+54
Сохранить Сохранено 7
×

«Сдавались влегкую»: воспоминания луганского ополченца о захвате СБУ


«Сдавались влегкую»: воспоминания луганского ополченца о захвате СБУ

Моего собеседника звали казак Эдуард, по должности старшина. Ничего необычного, просто казак Эдуард. Фамилия у него тоже была выдающаяся — Цупка. И внешность у него была подходящая: с одной стороны — какая-то несуразная папаха и грязная тельняшка, с другой — он был красив какой-то иконописной, по-настоящему русской красотой.

Он был местным, воевал с самого начала донбасского восстания. Ну то есть как начала: эту дату многие называют по-разному. Для казака Эдуарда восстание началось 5 марта 2014 года, когда он стоял в уличной палатке под флагом с Алексеем Мозговым. 5 апреля был захват СБУ, в котором Эдуард тоже участвовал.

— Легко было, — сказал он мне. — Они все влегкую сдавались, охотно. Только оружейный склад был заминирован. Но наших, видно, заранее предупредили. Так что ничего не случилось, только саперов долго ждали.

Стоит пояснить: он рассказывал мне об этом на действующей позиции. Позиция не на первой линии обороны — глубже, спряталась среди абрикосов, маленький домик, работает старый телевизор, входят иногда парни с автоматами. Вот и казак Эдуард зашел послушать, о чем я беседую с его товарищем, залюбопытствовал, присел настороженной птицей и остался.

Его первый бой случился в мае 2014-го у Томашовского моста — он был перекинут через Северский Донец, соединял города Рубежное и Новодружеск. Он не помнил числа, я потом нашла: 22 мая.

— У нас тогда только стрелковое было, а у них — бронетехника, — сверкая голубыми глазами, наивными, как у ребенка, рассказывал мне казак Эдуард. — У нас — автоматы, ну еще «Шмели», «Мухи», РПГ. На нас две БМП выскочило. Первую захватили, я потом на ней на стеклянный завод ехал. Второй бак пробили. Бросили, думали, на следующий день заберем, но ее к следующему дню уже утащили.

Украинские войска двигались в сторону Лисичанска, с Рубежного на Новодружеск — ну а ополченцы, среди которых был и Эдуард, их и встретили.

— Как вы отбились, стрелковым против бронетехники? — спросила я.

Эдуард не знал.

— Потом к ним еще две «вертушки» присоединилось, — продолжил он. — Мы начали по ним лупить со всего, что было. Не знаю, попали или нет, врать не буду, но одна, когда уходила назад, начала крениться.

Я подумала, что «лупили со всего, что было», — это в общем описывает тактику ополчения 2014 года, людей, не имевших до этого дела с войной, удерживавшихся в основном на личном мужестве, на русском авось, на беспримерной какой-то отчаянности.

Он упомянул также, что пленных вэсэушников посадили на автобус и отправили восвояси, а там, мол, их расстреляли «айдаровцы», не знаю, правда ли это, — тогда ходило много подобных слухов.

Потом мы пили чай и он рассказывал о том, как оставляли Лисичанск. Это было через два месяца: 22 июля войска ополчения под командованием Мозгового ушли из города. Лисичанск до сих пор находится под контролем украинских вооруженных сил, и это считается одной из крупнейших потерь ополчения, наряду со Славянском.

Анна Долгарева // Ridus.ru

Ну то есть оставляли Лисичанск другие — а он не знал даже, что войска уходят из города. Он лежал в больнице с тяжелой контузией. Мимо него прошел даже тот факт, что большинство «тяжелых» вывезли из Лисичанска за сутки. Он очнулся утром от грохота разрывов в полупустой больнице — словно кадр из зомби-апокалипсиса.

— Валили «Грады» по городу, валила арта. Я вышел — везде пусто. Увидел на стоянке свою машину и еще одного пацана, он тоже не знал, что делать. Мы сели — и рванули на выезд. Я вижу, там шесть разбитых машин стоит. Дорога простреливается. Что делать — непонятно, — все так же бесхитростно сверкая глазищами, поведал Эдуард. — Ну, я по газам. Пули по машине, стекла сыпятся. Но мы прорвались. Чудом — я ж говорю, шесть машин там, на выезде и осталось.

По телевизору рекламировали какое-то необычное гиалуроновое увлажнение, трещала рация. Эдуард рассказывал.

Прилетел он в Кировск, оказалось, что Мозговой — в Алчевске.

— Я к нему в Алчевск приехал и отдал икону, что у меня в машине висела. Ведь это она нас спасла! Шесть машин там осталось — а мы вырвались, — говорил Эдуард.

И ни одного дурного слова о тех, кто оставил его в лисичанской больнице.

— Полтинника тоже никто не предупредил тогда, они там еще дня три воевали, — добавил Юрий Константинович, офицер, с которым я приехала. — А дядя Вова у нас, есть такой, — он вообще партизанил.

(Про дядю Вову будет отдельный рассказ; впрочем, о его судьбе надо писать роман, такой, на стыке двадцатого и двадцать первого века, военно-приключенческий.)

Эдуард, сияя, кивает.

Потом уже, когда уехали, Юрий Константинович мне говорил (или это говорил Добрый, командир?).

— Цупка — один из тех, на кого здесь положиться можно в случае глобального шухера. Если его в первом бою не сложат — он же контуженный-переконтуженный весь, за пять лет войны-то…


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+54

 

   

Комментарии (2)

  • Абрам
    Абрам 12 мая 2019

    Таки читаю и скупая слеза умиления катится по моим пейсам, сразу вспомнилась история про обозника рядового Иосифа Бонга.

    Ответить
    0 +
  • Мира
    Мира 05 июля 2019

    .Тук, тук... - Кто там? - Это мозги. - Идите на к#й, я вас не знаю. Слава укро израилю!!!

    Ответить
    0 +