Эта беседа была записана в уютной венской винотеке Corkout нашего друга Александра Никифорова еще зимой, незадолго до того, как Европа, Россия и весь мир погрузились в пучину пандемии. Наш собеседник — представитель одного из величайших монарших родов Европы, крупный бизнесмен и… винодел, Максимилиан Габсбург-Лотарингский (Maximilian Habsburg-Lothringen).

Все это время мы не спешили с публикацией материала, поскольку внимание большинства было поглощено совсем другими, тяжелыми, а порой и просто страшными событиями. Сегодня свет в конце туннеля наконец-то забрезжил. А значит, самое время вспомнить и поговорить о чем-то интересном и позитивном.

Максимилиан Габсбург-Лотринген, происходит из древнего королевского рода Габсбугов. Его представители являются потомками Франца I и Марии Терезии. Династия занимала престол Священной Римской империи с 1765 по 1806 год, и престол Австрии (впоследствии ставшей Австро-Венгрией) с 1780 по 1918-й. Но в современном мире все меняется. Максимилиан стал успешным бизнесменом. Ныне он является членом совета директоров нескольких ведущих европейских банков и инвестиционных компаний, а также участвует в других видах бизнеса.

С некоторых пор в сферу интересов Максимилиана входит и виноделие, занимающее все большую часть его жизни. О том, почему производство вина превратилось для представителя крупнейшего монаршего рода Европы в нечто большее, чем просто хобби успешного бизнесмена, мы решили поговорить с самим Максимилианом.

«Ридус»: Максимилиан, вы являетесь потомком и представителем одного из величайших европейских монарших родов, это как-то накладывает отпечаток на вашу жизнь в современном мире? Это помогает вам или, наоборот, мешает в бизнесе и повседневной жизни?

 — Да, это накладывает отпечаток на мою жизнь. Габсбургам часто предъявляют претензии в том, что мы якобы способствовали началу Первой мировой войны, да и вообще сделали много вещей, имевших весьма негативные последствия. Но все это уже история. 

Что касается лично моей принадлежности к роду Габсбургов и отпечатков, которые это накладывает, то они безусловно есть. Я и мои браться и сестры были воспитаны намного строже, чем другие дети. У нас было много различных запретов, так как все мы носим вполне определенную фамилию. И сейчас нам приходится оставаться примером во всем, мы ответственны за нашу фамилию.

«Ридус»: а в бизнесе это помогает? Или наоборот?

 — Имя открывает двери, но заходить нужно самому. В годы моей юности окружающие думали, что я не захочу работать вообще. Когда я проходил летнюю практику на предприятиях, все исходили из того, что Габсбурги не хотят и не умеют работать, что они выросли в золотой клетке и ни на что не способны. Мол, они могут только править, но никак не работать. Потом эти люди искренне удивлялись моей работоспособности.

Сегодня, слыша фамилию Габсбург, многие все еще думают, что мы живем во дворцах, сидим на троне с короной на голове, но это, как вы сами видите, совсем не так.

«Ридус»: сегодня мы находимся в винотеке нашего друга Александра, а значит просто не можем не поговорить на винную тему. Для вас, как для потомка монархов и одновременно успешного инвестиционного банкира, чем является виноделие? Это хобби или один из бизнесов?

 — Когда я работал инвестиционным банкиром, у меня родилась идея создать свое вино, у которого был бы отличный вкус, и от которого не возникало бы неприятных последствий на следующий день. Я решил создать вино для себя, для своей семьи, для друзей, для своих партнеров. Началось это с моего хобби, но пару лет назад производство достигло таких масштабов, что нам с женой пришлось принимать решение — или заниматься его расширением, или закрыть.

Это увлечение становилось все более затратным, прежде всего в плане времени и внимания. И мы выбрали первый вариант — мы взялись за расширение производства. И если на данный момент мы производим примерно 20 тысяч бутылок в год, то в следующем планируем повысить планку до более чем 50 тысяч бутылок.

«Ридус»: сегодня многие виноделы жалуются, что климатические изменения поменяли сам подход к ведению виноделия. Грядет ли в связи с этим, изменение и качества самого вина?

 — Конечно, климатические изменения влияют на виноделие. Мы находимся на северо-западе от Вены, где довольно много солнечных дней. Поэтому в наших винах содержится чуть более высокое количество алкоголя и остаточного сахара, при этом в белом вине становится все меньше кислоты. Слава богу, у нас есть преимущество — в Австрии достаточно воды.

На юге страны, где климат еще более теплый, рост содержания алкоголя в вине действительно может стать проблемой. Если в белом оно будет доходить до 15%, то сколько можно выпить такого вина? Вино будет получаться все более алкогольным и насыщенным, но мы ведь не хотим пить за обедом и ужином ликеры.

«Ридус»: Будете вы предпринимать какие-то действия, чтобы сохранить традиционный вкус австрийского вина?

 — Пока вкус и качество меняются не настолько критично, и мы можем регулировать содержание алкоголя и сахара более ранним сбором.

«Ридус»: Сейчас в перемену климата, похоже, поверили уже даже самые отъявленные скептики. Как вы думаете, что может измениться в мире в связи с изменением климата?

 — Во-первых, возникают вопросы с вегетативной частью: ведь все будет вызревать значительно раньше. Скорее всего, в связи с этим люди будут высаживать какие-то другие растения. Но в целом, пока плюс 2 градуса — это не какое-то критичное потепление. Хотя, здесь у себя в Австри мы уже чувствуем перемены — зимы стали слишком уж мягкими, а лето — очень жарким.

«Ридус»: Как вы думаете, может ли климат вернуться к своим прежним традиционным стандартам, как это было какие-нибудь 10−15 лет назад, с холодной зимой и комфортной погодой летом?

 — Думаю, что нет, изменения необратимы. В связи с этим считаю, что мировое сообщество должно серьезно задуматься над этим вопросом.

«Ридус»: Ну, а непосредственно на вашем винном бизнесе как-то сказываются климатические изменения?

 — Нам с погодой на самом деле повезло (смеется). Как у любого нормального фермера в Австрии у меня была 10-летняя страховка от побития урожая градом. На протяжении всего этого времени никакого града не случалось. Но как только я решил страховку не продлевать, выпал град и все уничтожил. Он не оставил на винограднике ни одного живого листочка. Вот так в 2014 году я за полчаса потерял 90% урожая.

«Ридус»: В последнее время австрийские виноделы уже научены горьким опытом и используют противоградовые сетки. А вы их используете?

 — Вообще-то для нашего региона это нетипично, но сейчас и у нас таких сеток становится все больше и больше. Это больше свойственно Штирии, где сезон града приходится на июль-август. Но в последнее время грады у нас становятся все более и более актуальными. Типичного австрийского дождика, который моросит два дня подряд уже нет. Вместо этого налетает шторм, за полчаса сносящий все, что росло в округе. Вот это и есть последствия изменения климата, которые мы в полной мере испытываем на себе.

«Ридус»: Насколько все это критично для тех, что занимается в Австрии сельским хозяйством?

 — Пока еще не настолько трагично, но надо быть готовым к новым природным сюрпризам. Сегодня, увы, в Австрии уже нет четких смен времен года… и у вас в России так будет. Если раньше была четкая смена — весна, лето, сень зима, то сегодня все это перемешалось.

Всегда типичная погода для Австрии в феврале — это было около -5. Сейчас +16. В связи с этим, молодые росточки на виноградниках появляются куда раньше. Если раньше они появлялись где-то в апреле, то теперь их можно увидеть и в феврале, причем аж 20-сантиметрового размера. Это очень опасно, так как неизбежные заморозки их непременно убьют.

«Ридус»: Что-то еще кроме климата меняет сегодня ситуацию в австрийском виноделии?

 — Конечно, прежде всего, это современный образ жизни. Раньше семья в трех поколениях с детьми, родителями, бабушками и дедушками имела 3−5 гектаров, производили вино и собственно все с этого и жили. Сейчас молодое поколение стремится учиться, заниматься другими более интересными на их взгляд вещами, не связанными с физическим трудом. Старшее же поколение в силу возраста, больше не может заниматься производством вина, и продает хозяйства.

Это характерно не только для Австрии, но и для других стран. Молодое поколение уезжает из сел в города, чтобы получить образование и найти там работу. По этому, села и поселки просто постепенно вымирают. Связь поколений разрушена, а это очень сильно бьет по виноделию, так как во многих странах это преимущественно семейный бизнес.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.