«Эйзенштейн в Гуанахуато» (Eisenstein in Guanajuato)

Нидерланды — Мексика — Финляндия — Бельгия — Франция, реж. Питер Гринуэй, в ролях: Элмер Бэк, Луис Алберти, Майя Сапата, Лиза Оуэн, Стелио Саванте.

Фейсбук фильма

В 1931-м году советский режиссёр Сергей Эйзенштейн останавливается вместе с коллегами в мексиканском городке, готовясь начать работу над новым фильмом «Да здравствует Мексика!». Приставленный к гостю гид — Паломино Каньедо — не только показывает кинозвезде местные достопримечательности, но и замечает «подавленную сексуальную фрустрацию», находя действенные способы быстро от неё избавиться.

Начало фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

То, что Эйзенштейн — гений, даже не обсуждается; тот, кто намерен оспаривать эту аксиому, явно обделён образованием. «Броненосец „Потёмкин“», «Александр Невский», «Иван Грозный» — безусловная классика не только отечественного, но мирового кинематографа. С именем режиссёра связан безусловный успех советского кино на международной арене, он — тот классик, чьи достижения невозможно будет вымарать из истории искусства.

То, что Эйзенштейн придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации, — теория, имеющая своих как сторонников, так и противников. Официально она, понятное дело, не подтверждена: в советской стране, где секса, как известно, не было вовсе, и речи не могло быть и об отступлении от нормы — хотя наказание за таковое на всякий случай предусмотрено было (как сообщается в фильме, с 1936-го года в СССР за содомию начали давать по десять лет каторги). Въевшаяся привычка не обсуждать чужую частную жизнь разрушена сегодня лишь отчасти: «святые имена» тщательно оберегают от тлетворных нападок, а потому полной правды, скорее всего, не доискаться. «Да и кому какое дело», — прав любой, кто так сейчас скажет.

Кадр из фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

Дело нашлось Питеру Гринуэю, чьи фильмы произвели в своё время пусть небольшую, но всё-таки культурную революцию. Сейчас, после целого ряда картин, попросту не замеченных российским прокатом, а потому не получивших у нас должного отклика, вспомнят об этом, вероятно, не все, но четверть века назад статус этого автора приближался к культовому. Есть версия, что в России его любили даже больше, чем в родной Великобритании — столь разительно творчество Гринуэя было не похоже на всё то, от чего на рубеже 1980−90-х годов мы ещё не успели отвыкнуть. Симпатия оказалась обоюдной: режиссёр не раз бывал в наших краях, к тому же Россия выступила, в частности, соинвестором его «Чемоданов Тульса Люпера». Российское участие планировалось и в картине про «10 дней, которые потрясли Эйзенштейна», но чиновники успели вовремя притормозить, решив, видимо, что «такой Эйзенштейн нам не нужен».

Международный трейлер фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

Действительно, как-то неловко и непривычно видеть классика обнажённым, болтающим с собственным членом, справляющим большую нужду и аккурат в день и в час русской революции проходящим, если выразиться помягче, сексуальное «посвящение», символически отмечаемое красным флажком, воткнутым ему… ммм… в пятую точку. Приехав в Мексику девственником, Эйзенштейн покинул её совершенно растлённым; даже если поверить в рассказанное только наполовину, всё равно становится ясно, отчего это так долго оставалось страшнейшей тайной.

А не поверить будет довольно-таки сложно, ибо Гринуэй подходит к рассказу со свойственной ему обстоятельностью, виртуозно перетасовывая огромный биографический и справочный материал, насыщая кадр многочисленными фотографиями и рисунками самого Эйзенштейна (которые, на самом-то деле, если не всё, то предельно многое объясняют). Свободно фантазируя в постановочно-изобразительной части, режиссёр не раз даёт нам понять, что сам по себе сюжет ни в коей мере не является плодом его извращённого воображения. В качестве совсем уж документального его фильм, конечно, воспринимать всё же не стоит, но и с ходу навешивать на него обвинительные ярлыки (мол, этого не было и быть не могло!) определённо не стоит: тут всё-таки нужно быть специалистом, чтобы отличить вымысел от правды.

Кадр из фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

Сомнений же в том, является ли сам Гринуэй знатоком Эйзенштейна, нет никаких, особенно если вспомнить его уникальный выставочный проект «Золотой век русского авангарда», в центре которого были художники Кандинский и Малевич, театр представлял Мейерхольд, поэзию — Маяковский, а молодое киноискусство — как раз Эйзенштейн. У тех, кто два года назад успел побывать в столичном «Манеже», сегодня вряд ли поднимется язык сказать, что Гринуэй клевещет на наше искусство, по прихоти своей втаптывая российские «скрепы» в грязь. Нет, пойди ещё поищи в мировом кино другого такого же ценителя нашей незыблемой классики!..

Для Гринуэя эта история — отнюдь не «клубничка» для смакования, а повод рассказать о любимом мастере не как о бронзовом памятнике, а как о живом, дышавшем и любившем некогда человеке. Это сейчас Эйзенштейн — неприкосновенный титан, а в 1931-м ему было всего 33 года! Он был молод, необыкновенно умён и начитан (возил с собой целую библиотеку!), предельно любопытен к культуре чужого народа (в Гуанахуато ему среди прочего интересен местный Музей мертвецов) и да — отзывчив к требованиям собственной плоти. Что с того, что он уже был Великим — разве это мешало его маленьким слабостям?.. И если мы принимаем Эйзенштейна как гения, что мешает принять его со всей присущей ему многогранностью?..

Расширенный международный трейлер фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

Надо добавить, что к чести Гринуэя его новый фильм (вернее, относительно новый — премьера состоялась год назад в Берлине) интересен не только в силу собственной скандальности и не только благодаря столь значимой центральной фигуре повествования. «Эйзенштейн в Гуанахуато» — мощная картина сама по себе, невероятно здорово придуманная и с неподдельным азартом исполненная. В ней множество уникальных изобразительных решений, искусных панорам и нестандартных монтажных приёмов. Питер Гринуэй вовсе не использует гениального предшественника в качестве «щита», прикрывшего бы в случае чего его собственную беспомощность; ни в коей мере. Как и в прочих своих произведениях, здесь он вновь выступает ярчайшим самобытным автором, со своим языком, со своим видением, со своим понимаем задач, стоящих перед кинематографом.

Его «Эйзенштейн» — вовсе не типичный байопик (в голливудском понимании этого жанра), а кино, раздвигающее горизонты зрительского восприятия. Сергею Михайловичу, пионеру самого популярного ныне вида искусства, творческие поиски Гринуэя наверняка бы пришлись по душе. И вряд ли бы он затаил обиду на упомянутый выше флажок — ибо как не увидеть в нём остроумную цитату, вызывающую в памяти другой красный флаг: поднявшийся над освобождённым, победившим и двинувшимся к новой светлой жизни броненосцем «Потёмкиным»!..

Кадр из фильма «Эйзенштейн в Гуанахуато»

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.