Все говорят: накрыла депрессия — срочно к врачу. Я и сама всем подругам внушаю: не жди, не мучайся, само не рассосется, иди за помощью, это не плохое настроение, не твой дурной характер, это болезнь.

Но на днях столкнулась с психиатром в районном ПНД и не могу отойти от шока. Это не врач, это какой-то латентный убийца, по-другому оценить его действия мне сложно.

Я возила к нему свою приятельницу (назовем ее Маша), экстренно потащила, потому что стало понятно — у нее край близко, а сама она не пойдет. Она заехала ко мне в гости на кофе. Вид из кухни нашей новой квартиры головокружительный: неба много-много, яркое, синее, город как на ладони, с одной стороны башни «Москва-Сити» видно, с другой Останкино. Живая картина.

А она посмотрела вниз и зависла. Долго так стояла, потом говорит: «Прямо тянет туда, непреодолимо тянет шагнуть».

Меня напугала и сама испугалась, не ждала от себя такого. У нее депрессия прямо классическая: повода нет, объективно в жизни все хорошо, а хреново хоть вой. Так плохо, что хочется забиться в темный угол, накрыться с головой одеялом и чтобы никто не трогал. Настроение подавленное, словно плитой сверху прижали, не продохнуть, все время на грани истерики, радоваться не получается, и все безвкусное, и все бессмысленное, и непонятно что менять и зачем.

Рассказывает, что самые простые действия — вот просто позвонить по телефону или разобрать документы на работе на столе — стали неподъемными, все ресурсы приходится активизировать, чтобы сделать что-то самое элементарное.

Она все думала, что справится, своим природным оптимизмом ситуацию переломит, но несколько дней назад поймала себя на том, что стоит на переходе и очень хочет пойти на красный свет. А теперь вот окно и высота.

Я схватила ее в охапку и потащила в психоневрологический диспансер № 19, что на Алтуфьевском шоссе, на прием к ее районному психиатру. В пять часов вечера она зашла в кабинет.

— Вы первый раз к нам? Что привело? — спросила ее врач, приятная женщина средних лет.

— У меня, видимо, депрессия… — только и успела сказать Маша.

— Ну, что у вас, это мы еще разберемся, а пока я должна вас предупредить о последствиях обращения к нам. У вас ведь есть права? Ну вот… И справки нужны будут всякие… Вы женщина молодая, должны понимать. Мы сейчас карточку заведем, обследуем вас, диагноз поставим, будем лечить. Все это фиксируется. Потом, если справки какие-то будут нужны — вы должны понимать последствия — это снова обследования дополнительные… 

— Я не поняла: с депрессией ставите на учет? 

— Не на учет… но вы будете у нас числиться… в базе, в архиве… последствия вы должны осознавать… Понимаете? Надо ли вам это? — нагнетала врач, которая для начала даже не попыталась выяснить, что с пациентом, может, он на грани самоубийства, но явно уже с порога пыталась спровадить. 

Предпраздничный день, вечер… 

— Мне не нужны последствия, у меня дети маленькие. Но я не справляюсь сама, — Маша начала перечислять симптомы своего состояния, говорит, ее в это время уже трясло, слезы сами полились, было ощущение беспросветного ужаса — зря пришла, все зря, и здесь ей не помогут, не будет облегчения. — Куда же мне идти? 

— Ну если это у вас действительно депрессия… Иногда невропатологи в поликлиниках выписывают антидепрессанты. Если у вас нет попыток суицида… 

— Попыток нет, желание есть, из окна выйти хочется.

Врач в итоге, чуть ли не зевая, согласилась, что да, это серьезно, и предложила ей взвесить риски и, если что, прийти после выходных. 

Хорошо, что Маша была там не одна, внизу ее ждала я. Потому что ее колотило так, что я не знала, как успокаивать. 

А если бы человек был в остром состоянии? Собирал себя по кусочкам, из последних сил дополз до этого ПНД в надежде, что помогут выкарабкаться из этой невыносимой душевной боли, а ему вот такой врач — опа, и, прикрываясь фальшивой заботой о каких-то мифических последствиях (каких, ну каких?), от ворот поворот. 

Неоказание помощи, оставление в опасности. Пустые слова для этого врача из ПНД. Кто знает, что сделает человек в глубокой депрессии, выйдя после такого приема? Пруд вон рядом. 

Маша рыдала очень сильно, у нее как будто надежду отняли. Когда немного успокоилась, зло сказала: так и хочется повеситься и записку оставить, что в моей смерти прошу винить врача такую-то. 

Психиатра мы ей, конечно, в Москве найдем (кстати, ни у кого хорошего на примете нет?), а после праздников на прием в ПНД пойду уже я. Очень хочется с главврачом познакомиться. А журналистов они не любят…

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.