На деле же — действительно симпатичный поселок, каких на Донбассе «богато». С довольно продвинутым домом культуры и православным храмом в честь покрова Пресвятой Богородицы, в качестве архитектурных, культурных и прочих доминант.

Мой первый визит туда состоялся в начале августа. Тогда по небольшому населенному пункту бравая украинская армия ударила ракетами «Град», несущими запрещенные кассетные заряды. Таким образом, она, видимо, пыталась выкурить оттуда полсотни ополченцев, вооруженных преимущественно стрелковым оружием. А попала по жилым домам. Как всегда.

Впрочем, судя по событиям последних месяцев, вооруженные подразделения ВСУ скорее всего даже не старались бить по людям в форме. Зачищать Донбасс от его жителей у агрессоров всегда получалось лучше, да настолько, что их действия уже начинали походить на успешно выполняемую задачу.

В тот раз Бог отвел раскаленное металлическое зло, заборы, кровли, стены, автомобили были побиты «в дырочку», но из людей тогда, к счастью, никто не пострадал. Просто каким-то чудом. Кто-то из селян ушел к соседям, кто-то отлучился по делам… Хотя, конечно, уже тогда было жутковато видеть разоренную ракетным ударом импровизированную детскую площадку частного дома. Ребенок — девочка, на момент бомбардировки была у бабушки…

Я встретил весельчака дядю Колю, престарелого шахтера и вояку, тянувшего интернациональный долг еще в шестидесятые — в северной Африке. Старик очень помогал мне тогда — покуда офисный хомяк приспосабливался к армейским будням, на автопилоте, но не без сложностей, тот нивелировал их шутками-прибаутками, да разнообразными подарками.

— Леха, моя жена готовит классное сало, давай, сходи до нас с Толиком (то был его напарник, вместе они в батальоне шустрили по хозяйству под началом старшины, при этом дядя Коля буквально изводил своего внешне невозмутимого «коллегу» разного рода подколками), попробуешь. Прихожу, а там не то, чтобы сало, которое я не всегда и не во всех видах люблю, а форменная буженина, которую я обожаю с детства!

Разрушенный дом в Новосветловке.

А потом, раз, увидев мою реакцию, старик привез из дома щедрый такой шмат — на, мол, подарок. Я, конечно, делю его с бойцами, но и самому достается прилично.

— Щас, Леха. Баню затопим! Как белые люди!

Баню — после двух недель мытья из нагретой на солнце и остывшей к вечеру баклаги, когда каждый вечер ты чувствуешь, что совершаешь некий подвиг, который, впрочем, никому не нужен, включая тебя самого. А тут, баня!

— Только говно всякое поубираем. Сюда раньше генералы ходили — телок водили (наш батальон располагался в задании бывшего облвоенкоммата). А сейчас пацаны мыться будут. Сказано — сделано. И вот уже к твоим услугам парная, и бассейн, и душевая. Ну чего еще можно пожелать в казарменных условиях?

Когда я узнал о том, что в Новосветловку зашли укропы, то в первую очередь подумал о нем — своем старом добром друге, балагуре и матершиннике. Приходили страшные вести о расправах над ополченцами и, естественно, на сердце у меня было неспокойно.

Вернулся я в Новосветловку месяц спустя. Дорогой, протянувшееся вдоль безкрайних коричнево-желтых полей под чистую сгоревшего подсолнечника — укропам «внезапно» захотелось лишить луганчан урожая. Прямо по принципу, заимствованному из малоросского фольклора: «Что ни съем, то понадкусываю».

Город представлял собой страшное зрелище: обгрызенные закопченные дома, рваные металлические ошметки ракет и снарядов на улицах, бурое железо сгоревшей техники, жалкие животные с болезненными глазами, шарахающиеся от каждого резкого звука. Ну, и, конечно, люди, пережившее такое, чего, боюсь, они и сами в полной мере до сих пор не смогли осознать. Не все отваживались рассказать о пережитом на камеру, зато едва стоило мне убрать объектив, говорили, говорили, говорили…

Первой в поселок вошла Нацгвардия. Те начали с расправ над ополченцами, с которыми не церемонились. Но для начала, наверное, стоит рассказать как бездарно сдали поселок. Начальник местной комендатуры, в прошлом таксист и работяга, с фирменной красной звездочкой на кожаной бейсболке, говорил об этом ровно, не ударяясь в эмоции, хотя видно было, что все пережитое оставило глубокую зарубку на его сердце.

Его подразделение в составе полсотни человек держали оборону в Новосветловке. Пять орудий, гранатометчики, «кукушки», «секреты». Был дан приказ — поселок не оставлять при любом раскладе.

Неожиданно, как волшебник в голубом вертолете, среди его бойцов появился расписной красавец с украинской фамилией (что не принципиально, ибо куча хлопцев с типично украинскими фамилиями отдавали свои жизни и демонстрировали чудеса храбрости в борьбе с нациками, но все-таки заставляет задуматься) и из России (что принципиально, ибо в каждом таком заезжем россиянине наивные как дети новороссы всегда готовы видеть друга, товарища и брата, который поможет, научит, подскажет).

Про себя говорил, что отставной офицер, и был у него комок — не комок, а прямо-таки латы рыцаря XXI века, и рация — не рация, и все-такое продвинутое…

Ну, значит, в отряд этот чудо-человек внедрился довольно быстро, а сделав это, развил бурную деятельность. Например, написал на командира донос о том, что тот якобы погряз в коррупции и мародерстве, а также изнасиловал какую-то барышню. Командира вызвали в Краснодон, где отправили «на подвал». Проведенное с особой тщательностью и пристрастием следствие его вины не выявило, однако время уже было упущено.
Взяв командование на себя, пришелец снял орудия и бойцов с оборонительных позиций и загнал в самый центр поселка. Когда же вырвавшаяся из блокады в Луганском аэропорту укроповская армада рванула к Новосветловке, велел палить в воздух трассерами, мол, для того, чтобы распугать снайперов и минометчиков.

Враг уже был в поселке, но разрозненные патрули ополченцев ничего не знали об этом: их просто останавливали на дорогах и расстреливали на месте. После чего пришел приказ от новоявленного командира: бросать все и уходить сторону Краснодона.

Говорят, этот милый человек пойман и дает показания, но погибших уже не вернуть… Их бросали на улицах, укропы запрещали хоронить тела, пусть, мол, собаки рвут. Но местные жители хоронили, тайком, на свой страх и риск.

Под оккупацией Новосветловка простояла с 13 по 26 августа. Половину поселка занимала Нацгвардия, половину — батальон «Айдар», от которого новосветловцы натерпелись по полной. Разномастный вооруженный сброд даже не скрывал своего отношения к ним.

— Голытьба, у них даже гардин на окнах нету! Нужно всех гранатами забросать, мало им досталось!
При этом неголытьба без стеснения грабила селян, таща все, что только можно: от плазменных панелей и стиральных машин до утюгов и чайников. Специально для этого жителей загнали в тот самый храм Покрова Пресвятой Богородицы. Стариков, женщин, детей. Где держали сутки, без внятного объяснения причин, велев молиться. Когда же испуганных людей распустили по домам, они, вернувшись в свои хаты, обнаружили их начисто разоренными, «айдаровцы» не побрезговали даже скудными сбережениями пенсионеров.

В соседнем селе Хрящеватое, которое также превращено в поствоенную «Припять», батальонщики объявили, что вывезут жителей из зоны боевых действий, загрузили в «Газель» двадцать человек, вывезли в поле и. расстреляли. Говорили потом, что это сделали русские, но из тех двух десятков выжили двое, которые и рассказали как было.

Разрушенный храм в Новосветловке.

Когда ополчение повело наступление на Новосветловку, около сотни людей укрылись на территории детского садика, где было просторное бомбоубежище. «Айдаровцы» приехали поздно вечером, велели всем собираться, но люди, зная о том, что произошло в соседнем селе, отказались. На этот раз на них просто махнули рукой. А спустя два дня, 28 августа, когда поселок вновь перешел в руки луганчан, устроили массированный прощальный обстрел. Обитателей детского садика он застал в врасплох, погибли семь человек и одна собака, которая закрыла телом своего хозяина…

Один из снарядов задел маковку храма, остальные добили шикарный дом культуры.

ДК в Новосветловке.

Бойцы возвращались в разоренные войной дома. Те, кому удалось уцелеть после плена, вспоминали его ужасы. Например, доброволец с Урала Серега. Говорит, что мучали в основном эсбеушники, которых даже сами укровояки не считали за людей. И каратели из «Айдара». Те специально приходили в яму, где держали пленных и избивали их как им только хотелось. Иногда перед этим спрашивали: «Русские есть». Он, несмотря на украинскую фамилию, отзывался. И ему доставалось больше всего.

— Странные какие-то, как накуренные. Выведут тебя, поначалу вроде говорят нормально, а потом раз — и прикладом по голове. И понеслось!

А вот о десантниках парень отзывается уважительно, говорит, что те сами палачей эсбеушников и батальонщиков за людей не считали, да еще помогали пленным — тайком от командования носили сгущенку и перевязывали раны. И, когда попали под мощный обстрел ополчения, банально отпустили своих пленников на четыре стороны, блгодаря чему тем и удалось спастись.

Кого-то только не видели за эти десять с лишним дней жители разоренной новосветловки. И грузин, и чернокожих наемников.

— Мы поначалу думали, что это они в масках, а потом присмотрелись — а рожи-то форменно черные, — веселится местный дед, ударяясь в совсем невеселые воспоминания.

А дядя Коля, к счастью, жив. Он отошел в Краснодон вместе с ополчением, вместе с ним же и вернулся. И все также балагурит и матерится. Увидев меня, он притащил три спелых арбуза, дал бы больше, но тут уж я стал отнекиваться так, как только мог.

Люди в здешних краях очень гостеприимные. И рады всем. Кроме вооруженных до зубов убийц.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.