Патрики в Москве, конечно, дико изгадили. Не заведениями. Заведения там как раз неплохие в плане кухни и атмосферы. Изгадили людьми. 

По сути Патрики сейчас стали тем, чем в 90-е была Манежка и Старый Арбат. Местом встречи гопников.

Я, как человек выросший в чересполосице Арбатских и Никитских переулков, никогда не любил Старый Арбат. Он считался среди нас уродливым китчевым местом для чужаков: поддельная хохлома, бездарные художники, калинка-малинка для туристов. Ничего интересного, кроме Стены Цоя и длинноногих поклонниц гранжа. 

Даже существовало такое разделение среди молодежи: Арбат — там тусовались пришлые неформалы из спальных районов Москвы и других городов и «арбатские дворы» — это окрестные уютные переулки, которые считались нашей вотчиной, местных ребят, и куда пришлым обитателям Арбата ходить не разрешалось под страхом люлей. 

Другим мерзким местом считалась Манежка, там тусовались рэперы, в ту пору бывшие на нижней ступени иерархии молодежных субкультур, и выходцы из южных республик бывшего Союза. Также Манежка была ареной разборок, там, у стен Кремля, постоянно кого-то били, сажали на перо, отбирали плееры или кепки Kangol. 

Вроде центр, а места по своей ауре неприятные. 

Патрики же всегда были местами для своих, про них не знали ни гости столицы, ни обитатели ее субурбов. Вдоль пруда тоже собирались неформалы, но мирно. Почему-то там редко дрались, хотя на соседних лавках могли сидеть футбольные фанаты, готы, алисоманы, металлисты и все те же, не все-таки другие рэперы. 

Вода и утки гасили подростковый тестостерон. Там было одинаково классно целовать укрытую твоей курткой девушку, пить с парнями пиво-портвейн, открывая летний сезон в мае или закрывая его последним теплом бабьего лета в сентябре. 

На Патриках начинались сумасшедшие романы, завязывалась многолетняя дружба, закручивались интересные истории и захватывающие приключения. 

Когда было нечего делать в выходные, можно было прийти на Патрики, где ты обязательно встретил бы знакомых, а наутро очутился бы на другом конце города или даже страны. 

На Патриках была какая-то творческая атмосфера, булгаковщина, что ли, там хотелось сочинять эпиграммы, строить планы на будущее, нестандартно подкатывать к девушкам. 

А сейчас уникальную магию Патриков гопники вытоптали на корню, как мох в «Зарядье». 

Иногда я гуляю там мимо: а вдруг? Но нет, кругом только кваканье региональных диалектов, парад эволюции силиконовых имплантов, несуразная мода, дешевое тщеславие и мракобесие. 

Это не брюзжание вредного москаля, лимита — понятие не географическое, а ментальное. 

Иногородний режиссер Юрий Быков сказал о своем переезде на Малую Бронную: 

Я переехал ради своей девушки, чтобы быть ближе к центру событий. Но сейчас я хочу бежать отсюда. Я генетически несовместим с людьми, которые там тусуются.

К слову, местные жители, которые хотят закрыть рестораны, такая же гопота, только с баблом. Деньги не делают из гопника аристократа, а лишь обостряют его комплексы. Большая часть моих знакомых с Патриков были из простых либо интеллигентных семей. 

В 90-е к ним пришли новые русские с чемоданами бабла, и они продали свои квартиры, разлетевшись по миру от Крылатского с Карелией до Тель-Авива с Берлином. 

А вот эта вот вся инициативная группа жильцов — те самые провинциальные новые русские, изнасиловавшие запашиной кубанского лука нежный аромат столичной сирени. Вся схватка жителей Патриков с тусовщиками Патриков — битва Швондеров с Шариковыми. 

Простите, Михаил Афанасьевич, мы все профукали.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.