Любовь Макферсон решила пожаловаться в СМИ на то, как британские власти притесняют ее дочь-инвалида. Ниже — обращение русской британки в редакцию «Ридуса», записанное с ее слов.

Меня зовут Любовь Макферсон, мне 57 лет. О себе я могу сказать, что я выросла в Советском Союзе и была воспитана в духе уважения человека к человеку. В детстве я хотела стать врачом, помогать нуждающимся и тем, кому нужна поддержка — это у меня в крови. Я приехала в Великобританию в 1997 году по линии волонтерской работы, перенимать опыт Вальдорфской педагогики, вскоре встретила моего будущего мужа, вышла замуж и живу в Англии уже 22 года.

Я живу на северо-востоке Англии, в небольшом городке Сандерленд. У меня есть дочь — Элен Окпаттах по паспорту, а в жизни все зовут ее Эля, ей сейчас 33.

У нас обеих двойное гражданство — русское и британское. Ну, а местные британские власти (в частности, Sunderland City Council) делают жизнь Эли и всей нашей семьи невыносимой.

Инвалидность

К сожалению, моя дочь инвалид с детства (ДЦП), но в легкой форме — она адекватно мыслит, самостоятельно передвигается, в целом, достаточно интеллигентная и образованная девушка. Владеет в совершенстве двумя языками — английским и русским. Она закончила курсы переводчиков, любит поэзию. Но после перенесенного семь лет назад менингита у нее случился нервный срыв, и она стала страдать психозами.

После менингита Эля успешно пролечилась в психиатрической больнице. Удалось избавиться от последствий, но проблемы вернулись, когда она бросила пить таблетки. Но даже после того, как она снова вернулась к медикаментам, Эля поправилась не до конца, из-за чего за последние четыре года побывала уже трижды в психиатрической клинике.

В то же самое время, она все понимает, отдает себе отчет в происходящем. У нее отличная память, и было несколько проверок на ее умственные способности, пока она находилась в госпитале и после него. В результате Эля была признана вменяемой и дееспособной. Однако нам не удалось подобрать дальнейшее лечение так, чтобы полностью избавиться от последствий.

У Эли был прекрасный собственный дом, а мы с мужем жили отдельно. Однако мне пришлось проводить у дочери всё больше времени с одновременными попытками ухаживать и за своим домом. Вскоре мы с мужем стали беспокоиться о нашем возрасте и о том, как долго мы сможем переживать всё это?

Социальное жилье для дочери

Чуть больше двух лет назад в нашем городе построили жилой комплекс для инвалидов.

После долгих размышлений и уговоров, потому что моя дочь не хотела переезжать из своего дома, она все-таки согласилась и переехала жить на новое место жительства, в так называемую «Supported Accommodation».

Жилой комплекс состоит из 12 квартир и 12 отдельных домиков. Это частное заведение. Lifeway Community — компания, которая арендует и предоставляет услуги по уходу. Место там стоит недешево, около 40 тысяч фунтов стерлингов в год — основную стоимость оплачивает государство, включая проживание, обслуживание и уход.

На бумаге все выглядело идеально. Мониторинг состояния здоровья 24/7, помощь с почтой, помощь в организации визитов к врачу, а также помощь в организации быта, включая обещание следовать здоровому образу питания.

Обещали, что все будет организовано и построено вокруг Эли, в ее лучших интересах. Кроме того, они обещали социальную коммуну, друзей, общение, восстановление жизненных навыков. В общем, обещали поддержку и помощь во всем, включая обещание быть в постоянном контакте с семьей.

Пять кругов ада: круг первый — персонал

Как только Эля вселилась туда, начались проблемы. Я никогда не думала, что в XXI веке и в такой цивилизованной, казалось бы, стране, мне придется столкнуться с насилием, клеветой и ущемлением прав человека до такой степени, что это может быть сравнимо разве что с фашизмом.

Скажу честно и откровенно, мы пришли туда с открытым сердцем и душой. Я очень старалась наладить контакт и подружиться со всеми, ведь моя дочь находится там.

Я люблю готовить и у меня достаточно много времени, потому что мы с мужем уже на пенсии, так что я познакомила всех с «русской кухней».

К тому же я предложила свою помощь для проживающих там людей, организовать что-нибудь вроде «классов по кулинарии» или помощь в организации Дней рождений, причем совершенно бесплатно. Я даже разрешила сотрудникам делиться Элиной едой, которую я для нее готовлю, просто для составления компании моей дочке.

Но насколько же сильно было мое удивление, когда вся моя еда стала пропадать из холодильника, причем вместе с посудой, которую я потом не могла найти, а моя дочь ела дешевые замороженные обеды из супермаркета.

Вообще, проблемы начались с первого дня. Ничего из обещаний прописанных в брошюре, мы не увидели. Больше того, мне пришлось постоянно убирать за работниками, потому что они оставляли горы белья, причем грязное вперемежку с чистым.

Я постоянно чистила грязную плиту и посуду, мыла каждый день полы, потому что пол был постоянно залит чем-то липким, похожим на жидкое лекарство, которое принимает моя дочь. Больше того, они даже оставляли для меня мыть пластиковую тару из которой они давали лекарство и которая по идее предназначена для одноразового применения.

Но когда я попробовала обсудить эти проблемы с менеджером этой компании, в ответ я получила: «Мои сотрудники опытные и они выполняют свои обязанности», а потом она обозвала меня: «Aannoying», то бишь раздражающей и надоедливой и ушла.

Круг второй — чиновники

Я расстроилась, расплакалась, и позвонила в социальную защиту — через несколько дней пришли две сотрудницы службы. Я попробовала объяснить им, что произошло, а также обратилась снова к менеджеру. Я сказала ей, что социально-медицинский комплекс, которым она заведует — совершенно новый, и ей нужно нарабатывать хорошие отзывы, а это возможно только с помощью уважения к другим, тем более к родителям твоего клиента.

Еще я сказала, что менеджер не может вести себя, как «Fish wife» — выражение, которое используется в адрес «грубоватых женщин, склонных к крикам».

Теперь меня обвиняют в том, что я ругаюсь матом на сотрудников, хотя я этого никогда не делала.

У Эли стали пропадать вещи. Много хороших вещей было испорчено, включая мебель.

А потом началось такое, что я и в страшном сне не могла увидеть: прописанные препараты не применялись должным образом. 

Худшее — это преднамеренное злоупотребление ненужным лекарством, слабительным Sodium Docusate, о котором сказано на том же NHS сайт (Сервис Национального Здоровья), что его лучше использовать только иногда, не больше недели и с перерывами, потому что: «использование этого препарата длительное время может привести к нарушению электролитного баланса, что может повлечь серьезные нарушения здоровья, такие как мышечные спазмы и судороги».

К тому же: «использование этого препарата длительное время — недели и тем более месяцы, может полностью остановить работу кишечника». А мою дочь держали на этом препарате больше семи месяцев, причем компания, ухаживающая за моей дочерью, запросила двойную дозу, что, конечно, сильно отразилось на самочувствии моей дочери.

Я изо всех сил пыталась положить этому конец, но несколько раз после того, как доктор прекращал прием этого лекарства, его снова назначали. Много чего еще произошло неприятного и унизительного, так что я была совершенно потрясена и перегружена всем этим негативом, который на нас выливался ежедневно.

В итоге, я стала отправлять официальные жалобы в социальную защиту и к нашим местным властям, так называемому Sunderland City Council, поскольку они регулируют это заведение.

Однако Council занял сторону компании по уходу, а мои жалобы были просто проигнорированы.

Вскоре пришла новая социальная работница и потребовала, чтобы я отказалась от своей дочки и позволила ухаживающей компании быть ответственными за мою дочь. К тому времени у меня уже накопилось очень много жалоб на компанию по уходу, на которые мне не было ни одного письменного ответа.

Я показала ей папку с документами и спросила, как это отступиться от своей дочки, когда вот такое происходит? Она сказала, что она даже не читала мои жалобы, потому что ей некогда.

После такого разговора, я написала омбудсмену, но поскольку местные власти нарушили правила и я не получила ни одного письменного ответа на мои жалобы, Омбудсмен попросил их разобраться, то есть, все вернулось «на круги своя»…

Круг третий — суд

А между тем, ни с того ни с сего, я получаю повестку в суд.

Оказывается, что наша власть инициировала против меня дело, обвинив меня в плохом поведении, а еще, они покопались в медицинских документах, когда моя дочь лежала в больнице (мрачное заведение с недобросовестными людьми).

Один раз кто-то из медперсонала увидел, что Эля дотронулась до моей груди и они раздули из этого целое дело, а то есть ограничили нас настолько, что нам даже не разрешалось выходить в закрытый сад, где мы были бы видны со всех сторон и изо всех окон.

В результате, Эля провела практически всю весну и лето в палате под присмотром, кроме редких случаев, когда нам выделяли супервайзера, хотя они могли просто поговорить с Элей и узнать, сексуальные ли у нас отношения или нет?

Короче, в субботу 2 июня 2018-го, я получила бумаги, и уже 4 июня, первый раз в жизни, отвечала в суде, который называется «Court of Protection» — Суд Защиты, и к которому, кстати, у меня тоже накопилось немало претензий, потому что на самом деле Суд Защиты не очень-то спешит защищать пострадавших, тем более самых уязвимых — инвалидов и семьи, такой же беззащитной, как эти самые инвалиды.

В итоге суд длится уже больше года. За это время меня очень сильно ограничили в правах. У меня нет доступа к моей дочери. Весь контакт должен быть под присмотром и на улице, независимо от того, что у моей дочери отдельная квартира, с отдельным входом.

За время моего «исключения» из жизни Эли и невозможности присматривать за ней, сильно ухудшились условия ее содержания и ее состояние (очень сильно повышенная тревожность и, как следствие, бессонные ночи).

Повторюсь, только за то, что я настойчиво пыталась заставить — менеджеров, которым плачу и чиновников, которым плачу налоги — просто-напросто исполнять свои обязанности, я лишилась ряда прав, в том числе, на общение с дочерью.

Круг четвертый: повсеместное давление

Год оказался невыносимо тяжелым, потому что вопреки всем моим ожиданиям, что суд скоро разберется, на самом деле дело затянули, кроме того, ни одного из распоряжений судьи не было исполнено или не было исполнено в срок.

Весь прошедший год меня обвиняли и ущемляли в правах, а моя дочь вообще пострадала больше всех.

Суд Защиты, по идее, должен длиться не больше 21 недели и учитывая нарушения и включая подделку документов наших супервайзеров, которые представляют независимую компанию, но и здесь оказывалось давление, причем, на независимую компанию, так что одна из супервайзеров ушла на больничный с депрессией, а вторая изменила показания (раньше она полностью поддерживала меня и Элю), но вдруг обвинила меня, что я, якобы дала моей дочери 48 кубиков слабительного, что есть 480 грамм, полкилограмма и случилось это все в туалете.

Вопрос только остается в том, что почему, как профессионал она не вызвала полицию и скорую помощь?

В общем, дальше — хуже, после этих двух супервайзеров, мне дали двух новых. Им настолько понравилось проводить время с нами, потому что я их познакомила с русской кухней, что они даже попросили своего менеджера поставить их на «постоянно», чему я тоже была рада.

Но после того, как одна из них пожаловалась на одну из сотрудниц компании по уходу, а также на социальную работницу моей дочери на агрессивное поведение со стороны упомянутых, Council полностью поменял компанию супервайзеров, обвинив меня при этом в плохом поведении.

Круг пятый: ухудшение состояния дочери

Дальше — больше, сейчас на меня вешают новые обвинения в том, что это я якобы виновата в том, что моя дочь не спит ночами, независимо от того, что я объясняю им и письменно и устно, что это полный абсурд, так как я предоставила распечатки телефонных звонков своему юристу.

Никто не звонит Эле ночью, но это Эля в страхе за свою жизнь от всей ситуации, звонит «111» (совет докторов), «999» (скорая помощь), «101» (полиция) и лично мне. И это продолжалось почти два года.

Только сейчас вот уже несколько недель, как ситуация со сном немного улучшилась и Эля практически перестала мне звонить по ночам, а также по вышеупомянутым номерам, но Council настолько осведомлены об этом, что прислали заявление с предложением — забирать у Эли на ночь телефон, потому что они считают, что это может «улучшить» ее сон.

У меня невольно возникает вопрос: насколько адекватны эти люди, делая такие заявления?!

Они и так забрали у нее все — они лишили ее мамы, лишили ее домашних питомцев, лишили ее в этом году Рождества и Нового года, напали на нее с тем, что у нее якобы нет «умственных способностей», что само по себе нанесло ей очень огромный.

Они устроили настоящую травлю моему ребенку и мне. Они должны были разбирать ее почту, но не делали этого, в итоге Эле остановили выплату пособий и она пропустила немало визитов к врачу. Физическое самочувствие моей дочери несколько раз очень серьезно ухудшалось. Конечно, я очень надеюсь, что судебные органы с этим разберутся, однако сам суд в итоге продлен до ноября месяца.

Впереди меня ждут восемь судебных слушаний. Чего — я не знаю? Не могу ничего добиться от моего юриста. Никто даже не попытался обжаловать обвинения, постоянно выдвигаемые против меня, но ущемить в правах не постеснялись.

А моя дочь, между тем, пару недель назад и уже второй раз за прошедший год, поступила в больницу с судорогами и очень сильной тахикардией, а там даже не хотели принимать ее. Пришлось настаивать, а потом пришлось настаивать и на лекарстве от тахикардии. Даже наши супервайзеры не могли поверить: как это можно — отказывать в помощи человеку, находящемуся в таком состоянии?

Вот я и думаю, что нас ждет при таком раскладе вещей?

Поэтому я и решила обратиться к общественности, дабы осветить проблему, в надежде найти поддержку в России — у британской общественности, а тем более в британских СМИ я помощи, очевидно, не получу.

Хочу отметить, что проблема касается не только нас дочерью, мой муж, уроженец Британии, так же вместе с нами участвует в противостоянии. Он к разрешению проблемы подключился недавно, нужно отметить, что ему 71 год, и само собой, ему всё это очень тяжело переживать, но он наравне со мной пытается прошибить все стены. Мы очень надеемся, что справедливость хоть где-то в мире существует. 

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.