+31
Сохранить Сохранено 7
×

Если видел Луганск в 2014-м, убивать становится просто: рассказ ополченца


Если видел Луганск в 2014-м, убивать становится просто: рассказ ополченца

Анна Долгарева // Ridus.ru

Привезли меня к ним утром. Позиция называется «Игла» — посреди цветущих вишен и абрикосов, изрезанная-изрытая окопами. Два щеночка неуклюжих путаются в собственных лапах. Пчелы начинают гудеть. Домик такой славный, «садок вишневый коло хаты». Пулемет под навесом.

Анна Долгарева // Ridus.ru

Роман, я так поняла, — командир этой позиции. Форма пиксельная, чистая, как положено. Нашивка «Богатырь» — это позывной. Лицо голливудское совершенно, положительный киногерой как есть: загорелое, прямой нос, волевой подбородок — ну правда, хоть сегодня на съемочную площадку; только видно, что не пойдет. Есть в нем местная какая-то шахтерская неторопливость, основательность, несуетность, отсекающая лишнее.

Впрочем, до войны он был совсем не шахтером. Роман работал в Луганске на предприятии по производству пластиковых окон — «не последним человеком».

— Все у меня было. Поверь, все, — сказал и скупо улыбнулся.

По нему, впрочем, было видно.

Как и многие, в ополчение он пошел после 2 мая в Одессе. Когда националисты сжигали людей в Доме профсоюзов, им удалось задушить сопротивление в Одессе, запугать радостный приморский город, — но, с другой стороны, очень многие люди в разных концах бывшего Союза внезапно решили, что им надо в донбасское ополчение. Так решил и Роман. Он записался в «Зарю» — батальон, который тогда возглавлял Игорь Плотницкий.

Анна Долгарева // Ridus.ru

— Я работал в городе. Ловил диверсионно-разведывательные группы, — объяснил он.

Вспомнил один из выездов. От района авторынка идет глубокая балка (он показал руками). Оттуда по городу работал миномет. Выехали, арестовали минометчиков. Припомнил, что те были совсем мальчишки — лет до двадцати.

— После того Луганска, что я видел в 2014 году, убивать людей становится очень просто. Ни страха, ни жалости. Интересно, пожалуй, это да, — задумчиво сказал он.

Летом 2014 года Луганск был в блокаде. Несчастный этот город, ранее прибитый к земле бомбами, падавшими с украинских самолетов, оказался в кольце. Не было света, не хватало еды, не хватало — особенно — воды. И было очень много смертей.

— А впервые я увидел, как убиваю человека, во время Дебальцевской операции, — говорил Роман, раскуривая дешевую сигарету. — Очень плотный был огневой контакт. Мы штурмовали поселок Октябрьский, приступами. Они сидели там в укрытиях. Мы три раза поднимались на высоту. Когда поднимались в третий раз, нас было восемнадцать. Спустилось восемь. Тогда я и увидел, как падает человек, в которого я стреляю из автомата.

Анна Долгарева // Ridus.ru

— Страшно было? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Не помню. Испуг потом приходил. Воспоминания, они притупляются. Помню, что тогда же первое ранение было — контузия. В госпиталь не ложился. Обкололи лекарствами, и побежал я дальше.

Трещит рация, облетают абрикосовые лепестки. Война стала привычным делом, которое у него хорошо получается. Сначала тяжело было соблюдать приказ «не стрелять». Потом привык. Я так поняла — научился обходить иногда. Но мне такой вещи никто не скажет, конечно.

Еще я спросила:

— Не хочется на «гражданку»?

Роман пожал плечами.

— Бывает иногда. А приду домой — и хочется обратно. На войну.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+31

 

   

Комментарии (0)