Есть все-таки в учебниках истории определенная несправедливость, о которой почему-то не принято говорить, — несправедливость по отношению к морякам. Ведь куда больше места в книгах занимает описание побед в сухопутных сражениях, а никак не на море. 

Получается, что наш доблестный флот все время уходил как бы на второй план, хотя и далеко не всегда и не везде он играл второстепенную, вспомогательную роль. Несмотря на то, что Россия в целом считается континентальной сухопутной державой (удаленные морские границы на крайнем Севере и Дальнем Востоке не в счет), в ходе многих войн начиная с XVIII в. значительная нагрузка ложилась именно на плечи русских моряков.

Сегодня мы расскажем о трех наиболее впечатляющих победах, одержанных военно-морским флотом России. 

Гангутское сражение

Эту битву справедливо было бы назвать «морской Полтавой». Ведь если в 1709 г. русские воины развеяли миф о непобедимости армии шведского короля Карла XII, то спустя пять лет у мыса Гангут Россия проделала практически то же самое с его флотом. 

А все потому, что грешивший в юности авантюризмом царь Петр подошел к премьере своих новоиспеченных военно-морских сил на Балтике со всей серьезностью и ответственностью.

Вместе с флотоводцами Ф. М. Апраксиным и М. Х. Змаевичем он придумал, как провести многоопытного шведского адмирала Густава Ватранга, а также его помощника контр-адмирала Нильса Эреншельда. Именно последний угодил в ловушку, которую придумал, похоже, сам государь. 

Для заманивания противника Петр имитировал строительство специального помоста для перетаскивания кораблей по суше. Но делать этого в действительности он вовсе и не собирался. Русский царь небезосновательно надеялся, что хотя бы часть шведского флота будет направлена для блокирования этой угрозы.

И действительно, Ватранг купился на эту обманку, отправив не очень большой, но все-таки отряд боевых кораблей под командованием Эреншельда ровно туда, куда нужно было русским флотоводцам. Это позволило сначала просочиться части гребного флота России через вражеский заслон, а затем и вовсе запереть в шхерах отправленную для воспрепятствования мнимой сухопутной переправе шведскую эскадру.

Оказавшись в окружении, Эреншельд отказался от капитуляции и принял неравный бой. Более того, его подопечные, надо отдать им должное, нашли в себе моральные и физические силы сдерживать натиск едва ли не всей гребной части русского флота. Только с третьей попытки наши моряки смогли сломить сопротивление противника и подобравшись поближе, взять на абордаж его корабли. 

Ну, а в рукопашной у шведов не было ни единого шанса. Последним пал флагман — фрегат «Элефант», ставший первым трофеем нашего флота. Адмирал Эреншельд бился в буквальном смысле до последней капли крови, но все же был взят в плен.

В это время основные силы шведского флота, сдерживаемые русскими парусниками, вынуждены были бессильно наблюдать, как противник захватывает один шведский корабль за другим. Это сломило и их боевой дух — адмирал Ватранг отступил. Что и требовалось Петру. Русский флот прорвал блокаду в Финском заливе и вышел на оперативный простор, что в свою очередь позволяло развить наступление на территории современной Финляндии и приблизило окончательную победу России в Северной войне.

Взятие Корфу

Ни с кем Россия не воевала на море так часто, как с Турцией. Впрочем, были времена и эпизоды, когда наши армии и флоты были союзными. В частности, в ходе осады и легендарного штурма 3 марта 1799 г. наполеоновской военной базы на острове Корфу.

В ряду успешных операций русского флота она выделяется своей четкой продуманностью. Все ее этапы были разыграны совместной русско-турецкой эскадрой под командованием прославленного адмирала Ф. Ф. Ушакова как по нотам. Точнее, по написанной им партитуре морского боя. Может быть, именно поэтому так сожалел А. В. Суворов, что не мог принять участие в разгроме неприятеля при Корфу «хотя бы мичманом».

Действительно, все было сделано, словно для военно-морской хрестоматии. Вначале союзная эскадра блокировала остров со всех сторон и провела по всем правилам четырехмесячную осаду, изматывая противника.

Хотя изматывался не только он. Ведь в сопряженных с блокадой стычках с наполеоновскими войсками под командованием генерала Л. Шабо участвовали в основном русские моряки. Турецких союзников, по признанию Ф. Ф. Ушакова, берегли как «красненькое яичко». Хотя, скорее всего, им просто не доверяли, как недавним противникам. 

Не слишком уж активно участвовала турецкая часть эскадры и в самом штурме. В бомбардировке береговых укреплений задействован был всего один корабль Османской империи.

Впрочем, до начала атаки на сам Корфу Ушаков решил взять ключевой элемент в его обороне — соседний остров Видо, где располагалось 5 батарей, а также было пришвартовано несколько крупных военных кораблей, включая линкор «Леандр».

Именно ему досталось более всего во время артиллерийской подготовки. Хотя главный удар наносился все же по береговым батареям, дабы обеспечить успех десанта в момент высадки.

Тут надо учесть, что французские артиллеристы были весьма искусными, так что поединок был очень непростым. Но мощь артиллерийских ударов кораблей Ушакова оказалась поистине колоссальной. Вынести ее оказалось не по силам ни защитникам Видо, ни тем, кто окопался в Старой и Новой крепости самого Корфу.

Ну, а победа в артиллерийской схватке предопределила успех всей операции. Оставалось вроде бы только высадиться и занять разрушенные огнем из корабельных пушек укрепления. Французские войска сражались отчаянно, и только не менее яростный напор русских моряков позволил овладеть неприступными крепостями.

Битва при Синопе

Дерзость, как случае с Корфу, города брала, ну или, по крайней мере, не давала захватить свои собственные. Защитить Сухум-Кале (ныне Сухуми), принадлежавший Российской Империи, от высадки турецкого десанта могла в 1853 г. только неожиданная атака, которая застала бы противника врасплох. И эскадре П. С. Нахимова она вполне удалась в Синопской бухте.

Победа русского флота там пришлась как нельзя вовремя, но, увы, не только русским, но и… англичанам с французами. Им как раз нужен был повод для открытого вмешательства в ими же раздутый огонь русско-турецкой войны. 

Увы, триумф эскадры Нахимова послужил именно таким предлогом.

Под Синопом русским морякам противостояла внушительная турецкая эскадра под командованием адмирала Османа-паши. С берега их прикрывали 6 артиллерийских батарей.

Внешне русская эскадра, к тому же основательно потрепанная штормом, не выказывала намерения атаковать. На самом же деле П. С. Нахимов всего лишь ждал подкрепления — эскадры Ф. М. Новосильского и В. А. Корнилова. Как только подошла первая и у русских кораблей появилось явное преимущество в артиллерии — 720 орудий против 510 турецких пушек - решено было нанести удар. Поспешить П. С. Нахимова заставила информация, что англо-французские силы уже в Дарданеллах и вот-вот войдут в акваторию Черного моря.

Замысел его был прост, как все гениальное - пользуясь беспечностью турецкого флота, внезапно войти в Синопскую бухту и расположиться в ней таким образом, чтобы российские суда могли маневрировать, а противник нет.

Прижатые к берегу корабли Османской империи при такой диспозиции были лишены подвижности и бой могли вести только орудиями с одного борта. Но самое главное, они закрывали некоторые сектора для ведения огня собственным береговым батареям. Так что преимущество в огневой мощи у нахимовцев становилось еще более ощутимым.

Но это чисто теоретически — в реальной же боевой обстановке все могло случиться не совсем или совсем не так, как планировалось. Ведь русским кораблям еще нужно было пройти под огнем противника к местам своих возможных стоянок для ведения огня.

Неизвестно, как все могло бы сложиться, если бы Нахимов не применил тактическую новинку — идти своей эскадре он велел двухкильваторной колонной. Это не оставило противнику времени на раскачку. Пока он приходил в себя от такой дерзости, русские моряки заняли нужные позиции. Сам флагманский корабль Нахимова выбрал себе в оппоненты флагман Османа-паши, фрегат «Авни-Аллах», сделавший, кстати, первый залп в этой легендарной битве.

В ходе ожесточенной артиллерийской дуэли наши бомбардиры взяли верх, уничтожив 15 кораблей противника из 16. Улизнуть смог лишь пароход «Тайф», который унес к своим британского советника Адольфуса Слейда.

Возможно, он и стал последний каплей, которая переполнила чашу терпения правительства Соединенного Королевства и сподвигла его и французское руководство на агрессию против России. Но скорее дело было вовсе не в рассказах сэра Слэйда, а в самом факте полного разгрома турецких ВМС, потерявших три тысячи своих бойцов. Так или иначе западные державы превратили локальную вону в общеевропейскую, Крымскую. Так триумф обернулся для России трагедией.

Почему они?

Описанные нами морские победы знамениты не только военными, но и политическими последствиями. Благодаря Гангуту русский флот прорубил не форточку, а самое настоящее окно в Европу. При Корфу Ушаков показал не только Наполеону, но и всему Западу, что отныне Россия будет защищать свои интересы не только в прибрежных водах, но и на дальних, средиземноморских рубежах.

Синоп, в свою очередь, славен еще и тем, что стал последним крупным сражением парусного флота. После него на море окончательно наступила пора паровых машин. И то, что сбежать от нахимовцев сумел именно пароход, глубоко символично. Полная победа уплыла от россиян в самом буквальном смысле из-за технической отсталости нашего флота. 

Это был знак, который, увы и ах, не только Николай I, но и последующие русские государи отчаянно игнорировали вплоть до Февральской революции. Чем это обернулось для российской монархии хорошо известно из истории. 

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.