+38
Сохранить Сохранено 7
×

Не великий кормчий и День знаний


Александр Клюкин

Родился 5 июля 1957 года в г. Ужуре Красноярского края. Окончил Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (1985 г.). 1985–1989 гг. депутат Центрального районного Совета народных депутатов, г. Красноярск. 1990 г. репортер информационной программы «ИКС» на Краевом телевидении. 1994–1999 гг. генеральный директор, председатель Совета директоров телекомпании «ТВК». 1999–2003 гг. депутат Государственной Думы третьего созыва. 2003–2007 гг. депутат Государственной Думы четвертого созыва. 2007–2011 гг. депутат Государственной Думы пятого созыва. 10 февраля 2016 года назначен членом Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. С 2021 года советник Председателя Государственной Думы

Все статьи автора

Не великий кормчий и День знаний

Дату 1 сентября по очень давней традиции день, с которым люди связывают новый этап собственной биографии, а иногда и биографии целой страны. В старинные времена это вообще был первый день нового года, до конца 1920-х годов в этот день в России официально начинался хозяйственный год, и до сих пор в этот день начинается год учебный.

В этом году, кстати, 1 сентября особенное. Впервые в российских школах будет введен урок патриотического воспитания «Разговоры о важном», неделя будет начинаться с подъема флага России и исполнения гимна. А в освобожденных Херсонской и Запорожской областях с 1 сентября 2022 года начнется обучение в школах на русском языке. Так в этот день будет подведена черта под ушедшим этапом истории и начнется новый этап.

Очень символично, что Михаил Горбачев — последний генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, первый, последний и единственный президент СССР — умер именно накануне 1 сентября. Ведь его правление тоже провело такую черту — между этапами большой истории, а заодно и в наших с вами биографиях. И даже в жизни тех, у кого до 1991 года и биографии еще никакой не было, эпоха Горбачева, продолжавшаяся всего шесть с небольшим лет, очень многое определила на долгие десятилетия вперед.

Сразу же после смерти Горбачева некоторые публицисты дали волю злорадству: вот, умер наконец великий предатель, который продал великую страну за чечевичную похлебку, за западные гонорары и рекламу пиццы. Так пишут и говорят либо недалекие и озлобленные люди, либо те, кто не хочет понимать, что такое бремя власти и ход истории.

Нынешний 2022 год, между прочим, год 100-летия создания СССР. И когда в этом году один за другим начали уходить из жизни политики, приложившие руку к его уничтожению — Станислав Шушкевич, Леонид Кравчук, Геннадий Бурбулис, я как-то невольно подумал, что в этой череде фамилий отсутствует имя главного могильщика Советского Союза. Не прошло и нескольких месяцев, как история все расставила по местам.

Но нам с вами ведь недостаточно повесить на покойного ярлык (все равно какой — предателя или, по либеральной версии, дарителя свободы). Давайте поразмышляем вместе.

Горбачев не был, конечно, предателем, сознательно губившим свою страну за западные печеньки. Но нам от этого не легче, потому что объективно результат его правления, к каким бы целям он ни стремился, описывается одним словом: катастрофа. Распалась и исчезла с карты мира страна, которой Горбачев руководил, оказалась ниспровергнута и оплевана идеология, вдохновлявшая его в начале правления, была объявлена преступной партия, которой он руководил и которая еще недавно официально считалась передовым отрядом целого народа на пути к прогрессу.

И все это навеки — и справедливо — будет связано с именем Михаила Горбачева. Один ли он повинен во всем этом? Конечно же нет. Но лидером партии и государства был он. И если он не сумел вынести бремени лидерства, в том не беда его, а вина. За ошибки обычного человека расплачивается он сам, а за ошибки лидеров — целые народы.

История Горбачева — это история не рядового, конечно, но обычного человека, который взял на себя миссию проводить реформы, последствий которых он себе не представлял, руководить процессами, которые он не сумел ни обуздать, ни направлять в нужную сторону. История лидера, который был рад обманываться и оттого плохо представлял, как устроена и собственная страна, и окружающий мир. Пресловутое «ускорение», бывшее главным лозунгом первых лет его правления, приводит нас к мрачной метафоре: водитель что было силы давил на газ, но конструкция машины не выдержала перегрузок и стала разваливаться на полном ходу.

На самом деле реформы Горбачева, если говорить о них всерьез, не сводятся только к политическим — многопартийности, свободе слова, печати и общественной деятельности, выезду за границу без парткомиссий. Уже как-то подзабыто это, но его эпоха — это свобода совести и вероисповедания, возрождение церковной жизни, начало восстановления десятков тысяч монастырей и храмов. А это для миллионов наших сограждан было гораздо важнее, чем возможность ездить на заграничные курорты.

Наконец (и это забыто вообще напрочь), именно горбачевский «Закон о кооперации» 1988 года стал основой всех нынешних экономических свобод и частного предпринимательства — того, от чего непосредственно зависит сегодня жизнь миллионов. Правители 1990-х годов в своих реформах, по большому счету, лишь оформляли и развивали его положения.

А еще ведь невозможно не вспомнить окончание войны в Афганистане.

Но все эти несомненные заслуги в результате катастрофических ошибок Горбачева оказались накрепко связаны в сознании народа с распадом государства и последовавшими военными конфликтами, с массовым обнищанием, лишениями и бедствиями, остановкой промышленности и безработицей, грабительской и мошеннической приватизацией, разгулом преступности и бандитизма, упадком армии, государственной службы, кризисом во всем государстве. Можно сказать, что все эти результаты надолго дискредитировали в глазах целого народа сами идеи свободы и демократии, о которых так много говорил Михаил Горбачев.

А говорил он много и с удовольствием. Мне довелось быть тому свидетелем, и не по телевизору, а в живом общении с Горбачевым. В сентябре 1988 года он приезжал в Красноярск, где я тогда жил и работал в краевом исполкоме. Горбачев встречался с нами, сотрудниками аппарата, говорил о необходимости сделать советскую партийную систему гибкой, рассуждал о ее реформе и укреплении.

Он говорил много и увлеченно, причем одними и теми же словами в разных аудиториях. Больше свободы, больше ответственности, больше вовлеченности в процессы преобразований. Вместе мы все сделаем, все преодолеем и тому подобное. Слушая речи Горбачева, я вдруг осознал, что слышу все это не в первый раз. Призывы и декларации были общими, и не было понятно, чего же конкретно мы все с ним во главе хотим достичь и, самое главное, знает ли наш лидер, что и как надо делать. Это сегодня мы знаем, что он не знал. Но тогда Горбачеву верили, он, если так можно выразиться, соответствовал общему запросу на обновление, на реформы, на свободную от подзабытых уже советских идеологических штампов и бюрократических пут нормальную человеческую жизнь и работу.

В начале пути у Михаила Горбачева был колоссальный кредит, капитал народного доверия и надежд на лучшее будущее. И он ухитрился буквально за несколько лет обратить этот капитал в ничто. Ведь даже сегодня, почти сорок лет спустя, многие провожают его проклятиями. Но тогда, во второй половине восьмидесятых годов, он чувствовал это доверие и, можно сказать, купался в нем. Он хотел нравиться.

И в этом, может быть, нет большой беды, когда лидер хочет нравиться собственному народу и получает от этого удовольствие. Но Горбачев хотел нравиться всем. Может быть, поэтому он и предпочитал употреблять в речах общие выражения и абстрактные лозунги (вроде «нового мышления» — поди пойми, что оно такое), потому что опасался, что конкретика многих от него оттолкнет.

Он хотел нравиться одновременно народу — и своим коллегам по партноменклатуре, государственным людям — и либеральной интеллигенции, сторонникам решительных преобразований — и хранителям устоев, западным элитам — и патриотам.

И оттого он все чаще лавировал, не занимал определенной позиции, не обозначал твердо своего выбора. И не защищал этот выбор. Возможно, он понимал глубину и уже непреодолимую силу кризисов, которые разбудил или усугубил своими не продуманными до конца реформами. И от этого его бесконечные — с каждым годом все более утомительные — речи-заклинания, которыми он словно пытался заговорить, уговорить судьбу, вырулить в спасительный компромисс.

Но речей было мало, компромисс не находился там, где необходимы были действия.

Человек, который хочет нравиться всем, в конце концов перестает устраивать кого бы то ни было. Политическая карьера Горбачева на самом деле закончилась не в декабре, а в августе 1991 года. Лавирование и двойственная политика (есть многочисленные свидетельства, что во время так называемого ареста в Форосе президент СССР был совершенно свободен в своих действиях и средствах связи с миром и просто выжидал, чья возьмет в Москве) привели Горбачева к тому, что он оказался не нужен ни проигравшим, ни тем более победителям.

И когда эти победители спустя несколько месяцев распустили в Беловежской пуще СССР, Горбачев опять-таки не сделал ничего, чтобы спасти то, за что должен был бороться, не сделал никакой попытки защитить выбор миллионов сограждан, проголосовавших за сохранение СССР на референдуме весной 1991 года. Он спустил президентский штандарт над Кремлем и освободил кабинет, как будто речь шла просто о переезде в другой, менее хлопотный, офис «Горбачев-фонда».

Горбачеву было отпущено судьбой еще больше тридцати лет физического существования, но его политическая биография навсегда прервалась в этот день. Его участие в президентских выборах 1996 года оказалось фарсом, а результат в полпроцента набранных голосов был своеобразным приговором лидеру, предавшему народное доверие.

Единственные, кто не отвернулись от Горбачева — это, конечно же, западные элиты, которые по гроб его жизни были — и будут впредь — благодарны ему за крушение СССР, распад Варшавского блока, прекраснодушие в переговорах о сокращении вооружений. В марте 2011 года 80-летие Горбачева пышно праздновалось не в Москве, а в Лондоне, где его чествовали представители мирового «бомонда» — от магнатов до популярных рок-музыкантов и актеров.

Не знаю, отдавал ли в тот момент Михаил Горбачев себе отчет в том, что это самое унизительное и постыдное, что может быть в жизни политика с мировым именем и бывшего руководителя государства, — юбилей на чужбине, в компании людей, бесконечно далеких от интересов его родины и его народа. Но, наверное, он понимал, что на родине уже никогда и никто ничего с ним праздновать не будет.

Может быть, более справедливо с точки зрения истории было бы, если Михаила Горбачева и похоронили бы в Лондоне, а не на Новодевичьем кладбище? Нет, конечно. Он бы этого не хотел. Михаил Сергеевич Горбачев как бывший лидер бывшей страны должен быть похоронен со всеми почестями на Родине.

Пусть родная земля будет ему пухом.


  • Телеграм
  • Дзен
  • Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.

Нам важно ваше мнение!

+38

 

   

Комментарии (0)