Когда он шёл по тротуару, тугие мышцы волнами гуляли под его бархатной шкурой. Чуть на выкате глаза, мощная челюсть, стальные лапы — точёный породистый стаффорд. Я любовался и гордился им. Когда он пружинисто бежал на поводке, прохожие расходились волнами.

В метро и электричке я крепко держал Лорда за ошейник, намотав на кисть поводок и прижав его тело к стене. Лорд всегда был в ненавистном ему наморднике. Но подходить близко люди всё равно не рисковали. Любовались чистокровным экстерьером издалека.

Я понял, как оружие меняет сознание мужчин. У них будто вырастает второй член. Словно идёшь с пушкой и машешь ею вокруг, а тебя все боятся. Понятное дело, такой собаке надо соответствовать. Перестаёшь сутулиться, рука всё время напряжена, вид хмур и сосредоточен. Но изнутри распирает гордость.

Этот пёс достался мне вопреки всем моим предпочтениям. Я любил чёрных котов. А Лорд был американским стаффордширским терьером. Его отношение ко мне было не самым почтительным. Он подозревал, что я кошатник и явно не воспринимал меня за Босса. Поэтому, возможно, в метро всё же заводил не я его, а он меня.

У Лорда был хозяин. И для него он был настоящим вожаком стаи. Когда Лорд только-только появился у Олега, то пару раз пытался выяснить кто же из них царь горы. Но Олег без лишних сантиментов наматывал на руку цепь и бил стаффорду морду.

Однажды Олег уехал к родителям на пару недель и по дружбе оставил мне Лорда. Начались четырнадцать дней выяснений, кто же из нас Альфа- самец, а кто для поводка придаток.

Я снимал однокомнатную квартиру в хорошем зелёном районе и выгуливал Лорда дважды в день. На работу я ездил спускаясь в метро и пересаживаясь на электричку. Уже одна такая поездка была приключением. Лорд был невозмутим как аристократ. Весь маршрут он мог даже не посмотреть на людей. И когда люди расслаблялись и начинали ему доверять, Лорд исподтишка кидался на них. Всегда неожиданно и резко. Зная об этом, я ни на минуту не ослаблял поводок и снимал намордник только дома. Да и то ненадолго — спал он у меня тоже в наморднике.

Я не издевался над ним. У меня и в мыслях не было сделать ему больно или причинить неудобство. В какой-то момент я даже полюбил его. По крайней мере когда он нежно смотрел на меня, я тут же таял и шёл за новой порцией «педигрипала». При этом я не удивился бы, если бы он ночью перегрыз мне горло. А потому я привязывал Лорда в коридоре и закрывался в комнате на ключ.

Быть привязанным Лорду было суждено с детства. Олег нашёл его на пустом перроне с верёвкой на шее. Отвязав от перил, он взял его домой. На тот момент щенок стаффорда уже становился подростком и имел зачатки бойцовского характера.

Лорд чтил Олега, всех же остальных он всерьёз не воспринимал. Девушку Олега он терпел, что же думал обо мне, я не знал. Я считал, что мы друзья, но ровно до того момента, когда он, сжимая челюсти, повис на моей руке и принялся её грызть. Я тогда больше удивился, чем испугался. Олег же так принялся колошматить Лорда, что я забыл о боли, и кинулся их разнимать.

За ужином мы решили, что во всём виноват инстинкт защитника. Лорд кинулся на меня, когда за спиной Олега я поднял руку. После инцидента я Лорда не только простил, но и зауважал. Красавчик!

Через неделю Лорд цапнул моё запястье, когда я за накрытым столом тянулся вилкой к сосиске. Я пересмотрел свои взгляды на эту собаку и перестал ходить к ним в гости. И тут звонит Олег и просит взять к себе Лорда на пару недель. Не везти же его поездом к родителям.

В моей квартире поселился уже не подросток, а солидный крепкий юноша. Ещё будучи у Олега он не раз демонстрировал свой агрессивный нрав. То кидался на соседку Олега, то на его же рабочего. И на всех со спины.

Жил у меня Лорд в коридоре. Там же я и кормил его, там же и привязывал на ночь. Иногда я брал Лорда на работу и дважды в день выгуливал его в парке им. Зои Космодемьянской. На улицу я выводил стаффорда всегда в наморднике и с повышенным вниманием к окружающей обстановке. Так как жил я не без мелких административных правонарушений, то и скандалы были мне ни к чему. Возможные помыслы агрессора я превентивно гасил ещё до их появления. Даже разок пришлось ткнуть Лорду в его чёрный кожаный шнобель.

Лорд терпеливо сносил переезд и надеялся на скорое возвращение Олега. Уверен, меня он в глубине души презирал. Но подчиниться пришлось, так как намордником заведовал я.

Намордник он ненавидел.

Каждый раз, как я выводил Лорда на прогулку, тот чесал морду об асфальт, бордюр и углы домов. Я сочувствовал бедному псу, мне намордник тоже не понравился бы. Он явно доставлял ему беспокойство, возможно плохо сидел, жал или натирал. Вряд ли из-за повышенного свободолюбия, но избавиться от намордника Лорд мечтал.

После долгих усилий Лорд стесал заклёпку. «Костлявая» уже стучалась в дверь на первом этаже. Плотно сбитая бабка вышла из квартиры и стала спускаться по лестничному пролёту на улицу. Мы с Лордом возвращались с прогулки. Бабка сразу почуяла беду. Я по-привычке натянул поводок. Уже пройдя мимо прижавшейся к стене соседки, я ослабил поводок и именно в этот момент пёс извернулся ящеркой и цапнул бабку за ногу.

Плоть была измучена болезнями. Возможно у бабки был диабет. Её как будто испирало изнутри. Клыки стаффорда легко вспороли туго натянутую кожу на голени, и та мгновенно лопнула, извергая из себя тягучую засахарившуюся кровь.

Дёрнув поводок на себя, я потащил Лорда в лифт. Пока мы поднимались на верхний этаж, пока я открывал дверь и привязывал пса к крюку, я не останавливаясь лупил ему морду.

Захлопнув входную дверь, я помчался вниз. Пролёт первого этажа был в тёмных потёках. Дверь в бабкину квартиру была открыта, и из неё доносился шум. Там я увидел двух мужчин и бабку. Та лежала на диване и причитала: «Ох и за что же мне это наказание, ох и за что же мне это наказание, ох и…»

Мужик лет тридцати качался вперёд-назад и, глядя на ручей из бабкиной ноги, громко удивлялся: «Да ну на?! Ни хрена себе! Да ну на!»

Второй мельтешил по небольшой двухкомнатной квартире и вскрикивал: «Где моё ружьё? Где оно? Я грохну этого урода! Где моё ружьё?!»

Не обращая внимание на мужиков, я быстро оглянулся, отметил убогость обстановки, явных алкашей-сыновей и подошёл к бабке. Рана была небольшой, но широко открытой. Из дырки в ноге, не останавливаясь, сочилась кровь.

— У вас есть бинты, спирт, антисептик? Эй! — громко позвал я удивлённого, — Аптечка есть в доме?

— Нет! — промычал он.

Выходя из квартиры в магазин, я крикнул мужикам:

— Замойте как следует в подъезде, и вызовите скорую. Потом вместе найдём урода!

Вернулся я быстро. Братья как могли, уже домывали лестницу. Один из них сообщил мне, что скорую вызвали. Вызвали они и полицию. Я потряс пакетом — зазвенели бутылки. Там же была и закуска.

Я прошёл в комнату и достал перекись, жгут и бинт. Кровь уже почти не текла, но и бабка молчала. Она смотрела на меня выцветшими глазами и чуть ли не крестилась.

— Спокойно! Я врач. Всё будет хорошо.

Я посмотрел на часы, перетянул ногу жгутом, обработал рану и повязал бинт. Вроде бы не краснеет, пора и уходить.

Братья уже накрыли стол и успели накатить. О бабке похоже забыли. Я вышел на улицу. Скорая стояла у подъезда. Я провёл к бабке врачей и они похвалили того, кто перевязал ногу. С бабки сняли жгут, сделали ей укол и новую перевязку. Я помог довести бабку до микроавтобуса. Сыновья с ней не попрощались.

Одного из врачей я попросил не оставлять бабку в больничном коридоре и сунул в ладонь пятихатку. Меня заверили, что всё устроят.

Только уехала скорая, к подъезду подрулил ППС. Я приготовил пять сотен и для представителя закона. Объяснив ситуацию, я заверил, что всё со всеми улажено. Я избавился от денег и предложил менту продать мне один патрон. Отвезём, говорю, пса в лес и я его лично пристрелю. Пятьсот за патрон — это много или мало? Тот не согласился. Отчитываться за патрон — это геморрой. Ни пёс, ни бабка того не стоят.

Спасибо и на этом. Вопрос с собакой улажу, заверил я. Легковушка ППС, на удивление, уехала.

В квартире было тихо. Я посмотрел на пса. Тот положил голову на лапы и снизу вверх смотрел на меня своими влажными маслинами.

«Ну ты даёшь!» — покачал я головой. Я развернулся, сходил в магазин и принёс Лорду самый большой мешок «педигрипала». Высыпал его перед псом — наедайся! В комнате я достал с полки телефонный справочник.

Из ветеринарки приехали быстро. К тому времени я закрыл Лорда в ванной, привязав того к чугунной ножке. В дверь позвонили. Ровно за миг до звонка из ванной заревела собака Баскервилей.

В коридор прошёл худой человек с чемоданчиком. Не обращая внимание на шум, он достал шприц, заполнил его жёлтой жидкостью и спросил меня где пёс. Странно, как будто были варианты.

Ветеринар приоткрыл дверь в ванную, и тут на него рыча и брызгая пеной кинулся стаффорд. Поводок сжал тому горло и отдёрнул голову назад. Ветеринар воскликнул: «Нихерасе!» и захлопнул дверь.

Из-за двери чуяли неотвратимую смерть и орали, пытаясь её отпугнуть. Но ветеринар уже был невозмутим. Он достал из чемоданчика трубку, слегка приоткрыл дверь и просунул трубку в щель. Резкий выдох и мгновенная тишина. Лорд упал и тут же обосрался. Человек в чёрном открыл дверь, достал мешок из плотного целлофана и упаковал тело. Дерьмо оставил мне.

Убрав всё, что осталось от Лорда, я позвонил Олегу.

— У меня две новости, с какой начинать?

— Давай с плохой.

— Бабка в больнице.

— Какая бабка?

— Та, которую загрыз Лорд.

— А хорошая новость?

— Тебя Лорд больше не побеспокоит. Его нет.

— Ясно.

Вскоре меня выселили из квартиры за разврат. Бабка так и не вернулась.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.