«Ридус» впервые публикует фрагмент из книги «Война в 16. Из кадетов в «диверсанты» одного из самых молодых бойцов Донбасса Андрея Савельева, воевавшего с позывным «Вандал». Книга молодого ополченца, ставшего теперь писателем, посвящена его боевому пути из Киева и Крыма в пылающий Славянск в 2014 года.

Размещенная на страницах «Ридуса» глава «Реанимация двухсотого», расскажет о страшных днях пятилетней давности, происходивших 2 июля в небольшом городе Николаевка, что возле Славянска. 

Тогда защитники города находились в окружении и противопоставить вооружённым ВС Украины и карательным батальонам могли только стрелковое и противотанковое оружие. Артиллерии и бронетехники у ополченцев в то время было крайне мало.

Реанимация двухсотого

Я продолжал каждый день мотаться по Семёновке и вывозить в Славянск трёхсотых и двухсотых (раненных и убитых — прим. «Ридус»). Укропы пытались уже несколько раз взять Николаевку (небольшой городок близ Славянска), но бесполезно. 

Первые обстрелы там начались тоже в конце июня. До этого город считался мирным и тихим по сравнению со Славянском.

Во время очередной попытки штурма города, 2 июля, меня вызвали по рации и сказали, чтобы я срочно приехал в Николаевку, так как один боец Моторолы получил тяжёлое ранение. Надёжный друг Артист уже прогревал нашу «скорую-катафалку», роль которой выполнял уазик-«таблетка», пока я экипировался. 

Через 15 минут мы были на первой развилке при въезде в Николаевку. Там нас уже ждала машина Вохи, а внутри лежал раненый. Выпрыгнув из машины, я подбежал к нему и в темноте включил фонарик. 

Быстро осмотрел и убедился, что жизненно важные функции у него снижены, на футболке в районе груди растеклось пятно крови. У изголовья тяжёлого трёхсотого сидел какой-то боец, похожий на грузина, который сказал, что несколько минут назад раненый ещё хрипел. Когда я посветил фонариком в его зрачки, мне показалось, что признаков смерти ещё не было. Решение принято: делать реанимацию.

Но сначала надо было проверить ранение. Разрезав штык-ножом футболку, я осмотрел грудь. Правое лёгкое пробито — из отверстия вырывалась вспененная кровь. В разгрузке я быстро нашёл пищевую плёнку и скотч. Нужно герметизировать лёгкое, чтобы воздух не засасывался в плевральную полость и не сжимал его.

Всё, дырка заделана, далее — прекардиальный удар и около 15 нажатий на грудную клетку. После непрямого массажа сердца я собрался уже запрокинуть голову раненому и сделать искусственное дыхание, но парень, сидевший у изголовья, сказал, что ему с той стороны удобней будет это сделать. Тогда я спросил: знает ли он, как это делается? Он сказал, что проходил в школе ОБЖ. Я улыбнулся и попросил его перед тем, как вдыхать воздух в рот, закрыть нос.

Он выдохнул порцию воздуха в рот, но у лежачего надулся только живот. В темноте мне показалось, что поднимались лёгкие, но, к сожалению, это было не так. Оттого что живот надувался, по пищеводу поднималось содержимое желудка и выплёскивалось наружу. Но, несмотря на рвотные массы в ротовой полости и соответствующий запах, грузин продолжал после каждых моих 15 нажатий прижиматься к его губам и вдыхать жизнь. Пока мы это делали, Воха уже мчался в местную николаевскую больницу.

Въехав на территорию, мы продолжили реанимацию, а Воха выбежал из машины и заорал:

— Врача! У нас человек умирает!

В больничке уже были научены периодическим привозом раненых ополченцев, поэтому через пару секунд возле машины стояла каталка и санитар. Грузин с одной стороны, а я с санитаром с другой вытащили раненого и положили на каталку.

В больнице нас встретил доктор. Ему достаточно было только приподнять веки лежачему, чтобы сказать: «Он мёртв».

У меня внутри всё оборвалось. Мы его не спасли, не успели. Вдруг мне показалось, что врач всё делает очень медленно и без какого-либо интереса осматривает больного. Я в пылу сжал на каталке красные от крови кулаки и закричал:

— Да как ты понял? Он ещё тёплый, зрачки не всегда показатель. Дай тонометр, проверь пульс, ведь я его чувствовал на шее в машине.

Врач посмотрел на меня исподлобья и, ничего не сказав, так же вразвалочку пошёл за тонометром. Тонометр не обнаружил давление. Боец Моторолы был мёртв. Врач констатировал с какой-то иронией, что медицина тут бессильна, перекрестился и ушёл в другое помещение.

Я понял, что дёргаться уже нет смысла, и стоял, уставившись на двухсотого. К нам подошла медсестра.

— Зря вы так на доктора. Он четвёртые сутки дежурит без выходных. Его некем заменить просто. Все остальные из-за украинцев (имея в виду обстрелы) уехали из города.

Я только в ответ улыбнулся и пробурчал тихо: ну извините, вырвалось. Мы с Вохой по очереди подошли к каталке, перекрестились, постояли немного — я прочитал молитву об упокоении. Мы стали уходить, так как знали, что бойца медики сами перенесут в морг, который был рядом с ними. Но тут я вспомнил про GoPro. Зарядки ещё хватало, поэтому я снял убитого на камеру, прокомментировав так: «Погиб в Николаевке боец Моторолы от пулевого ранения. Погиб героем».

А когда мы вышли из больницы и Воха меня повёз к ожидавшему на том же перекрёстке Артисту, мне стало очень стыдно за то, что я так плохо общался с врачом. Он действительно героический человек, который на все 100% остался верен клятве Гиппократа и продолжил спасать людей даже в обстреливаемом городе. А медленно ходил, потому что устал за четыре дня дежурств, да и уверен был, что парень погиб.

Всё время в машине, а потом в больнице я не терял надежду на то, что парень выживет. Я видел у него ранение только в правое лёгкое и думал, что спасти его возможно. Но через несколько дней узнал от Вохи, что при вскрытии этого бойца в Николаевке оказалось, что пуля прошла наискосок и через правое лёгкое поразила сердце. 

Шансов у него не было изначально. Хрипы, которые мы слышали — были предсмертными, а пульс на шее чувствовался несколько секунд только после моих надавливаний на грудь умирающего. При реанимации пульсация могла ощущаться небольшое время даже у мёртвого человека, так как сердце качало кровь по телу только посредством непрямого массажа. И то, что у бойца поднимался живот, а не грудь во время искусственного дыхания, означало, что он уже не жилец.

Двухсотый боец Моторолы. Погиб 2 июля в Николаевке...

Продолжение в книге «Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»».

Сайт книги: https://war16.ru

Аннотация

Эта книга — воспоминания Андрея Савельева, 16-летнего русского патриота из Киева, активного участника самых напряжённых и драматических событий Русской весны. В 2012 году Андрей был награждён именными часами от президента России за защиту русского флага от украинских националистов, а уже в 2014 он вступил в Крымское ополчение. Оттуда Андрей отправился в Славянск в числе первых 52 бойцов и вместе с Моторолой воевал в самом пекле — под Семёновкой.

Трейлер книги

Презентации книги «Война в 16» уже проводились во многих кадетских корпусах и даже в одной из военных частей ВС России.

Первый 1000-й тираж уже распродан и роздан различным военно-патриотическим учебным заведениям. Готовится следующее дополненное и исправленное переиздание.

Я продолжаю широко освещать тему боёв в Славянске и вообще войны на Донбассе. В моих планах проводить презентации своей книги в кадетских корпусах по всей России.

Поэтому, кто желает, может оказать содействие в этом:

1. Приобретайте книги для воспитанников кадетских классов, например, в вашем городе.
2. После прочтения советуйте друзьям и рекламируйте её по возможности.
3. Пожертвуйте любую сумму на развитие книги. Средства пойдут на допечатку новых тиражей и организацию презентаций книги в разных городах: Карта Сбербанка: 4276 3801 2684 2660; Яндекс. Деньги.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.