Полководцы в истории были двух типов — прекрасные тактики и великолепные стратеги. Тех, кто умел успешно совмещать то и другое, как Александр Суворов, можно пересчитать по пальцам. Не менее талантливый полководец Наполеон, хоть и был императором, все-таки больше являлся тактиком, поэтому выиграл или «сводил вничью» почти все сражения, которые навязывал ему противник. А вот его вечный оппонент, прославленный русский генерал М. И. Кутузов, напротив, особой удачи в решительных сражениях, где все было поставлено на карту, не снискал. Вообще, создавалось впечатление, что Михаил Илларионович, если бы была такая возможность, избегал бы схваток, где надо любой ценой если не выиграть, так хотя бы не проиграть. Вот маневром, партизанскими наскоками, экономическим удушением дожимать вражескую армию — совсем другое дело, тут он был на своем месте главнокомандующего.

Аустерлицкий провал

Битва у Аустерлица — пожалуй, самое крупное и обидное поражение, которое потерпели войска под командованием Кутузова. Пусть и весьма условным, ибо в штаб-квартире находились сразу два императора — российский и австрийский, которые, конечно, воспринимались, как куда более важные начальники. Наверняка так воспринимали эту руководящую диспозицию все практически рядовые бойцы. Тем более что Кутузов никакого своего плана для противодействия Наполеону не предложил, положившись на традиционный русский авось.

Союзной русско-австрийской армии приходилось действовать по плану, предложенному австрияком Ф. Вейротером. Другого просто не существовало.

О том, что этот план не учитывал любимой тактики Наполеона — удара по центру, Кутузов тоже вроде никого не предупреждал. Трудно сказать, забыл он об излюбленном подходе Бонапарта, или надеялся, как и австрийский генерал, что к тому моменту союзные силы устроят котел наполеоновцам.

Ничего такого, разумеется, не случилось — Наполеон не стал ждать, чем закончится попытка охвата его правого фланга, а ударил под основание группировки, занятой попыткой окружения ударом по Праценским высотам в центре.

После их захвата ему оставалось лишь выбрать, что делать дальше — добить войска левого фланга неприятеля или разгромить правофланговые части под командованием Багратиона. В результате он амбициозно решил сделать то и другое. Французы в итоге допустили спасшую союзников от разгрома ошибку — полуокруженные части ушли через пруд, потеряв не так уж и много в ледяной воде, а Багратион с подчиненными ему войсками и вовсе организованно отошел.

Фактически бежал без оглядки только Александр I. Но к нему какие вопросы? Человек он был сугубо штатский. А вот раненный в процессе боя Кутузов был как раз опытным воякой. Так что понятно, почему император Всероссийский долго не верил потом в его полководческую звезду. И вернул его в командующие армией, когда враг был уже у ворот Москвы.

Ничья под Бородино

Если Аустрелицкую неудачу Кутузов может и даже вправе списать на ошибочный план австрийского генерала, которому он вынужден был следовать, то под Бородино он был полным хозяином положения. Собственно, по этой причине он отказался от идеи своего предшественника Барклай-де-Толли дать бой под местечком Царево-Займище, а перенес его в место, выбранное его квартирмейстером Толлем.

Но то ли выбор был не слишком удачным, то ли противник слишком силен, но и здесь Кутузову, если честно, опять не удалось победить. Хотя и поражением итоги Бородинской битвы тоже назвать было бы неверно. Сухие статистические данные фиксируют боевую ничью — по 40 с лишним тысяч убитых в жестоких схватках бойцов. Ну и никакого беспорядочного отступления русской армии, как и при Аустерлице, не произошло, хотя и вынуждена она была отойти — сначала в Москву, а затем под в Тарутино. Иными словами, и Наполеон, и Кутузов не достигли своих исходных целей — разгрома неприятеля, но и противнику этого удовольствия не доставили.

Почему же так получилось? Почему французы достойны были победы, а русские показали себя непобедимыми, по мысли Наполеона? Прежде всего, потому, что над обоими полководцами довлели обстоятельства, далекие непосредственно от поля боя. Наполеон опасался остаться посреди огромной Российской империи без лучших своих солдат из Старой гвардии, поэтому так и не пустил их в главную атаку, а Кутузов, скорее всего, как мы и отметили, изначально не хотел давать никакого решительного сражения. Логика его была понятна — противник, все более растягивая свои коммуникации и теряя часть сил на гарнизоны для их охраны, сам себя заманивает в гигантскую ловушку и зачем в этой ситуации идти на риск? Но не пойти навстречу одновременно и воле императора Александра I, и гигантскому давлению общественного мнения, не желавшего слышать о безвольной сдаче Москвы, он не мог.

Выбранная им диспозиция для собственных войск была не слишком удачной — части на левом фланге под командованием Багратиона фактически действовали в открытом поле. Единственное препятствие для неприятеля составляли небольшие укрепления — так называемые Семеновские флеши. Одним словом, Кутузов словно приглашал Наполеона отойти наконец от излюбленной тактики удара по центру, рассекающего фронт неприятеля, а смять сначала левый фланг. В результате несколько критически важных часов русские и французы бились только в этом месте, а в других обменивались лишь артиллерийской канонадой.

В результате к удару по центру на батарею Раевского французский император приступил тогда, когда обычно исход сражения в его пользу был уже очевиден. Ну, а поскольку и эту позицию французы смогли занять далеко не сразу и ценой больших потерь, стало ясно, что сражение закончится ничьей. И Наполеон на нее согласился, оставив в резерве Старую гвардию. Именно это, а не только тонкие какие-то шаги командующего русской армии, а также мужество и героизм солдат армии смертельно раненного Багратиона избавили Кутузова от повторения позора под Аустерлицем.

Прорыв через Березину

В самом конце Отечественной войны 1812 г. у М. И. Кутузова был шанс рассчитаться с Наполеоном за все обиды. Изрядно ослабевшая французская армия в ноябре того года оказалась фактически в кольце.

К моменту переправы от некогда Великой во всех смыслах армии остались буквально ножки до рожки. Большие потери она понесла, прорываясь к Москве, а потом — отбиваясь всю дорогу обратно. Немало наполеоновцев полегло в борьбе с партизанами, было взято в плен, умерло от голода и холода, просто дезертировало за год войны в далекой, суровой России. Они впервые столкнулись ситуацией, когда, по сути, весь народ оказывал им сопротивление и изгнал в конце концов с родной земли. Регулярной армии оставалось лишь прижать к Березине остатки наполеоновских войск и пленить их и их незадачливого императора.

Но произошло настоящее чудо. Невероятным образом основные силы оставшихся в строю французских войск смогли переправиться и отразить все атаки на западном берегу Березины.

Позволю высказать свое предположение — ничего сверхъестественного тогда не произошло, Кутузов просто позволил французам убраться восвояси. Если бы Наполеон был бы пленен в России — Европа тут же объединилась бы против победившей империи Александра I. Тонкий стратег Кутузов, конечно, понимал всю шаткость союзнической антинаполеоновской коалиции, которая могла превратиться в антироссийскую.

Впрочем, есть и другое объяснение неспешности основной кутузовской армии, чуть ли не вежливо преследовавшей окоченевших оккупантов. По плану они фактически были загонщиками зверя, а решающий выстрел, образно говоря, должна была сделать подошедшая с юга армия адмирала П. В. Чичагова. Так вот, по мнению сторонников указанной версии, это сильно било по самолюбию М. И. Кутузова и поэтому он сделал все, чтобы конкурент совершил кучу ошибок, благодаря которым наполеоновцы сумели прорваться.

Все промахи Чичагова он скрупулезно перечислил в донесении императору, прежде всего, то, что последний не поджидал французов на западном берегу, а пытался пленить их везде, где возможно. Справедливый упрек, но он никак не объясняет, почему потерявшая большую часть лошадей армия Наполеона, тянущая за собой обоз с награбленным добром, смогла оторваться от кутузовской на более чем сотню верст.

Но удачей Наполеона произошедшее все равно не назовешь — более половины из дошедших до Березины 40 тысяч он потерял. Спасшиеся же стали основанием для освободительного похода 1813 года. Если так и задумал Кутузов, сам или вместе с Александром I, то это, конечно, гениальный стратегический ход. За него можно простить ему все тактические промахи.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.