Госдума приняла во вторник закон, позволяющий россиянам свободно собирать валежник — ранее это считалось покушением на государственные лесные ресурсы.

Закон позволяет с 2019 года заготавливать и собирать упавшие на землю стволы деревьев или их части, сучья и ветви для собственных нужд. Соответствующие поправки внесут в Лесной кодекс.

Это вам не хворост

Такая поправка в Лесной кодекс в самом деле будет неплохим подспорьем для сельского населения, соглашается завлабораторией защиты леса во Всероссийском НИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства Юрий Гниненко.

«Хотя я никогда не слышал, чтобы и до сих пор за сбор валежника кого-то привлекали к ответственности, но в любом случае, снятие запрета на такой промысел немалое число граждан выведет из категории латентных нарушителей», — сказал он «Ридусу».

Не сильно подкованные в лесном хозяйстве граждане рутинно путают валежник с хворостом, который они собирают, если надо разжечь костер. Но знатоки в области лесоводства четко делят эти категории древесных ресурсов.

У лесных техников валежником считаются стволы деревьев, поваленные ветром («ветровал»). Поскольку площади таких ветровалов могут быть огромными, то с них можно собрать огромное же количество деловой древесины — как если бы эти деревья продолжали стоять. Поэтому в экономическом смысле самовольная утилизация таких ресурсов ничем не отличается от самовольно порубки леса, подчеркивает Гниненко.

Для того, чтобы сбор валежника не становился правонарушением, требовалось дождаться, пока упавшие деревья не потеряют товарный вид — проще говоря, не превратятся в труху. Получалось, что государство во многих случаях исповедовало позицию собаки на сене (точнее, на валежнике): само не собирало еще годную древесину, но и не давало это сделать гражданам.

«Из-за того, что у государственных лесозаготовительных предприятий не всегда доходили руки, а еще из-за того, что определить степень годности упавшего дерева можно только визуально, огромное количество ветровала сгнивало, хотя эта древесина вполне могла бы пойти в дело в частных хозяйствах», — говорит эксперт.

Он также ставит под сомнение опасность того, что отмену запрета на сбор валежника могут использовать «черные лесорубы».

«Завалить дерево под видом ветровала, конечно, можно, но здесь есть два момента, которые делают такое лесное браконьерство малопривлекательным бизнесом. Во-первых, это более затратно, чем срубить дерево напрямую: ведь его надо не рубить, а корчевать, чтобы приобрело вид валежника, а это намного более энергозатратная операция. Но главное: специалисты-контролеры с первого взгляда отличают дерево, упавшее естественным путем от дерева, которое „вынудили“ упасть. И у таких „корчевателей“ слишком много шансов быть пойманными за руку», — говорит Гниненко.

Валежник — дело тонкое

Принятый Госдумой закон очень здравый, хочется только надеятся, что в нем будет содержаться четкое определение понятия «валежник», чтобы потом не возникали проблемы с его правоприменением, говорит председатель общероссийского движения «Зеленый патруль» Андрей Нагибин.

«Тут ни у кого не возникает сомнений в том, что чем оставлять лес гнить на земле, лучше и рачительнее позволить населению его собрать — и людям польза, и экологии леса. Но до вступления этой поправки в силу надо выработать какие-то стандарты ее применения: потому что лес — это живой организм, и не всегда легко применять к нему формальные подходы», — сказал он «Ридусу».

В первую очередь, законодатели либо эксперты Рослесхоза должны сформулировать, что именно считать валежником, подчеркивает Нагибин.

«Потому что специалисту хорошо видно невооруженным глазом, упало ли дерево само под воздействием естественных причин или ему „помогли“ упасть», — соглашается он с Юрием Гниненко.

С дроном по дрова

В Госдуме не отрицают, что со снятием запрета на сбор валежника и горельника может возникнуть опасность неправомерного использования лесных ресурсов, cказал «Ридусу» глава Центра ОНФ по проблемам экологии и защиты леса Дмитрий Миронов.

«На наш взгляд, механизмы предотвращения использования такой лазейки имеются. У Госдумы до вступления закона в силу есть еще несколько месяцев, чтобы такие механизмы прописать», — говорит он.

Среди таких механизмов Миронов называет, например, четкое определение, с какого количества древесины валежник перестает считаться собранным для нужд подсобного хозяйства и переходит в категорию промышленного промысла: «Например, не более одного кубометра в месяц на человека».

Либо, предлагает он, уточнить не только объем, но и категорию древесины: «Пускай хворост, ветки, сучья можно собирать неограниченно, а для деловой древесины — то есть ветровала — будет установлен верхний предел».

Еще один вариант контроля, который видит возможным эксперт — обязательное внесение собранного валежника в систему, аналогичную ЕГАИС. В этом случае через какое-то время будет видно, «пасется» ли конкретный человек на буреломе от случая к случаю, или он оттуда не вылезает.

«А вообще, было бы неплохо вооружить всех инспекторов лесного хозяйства беспилотниками, чтобы они могли с их помощью оценивать площади ветровалов и порубок», — позволяет себе помечтать Миронов.

.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.