Вода, как змея, медленно заполняла улицу, заползала в каждый дом и тихо поднималась до потолка. В течение следующих 10 минут у людей была лишь одна возможность спастись – залезть на крышу. Это не мощное, сносящее все японское цунами. Это спокойная, уверенная в своей силе, бездушная и безразличная стихия, томно удушающая холодными, илистыми объятиями все живое и неживое на своем пути.

30 км до Крымска – никаких признаков трагедии. Только изнуряющая жара и подсолнухи. 15 км – небольшой сельский рынок. Продают арбузы и черешню. Железнодорожный переезд – как граница между мирами. Еще 2 км, и все вокруг изменится. Воздух постепенно наполняется ощущением тревоги. Справа то же поле подсолнухов, что и раньше, иногда вид заслоняют припаркованные на обочине фуры. Въезд в город. Слева от дороги стоит большой лагерь МЧС, а за ним – разноцветные палатки волонтеров. Здесь же на месте строительного рынка – огромный склад с гуманитарной помощью.

С 8 утра девушки в импровизированном колл-центре с личных телефонов начинают обзванивать пострадавших, выясняя их адреса и нужды. По мере накопления информации они передают «заказы» в «фасовочную» – огороженную красной лентой территорию с коробками гуманитарки. Другие девушки формируют партии по полученным заказам и передают их волонтерам-ребятам, которые на машинах развозят их пострадавшим. Процесс идет до обеда. Затем, в 14 часов, начинает формироваться вторая партия. Ее развозят часов до 9 вечера. Утром девушки обзванивают вчерашних, чтобы удостовериться, что помощь получили все в надлежащем объеме.

Самые смелые волонтеры в 8-9 утра отправляются разгребать завалы и отмывать дома. Здесь нужны крепкие нервы. В лагере действует железное правило: после первого найденного трупа на завалы тебя больше не пускают. Уже по дороге в аэропорт я узнал, что группа волонтеров – парень и две девушки – наткнулась в одной из станиц на дом, где обнаружила немного подсохшую липкую жижу и три трупа. Это случилось на 9-й день после трагедии. Помощь туда, как и в другие станицы, так и не дошла. Нашел их высокий сильный молодой человек правых взглядов, он работал на завалах с первого дня после трагедии. И у него после увиденного сдали нервы. По прибытии в лагерь с ним сразу начали работать психологи.

То, что до сих пор находят трупы, означает лишь одно: власти не открывают всей правды о количестве погибших. Об этом говорит весь город. Кто-то называет запредельную цифру в пять тысяч человек. В это, конечно, не верится. Потеряй Крымск 10% своего населения, это невозможно было бы скрыть. Но грузовики-морозильники торговой сети «Магнит», набитые доверху покойниками, – это факт, подтверждаемый многими очевидцами, с некоторыми из которых мне удалось пообщаться. Да, можно им не верить, ведь фото- или видеодоказательств у них нет. Но это говорят люди из разных районов, разных возрастов и не знакомые друг с другом. Жители в основном склоняются к двум тысячам погибших, но и это невозможно было бы скрыть. Скорее всего, с учетом пропавших без вести, которых явно не найдут, в конце концов цифра будет от 500 до 1000.

Поведение местных чиновников сразу после трагедии, наверное, навсегда отвернуло жителей от существующей власти. Во всяком случае, от ее регионального представительства точно. На Путина у них последняя надежда, как мы видели из его встречи с пострадавшими. Ткачев отказался брать на себя ответственность за несработавшую – нет, за разрушенную систему оповещения. Гражданская оборона? Не, не слышал. Ткачев плюнул в лицо жителям на первой же встрече с ними, сказав: «Обходить нужно вас было что ли?!» Хотя в тех же Штатах, чуть ли не каждый год подвергающихся ударам различных стихий, так делают в случае чрезвычайной ситуации регулярно.

И этот Ткачев руками своей пресс-службы глупо воюет с единственным окном в большой мир, которое снабжает город хоть какой-то информацией, – радио «Электрон». На удивление, это был прибыльный местный медиахолдинг, крутивший легкую музыку и объявления от крымского бизнеса. Ребята из редакции – никакие не борцы с режимом, они просто очень сильно переживают за свой город, потому что это их, родное. Они мало спят, перехватывают на ходу что попало, отвечают на звонки разрывающегося телефона, в общем, делают все, чтобы люди могли получать информацию, когда нет ни телевизора, ни газет, ни интернета. «Электрон» стал еще одним хабом для тех, кто хочет помочь и кому нужна помощь. Зачитывая каждые полчаса в эфире новые объявления с номерами телефонов, ребята спасают людей. И зачем им выключать передат-чик на горе, обеспечивавший покрытие всего города? Чтобы они забрались на свою 9-этажку и включили его заново? Зачем им отключать электричество в студии? Чтобы они, помучившись пару часов, подключив его от соседнего магазина и восстановив эфир, рассказали об этом десяткам тысяч людей, ждущих их возвращения?

Да, не всегда «Электрон» фильтровал свой эфир, и туда иногда прорывались провокаторы. Но не лучше ли администрации, расположенной в пяти минутах ходьбы, научиться туда приходить, высказывать свою позицию и разъяснять людям, что происходит? От них этого ждут, их туда постоянно зовут. Но нет, «женщина с лицом молодого мужчины» из команды губернатора, как ее называют местные журналисты, предпочитает душить. И никто не верит в отставку хозяина региона, которому через других лиц, по словам жителей, принадлежит большая часть плодородных земель и животноводческих хозяйств области. За это их ненавидят.

А потом я увидел вблизи, за что их ненавидят еще больше. Приехавший пару лет назад из Кемеровской области уже крымчанин Демид на пятерке-утопленнице, которую он высушил и каким-то чудом завел, возил нас по самому центру бедствия. Мы заходили к людям в дома и видели разрушения. Здесь когда-то был зимний сад и веранда, увитая плющом. Здесь был огород и сотня кур. Здесь жил одинокий дедушка, но выжил только рыжий котенок, трое суток просидевший в мокрой картонной коробке. Его спасли и обогрели волонтеры. Теперь он тепло спит у выжившей семьи в одной из станиц. Кошмар для него закончился. Здесь было футбольное поле. Теперь болото. Здесь когда-то была детская площадка. Вода ушла, и на ее месте строят новую.

Вот женщина, мать-героиня. У нее 10 детей и одна внучка. Она вместе с мужем спасла всех. Теперь им помогают восстанавливать дом их друзья из православной общины. Здесь, на Кубани, много верующих. В домах – богатые иконостасы. Но эти православные – не ровня фанатикам, преследующим глупых московских девочек. Здесь помнят, что христианство – это милосердие, всепрощение и любовь. Те, кто не потерял во время наводнения родных и близких, счастливы и улыбаются. Да, им тяжело, все нужно строить почти с нуля, от домов остались только стены. Но они живы. Они дышат этим воздухом, где смешаны гарь сжигаемых трупов животных и испарения от принесенного ила. Но дети находятся в безопасности у родственников, а значит, жизнь продолжается, и нет причин для горя. Голый по пояс мужчина чуть за 50 громко смеется и угощает нас холодной водой. На улице изнуряющие +40, а он с улыбкой рассказывает, как его новенький «Форд Фокус» был пойман стихией в гараже и вода бросала его об стены и потолок. Но, слава Богу, все живы. А то, что машина под списание, – не беда. Будет еще.

Будет. Но, не у всех. Городской бюджет на 70% пополнялся за счет налогов от местного бизнеса. Вчера стало известно, что более 900 предпринимателей заявили о своем банкротстве. Государство обещает по 300 000 рублей, но как это поможет тем, у кого ущерб составил от 15 до 150 миллионов? А таких – большинство. Власть в лице вице-губернатора Николая Бутурлакина бизнесменам в налоговых каникулах отказала.

Что же до причин трагедии, тут все достаточно просто и тривиально. Миллионы кубометров воды выпали в горах и под силой тяжести потащили вниз землю, деревья, «КамАЗы» и дома. Конечно, здесь не было никакого спуска шлюзов, их просто физически нет. Да и власти тут – не садисты и изверги, а лишь безразличные непрофессионалы, не видящие дальше удовлетворения своих мелких потребностей. Но и среди них, на удивление, есть достойные люди. Сейчас город разбит на 21 мини-муниципалитет, во главе которых поставлены главы других районов. Я пообщался с одним таким: Сергей Викторович до своего нынешнего штаба на 420 домов управлял районом в 72 тысячи жителей. Хороший, честный мужик немного за 40, очень хочет восстановить свой участок. У него все происходит спокойно, без истерик, панику пресекает моментально за годы отработанным матерным окриком, к нему постоянно приходят жители. Он старательно записывает их просьбы и, как освобождаются ресурсы – люди и техника, сразу помогает. Ему не нужны лавры героя. Он отказывается говорить на камеру. Он просто выполняет свой долг. И таких здесь теперь большинство.

Закат. Возвращаемся в лагерь. Председатель московского отделения Российско-го союза спасателей Александр Дергачев на вечерней встрече четырех штабов – «Доброго лагеря», «Лизы Алерт», лагеря Водяновой и собственно Россоюзспаса – больше других старался создать единый координационный орган волонтеров. И ему это удалось. В уже едином лагере наконец появился комендант и общая координация, которой очень сильно не хватало в предыдущие дни.

При огромной позитивной энергии волонтеров организация, безусловно, хро-мает. Большинство оказалось в зоне ЧС впервые. 80% гражданских волонтеров приехали сюда за приключениями. А здесь на самом деле тяжелый ежедневный труд. И разгрузка вечером 20-тонной фуры с водой, в которой мне повезло поучаствовать, – самое простое испытание, похожее, скорее, на веселое соревнование. Надо понимать, что такое здесь происходит каждый день по несколько раз. Неготовность к трудностям вызывает у волонтеров апатию, а поднять их на новые ежедневные подвиги, такие как, например, прокопка дезинфицирующих канав для душа, получается только личным примером хрупкой блондинки с лопатой. Алена Попова, та самая блондинка, своей энергией поднимает людей на работу еще на какое-то время. Она искренне хочет помочь, вопрос, насколько хватит сил. По ее словам, работает лишь 40% волонтеров, остальные нежатся на солнце. В чем-то их можно понять: после первых дней в поле и наступившего понимания бесконечного, почти сизифова труда у многих опускаются руки. Но это лучше, чем лагерь «Волонтер», который МЧСники называют не иначе как пиар-лагерем за то, что его руководители все время торчат там перед камерами.

Жизнь волонтера в зоне ЧС – это, безусловно, полевая романтика, но в основ-ном вас ждет тяжелая работа, за которую скажут спасибо только те люди, кото-рым вы лично поможете. Поверьте, это полностью перекрывает все мучения, и это нужно понимать, когда вы принимаете решение поехать в Крымск. Здесь не весело. Здесь смерть, страдания, мародеры, добровольцы, надежда, счастье жизни и чувство собственной правоты – все худшие, но и все лучшие проявле-ния человеческой души. Если вы готовы к настоящему испытанию, приезжайте в Крымск. Здесь нужны ваши руки и светлые головы.

P.S. Цель поездки – понять, что на самом деле будет нужно пострадавшим в Крымске. Мой друг Тина Канделаки собирает деньги, а я помогаю по мере сил, чтобы эти средства принесли людям пользу. Здесь можно оказать и свою посильную помощь.

Оригинал.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.