Смехотворящие врачи

13 июля 2014 16:53
Шинковская Евгения

В России набирает обороты клоунада в больничных палатах — игры и фокусы у кровати тяжело больных малышей. Исследования американских ученых подтвердили, что дети, к которым в палату регулярно приходит клоун, могут принимать меньшее количество лекарств и быстрее уходят на амбулаторное лечение. В Европе это отдельная профессия, уже давшая первое поколение пенсионеров. Российские клоуны молодые — в среднем им по двадцать с небольшим.

День наоборот

Раз в году в Москве проходит фестиваль «Рыжий», на котором лечат дети, а не доктора. Пациенты здесь клоуны. Мальчики и девочки, которые обычно должны выполнять указания врачей, сегодня в их шкуре — в белых халатах.

Угрожающе звучит тяжелый голос заведующей больницы: «Без халатов не пущу!» Со всей территории Сада Эрмитаж картонные «скорые» привозят в больничку покашливающих арлекинов.

Есть вот такая сторона нашей жизни — больные дети. Слава Богу, с ней не все знакомы, но это такая маленькая планета, которой надо помогать, говорит Евгения Долаберидзе, организатор «Рыжего» с грудным мальчиком на руках.

У её старшей дочери Сони синдром Дауна. Сорок дней девочка лежала в больнице со страшным осложнением — лейкозом. Его называют раком крови.Однажды в дверях палаты показался главный больничный клоун страны Константин Седов.

Я была в ужасе. Как это — кто-то зашел без спроса к моему ребенку? Но через пять минут сама так хохотала... Клоуны-психологи очень помогают и родителям тоже, рассказывает Евгения.

Разноцветный весельчак приходил снова. Показывал фокусы, дул мыльные пузыри, разбрасывал по только что вымытой палате туалетную бумагу. Через месяц Сонин смех сразил лейкоз.

Так всё и началось. Евгения стала помогать движению больничных клоунов, и оно действительно заслуживает поддержки: выступления чудодейственны и при этом ничего не стоят родителям.

Евгения Долаберидзе, организатор фестиваля «Рыжий»

На траве лежит смехотерапевт последнего уровня с красным кожаным носом, тот самый Константин Седов. Детки сегодня вылечили его раз сто.

— Больничный клоун может навредить?

- Может, когда он теряет дистанцию. Когда «бытовит» — говорит: «Привет, как дела, я вот с работы, устал очень сильно, сейчас поеду домой, а ты как, болеешь, да? Как у тебя анализы?» Так клоун не должен работать, не должен напоминать о болезни. Мы всему обучаем: актерскому мастерству, психоанализу, быстрой реакции. Занятия у нас бесплатные и долгие, — подмигивая знакомым пациентам, объясняет Константин.

— Какая самая большая ошибка больничного клоуна?

— Одежду перед входом не продезинфецировать. Это недопустимо.

У тяжело больных детей ослабленный иммунитет. Не дай Бог что. В остальном они такие же.

- Детей, больных синдромом Дауна, называют умственно отсталыми, но мне сложно так сказать про мою Соню, — несогласно смеется Евгения. — Она учится в общеобразовательной школе во втором классе — и она отличница.

Евгения не пошла бы на аборт, если бы узнала о будущих особенностях Сони. И она не делала скрининг при второй беременности.

Эти дети обучамые, просто на них нужно тратить больше времени.

Организация больничных клоунов живет на благотворительные средства. Работа их настолько убедительна, что перебоев с финансовым обеспечением нет. Клоунам даже платят зарплату — тысячи полторы за выход.

Это нормально, ведь ради помощи детям они отказываются от сцены, говорит Константив Седов.

Он уже давно клоун-босс: возглавляет эту организацию.«Выход» у больничного артиста начинается с консилиума бок о бок с врачами: надо знать, у какого ребенка что болит. Рабочий день с девяти утра до вечера. Деток много. На каждого по пятнадцать минут и к кажому — само собой — индивидуальный подход. Неизменен только пестрый наряд. Цвет — лекарство, которым ряженый врач лечит ребенка. Солнечные оттенки влияют на настроение лучше всего, поэтому в костюме каждого клоуна обязательно есть желтая, оранжевая или красная деталь. Потому и фестиваль так называется.

Гостей с ограниченными возможностями на «Рыжем» процентов десять, остальные здоровые. Никакого противоречия здесь нет: инклюзивное развитие уже давно норма, а не тема для дискуссий. Сто двадцать «больных» клоунов, разбегающихся по Саду Эрмитаж, ловят и лечат вместе.

— Она ничего не помнит. Что же нам с ней делать? — охает нарядная медсестра Оля, больничный клоун со стажем в два выхода.

— Давайте промоем ей мозги, — предлагает мальчик.

— Точно! Промоем мозги! — говорит Оля и подключает к торчащим из ушей больного шприцам резиновый шланг.

Больничный клоун, который веселит, чтобы вылечить, — пока еще только приживающийся медицинский тренд, хотя терапия клоунады в России скоро отметит десятилетний юбилей. В этих джунглях полный порядок со всем, кроме одного: клоунов нужно больше.