Как отмечают западные авторы, военная фаза российско-украинского конфликта началась с впечатляющего маневра российской армии, имевшего своей целью захват Киева и принуждение украинского правительства к капитуляции. Этот маневр, который также включал в себя воздушно-десантную операцию, по мнению западных экспертов, оказался неудчным. 

Танк умер, как класс?

На фоне довольно успешного применения украинскими силами противотанковых ракетных комплексов (ПТРК) родился миф о «святом Джавелине», который  в обсуждениях экспертов превратился в дискуссию о том, сможет ли проверенная временем связка «пехота — танк» выжить в контексте, определяемом наличием более дальнобойного и более смертоносного противотанкового оружия у пехоты. Это переросло в разговоры о том, что времена господства танков закончились. 

Однако, как отмечал американский военный эксперт Роб Ли, «еще слишком рано списывать танк».

«Мы не должны переходить к другим радикальным выводам о будущем войны, основанным на конфликте, уроки которого еще не ясны. В этой войне все еще многое известно из открытых источников, и есть веские основания полагать, что условия, которые ознаменовали ее ранние этапы, необязательно будут иметь отношение к будущим конфликтам. В результате конкретные системы вооружений могут показаться неэффективными в зависимости от того, как и где они используются, необязательно из-за присущих им недостатков».

При этом, как указывал господин Ли, имеющиеся данные с поля боя на Украине, а также информация о недавних столкновениях в Нагорном Карабахе указывают на то, что танки по-прежнему имеют решающее значение в современной войне, а их уязвимость была преувеличена.

«Танковые потери можно объяснить ошибками в кадровых вопросах, плохим планированием и подготовкой, недостаточной поддержкой пехоты и [действиями] украинской артиллерии», — отмечал эксперт.

К ключевым факторам, которые привели к потерям бронетехники, он отнес малый опыт российских военных в области комбинированных операций и планы, предусматривавшие стремительное продвижение и захват территории без должной на то подготовки.

Как отмечает доктор Роберт Фарли, преподающий курс безопасности и дипломатии в Школе Патерсона, «украинские наступления в Херсоне и Харькове, наряду с непрекращающимися просьбами Украины о [поставке] все большего количества современных танков, должны положить конец этим спорам». По его мнению, в то время как успех зависит от факторов, уникальных для каждого фронта, оба основных достижения ВСУ последнего времени характеризовались использованием традиционной триады «танки — артилерия — пехота». 

«Тщательно структурированное наступление может привести к захвату территории, по крайней мере когда все части работают вместе, как должны», — полагает исследователь.

Артиллерия по-прежнему богиня войны

Динамичные военные кампании 1990-х и 2000-х годов дали повод говорить, что в отставку может отправиться и царица полей артиллерия. Хотя мобильные артиллерийские системы дополняли маневр-ориентированные операции, военно-воздушные силы и высокоточные боеприпасы, казалось, заменяют считавшуюся громоздкой и медленной артиллерию.

Появилась концепция, что военно-воздушные силы могут выполнять работу, которая когда-то была оставлена неуклюжим пушкам и минометам. Впрочем, подобной концепции придерживались далеко не все. Та же Финляндия, сохранившая память о Зимней войне, неожиданно для всех оказалась европейской, да и мировой артиллерийской сверхдержавой. 

Конфликт на Украине подтвердил верность выбора, который сделали финские стратеги. Украинские и российские орудия оказали разрушительное воздействие на силы противника, находившиеся на открытой местности, где  артиллерия продемонстрировала свое превосходство. Точные обстрелы поражали  пехоту на укрепленных позициях, а сражения в Донбассе часто перерастали в артиллерийские поединки. Несчастная окопавшаяся пехота XXI века страдает от уровня разрушений, который был бы хорошо понятен солдатам  в 1916 году. Вес и размер по-прежнему имеют значение. 

Логистика и склады

Военный историк и политический советник профессор Лоуренс Фридман в книге «Будущее войны» отмечал, что со времен разгрома французов при Седане в 1870 году до бесконечных боев в Ираке и Афганистане большинство представлений военных футуристов оказывались ошибочны. Их видение часто было идеализированным — ограниченная, краткая и решительная война. «Эксперты»-футуристы регулярно недостаточно учитывали возможность длительных войн — отсюда упорное сохранение идеи «нокаутирующего удара», концепции «шок и трепет», будь то через лихое сухопутное наступление, первый ядерный удар или кибератаку.

Иными словами, каждая долгая война начинается как маленькая и победоносная, со всеми вытекающими неприятными открытиями. Одно из них — быстрое исчерпание складов боеприпасов и трудности пополнения боезапаса на передовой.

Темпы боевых действий заставили Украину взывать о помощи Запада, а Россию — искать поставки из самых неожиданных мест, включая Иран.

Оказывая и планируя помощь Украине, военные НАТО довольно скоро обнаружили, что у них не хватает боеприпасов, необходимых для ведения высокоинтенсивной войны, а вслед затем осознали, что промышленная база не способна быстро пополнять пустеющие склады. 

Как отмечал в своей статье Джошуа Китинг из издания GRID, «по мере того как война перерастает в бессрочную битву на истощение, победа может быть достигнута не столько метафорическими серебряными пулями, сколько поставками реальных пуль, снарядов, ракет, которыми обе стороны стреляют друг по другу в шокирующем темпе».

На этом фоне ряд стран предпринимают, казалось бы, абсолютно несоразмерные своим масштабам попытки обеспечить запасы вооружений и боеприпасов, исходя из уроков российско-украинского конфликта. Яркий тому пример — Польша, реализующая обширную программу перевооружения. В этом году военные расходы Польши составляют 57,7 миллиарда злотых, или 12,5 миллиардов евро, что означает, что на оборону будет потрачено 12% бюджета страны. Объем военных сделок Польши с одними только США оценивается в 15,66 миллиарда долларов.

Глаза, уши и интернет

Одним из наиболее важных контрастов между ведением сегодняшней войны и войн прошлого являются обширные и пересекающиеся сети управления информацией с обеих сторон. Сеть спутников Starlink Илона Маска помогла поддерживать связь и осведомленность украинских военных о поле боя, что позволило не только строить сложную самодостаточную оборону, но и проводить мобильные наступательные операции.

Как отмечают западные авторы, ВС РФ страдали от плохой связи с использованием устаревших систем, которые они пытались сочетать с использованием коммерческих технологий (мобильных телефонов), часто позволяющих успешно наносить украинские артиллерийские удары, но имеющих серьезные проблемы с защищенностью и безопасностью.

Призраки Первой мировой

Как резюмирует доктор Роберт Фарли, «мы все еще следуем основам войны, установленным в Первой мировой».

Технологии от баллистических до электронных так еще не отменили триаду «пехота — бронехника — артиллерия», хотя они могут сдвинуть баланс в том или ином направлении.

«Нет сомнений в том, что армии, воюющие сегодня на Украине, более технологически продвинуты, чем армии, которые сражались на Западном фронте в 1917 году. В то же время пехотному или артиллерийскому капитану 1917 года было бы непонятно в боевых действиях в Донбассе», — заключает он свою статью.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.