с 1945 года, люди стали забывать, что такое настоящая война, признает он. Но с другой стороны, есть опасность в том, с какой легкостью используется сегодня этот термин: когда слишком много говорят о войне, какие-то другие важные вещи уходят на второй план.

Есть определенный рефлекс в общественном сознании: когда случается какой-то кризис, говорить, что, значит, война близко. Хотя нет никакой связи между этими двумя явлениями, уверен эксперт. Кризисы регулярно случаются, но далеко не всегда заканчиваются войнами.

В целом с конца холодной войны все вооруженные конфликты, как правило, имеют три характеристики, отмечает Бышок: они локальные, достаточно короткие по времени и невысокой степени интенсивности. Так, за один только день на восточном фронте в годы Великой Отечественной войны погибало больше, чем за все годы донбасского конфликта. От повторения глобальной войны человечество сдерживает два важных фактора, считает политолог: большая экономическая взаимозависимость (мир действительно стал глобальным) и нежелание людей умирать и убивать.

Скажем, Первая мировая война воспринималась абсолютно всеми странами, которые начали в ней участвовать, с восторгом. Они надеялись, что вот сейчас-то мы сделаем все правильно и проучим своих старинных врагов. Никто не думал, что это затянется надолго и приведет к трагическим последствиям. Вторая мировая тоже началась с парада побед нацисткой Германии и достаточно успешной оккупации Японией значительной части Китая, и они тоже первоначально думали, что быстрым блицкригом смогут завоевать новые позиции, — рассказывает он.

Сейчас же ни один политический лидер не говорит об оккупации целого государства. Силовыми методами пытаются решить только спорные территориальные вопросы, как это было в Нагорном Карабахе. А крупным державам сегодня делить нечего, и «завоевывать» другие страны они предпочитают экономическим путем. Если в той же Германии во времена Первой и Второй мировых войн была проблема перенаселения из-за взрывной рождаемости, и отсюда возникла идея завоевания жизненного пространства, то сейчас, наоборот, непонятно, кого к себе приглашать, чтобы экономика работала, потому что в развитых странах демография идет вниз.

В России традиционно принято опасаться территориальной экспансии со стороны Китая, но и там уже проявились знакомые Западу демографические проблемы, в частности, старение населения. Многолетняя политика «один ребенок в семье» и улучшение качества жизни на фоне экономических достижений привели к росту числа пожилых. Но и после отмены этой политики демографического взрыва не случилось, потому что китайцы стали гораздо более урбанизированными, образованными и богатыми и начали ориентироваться на те же ценности, что и среднестатистические западные горожане.

Там такая же демографическая история происходит, что и во всех развитых странах. Там некому идти заселять другие территории. И сам Китай полузаселенный на самом деле: большая часть населения концентрируется на восточном побережье, — заключает политолог.

  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+3

 

   

Комментарии (0)